in МЕТАФИЗИКА (первая философия, протофилософия, i proti filosofia, philosophia prima). Слово «метафизика» произошло случайно. Когда ученики Аристотеля приводили в порядок все его сочинения, то 14 книг с рассуждениями о первых причинах, оставшиеся после учителя в необработанном виде, были помещены после трактатов о физике и обозначены как следующие за физическими (книгами) — meta ta fisika. Николай Дамасский, перипатетик I в. после Р. Х., цитирует их под этим названием. Понятое в переносном смысле, как обозначающее само содержание «первой философии» (по Аристотелю), название метафизика указывает на изучение того, что лежит за пределами физических явлений. Учение о первоначальных основах всякого бытия или о сущности мира.

Вопрос о первоосновах всех вещей возникает ранее вопроса о познании, и метафизика предваряет гносеологию (учение о познании, или теорию познания). Хотя всем метафизическим системам, кроме материализма, присущ критический элемент, но важное значение он получает лишь по мере развития философии, и только в новейшие времена обособляется в виде самостоятельной философской дисциплины. С точки зрения философской вопрос о возможности метафизического познания связан с более широким вопросом о возможности достоверного познания вообще. Обыкновенно предполагается, что достоверность наук естественных не требует исследования и доказательства, которые необходимы только для метафизики. Такое коренное противоположение двух областей знания основано на недоразумениях, из которых главные следующие:

  • 1) различие между положительной наукой или физикой (в широком смысле древних) и метафизика полагается в том, что первая есть знание относительное и потому доступное человеческому уму, тогда как вторая имеет притязание быть знанием абсолютным, что не соответствует ограниченности человеческих способностей. Это рассуждение основано на безотчетном и неопределенном употреблении термина «абсолютное знание». Никакая метафизика не имеет притязания быть абсолютным знанием во всех отношениях, а с другой стороны, всякая наука заключает в себе знание в известном смысле абсолютное. Таковы, во-первых, все истины математические. Что таблицы умножения и теоремы евклидовой геометрии могут оказаться ложными на какой-нибудь планете, где 2х2=15 и сумма углов плоскостного треугольника иногда равна двум, а иногда 45 прямым углам — это есть лишь крайний вывод из предвзятого отвлеченного принципа (скептического эмпиризма), а не серьезное научное убеждение. А так как математика не есть только особая отрасль знания, но и входит, как основной элемент, во многие другие науки, то она и им сообщает в той или иной мере свой характер абсолютного знания. Помимо этих формальных истин, есть в науке истины материальные, признаваемые самими учеными как абсолютно достоверные. Так, для всякого биолога существование изучаемого им органического мира есть истина абсолютная: он с абсолютной уверенностью знает, что этот мир есть действительное бытие, а не мечта его воображения; он прилагает безусловное, а не относительное только различие между действительными организмами и такими представлениями, как гиппогрифы, фениксы или говорящие деревья. Эта общая абсолютная уверенность в существовании действительного предмета науки нисколько не изменяет своего характера от частных ошибок, когда какие-нибудь микроорганизмы, например батибии Геккеля, оказываются оптическим обманом. Точно так же для историка основные события из жизни человечества в их прагматической связи абсолютно достоверны, и он полагает в этом смысле безусловное, а не относительное только различие между ними и тем, что он считает чистым мифом или легендой. Итак, со стороны общего характера знания и самооценки его в смысле достоверности, между метафизикой и положительной наукой прямого контраста не существует.

  • 2) Не существует его также и со стороны предметов познания. Ошибочно утверждают, будто метафизика берет своим предметом непознаваемую сущность вещей, тогда как предмет положительной науки есть познаваемый мир явлений. Безусловное противоположение между сущностью и явлением не выдерживает не только критики гносеологической, но и просто логической. Эти два понятия имеют значение соотносительное и формальное; явление обнаруживает, проявляет свою сущность, и сущность обнаруживается, проявляется в своем явлении, — а вместе с тем то, что есть сущность в известном отношении или на известной степени познания, есть только явление в другом отношении или на другой степени познания. Когда мы смотрим в микроскоп на живую инфузорию, то ее движения и все, что мы в ней замечаем, есть явление, в котором обнаруживается известная сущность, а именно жизнь этого организма; но и эта жизнь есть только явление более глубокой и основной сущности, именно того существенного органического типа, по которому построено это животное и который воспроизводится и пребывает в бесконечном ряде поколений, доказывая тем свою субстанциальность; но и это есть только явление целого органического процесса и т. д. Подобным образом и в области психологии: мое слово или действие есть явление или обнаружение моих скрытых состояний мысли, чувства и воли, которые непосредственно не даны постороннему наблюдателю и в этом смысле представляют для него некоторую «непознаваемую сущность»; однако она познается именно через свое внешнее явление; но и эта психологическая сущность — например, определенный акт воли — есть только явление моего общего характера или душевного склада (эмпирического характера — по Канту), который в свою очередь не есть окончательная сущность, а только проявление более глубокого — задушевного — существа (умопостигаемого характера — по Канту), на которое непререкаемо указывают факты нравственных кризисов и перерождений. Таким образом и во внешнем, и во внутреннем мире провести определенную и постоянную границу между сущностью и явлением, а следовательно, и между предметами метафизика и положительной науки совершенно невозможно, и безусловное их противоположение есть явная ошибка. Действительное различие между положительной наукой и метафизикой в данном отношении состоит в том, что первая изучает явления и их ближайшую сущность с известной определенной стороны (математика — со стороны количества) или в известной определенной области бытия (например, зоология — животную организацию и жизнь), тогда как метафизика, имея в виду все явления в совокупности, исследует общую сущность или первоосновы вселенной.

  • 3) Также ошибочно и противопоставление метафизики, как знания чисто умозрительного, положительной науке, как знанию чисто опытному. Понимание опыта как страдательного восприятия готовой, извне данной действительности, давно оставлено серьезными учеными. Действительность, с которой имеет дело наука, есть умственное построение, невидимое и не подлежащее никакому восприятию. Никто никогда не наблюдал фактического бытия физических молекул или химических атомов (не говоря уже про абсолютные атомы материализма, принимаемые некоторыми за научную реальность, тогда как они на самом деле суть лишь слабый опыт метафизического мышления). Положительная наука неизбежно становится на тот путь сверхчувственного, умозрительного построения вселенной, по которому метафизика пытается идти далее до конца. У метафизика нет какого-нибудь особого, исключительно ей свойственного метода; она пользуется всеми способами научного мышления, отличаясь от положительных наук лишь стремлением дойти до окончательного мировоззрения, из которого можно было бы объяснить все области бытия в их внутренней связи. Это стремление свойственно всякой метафизике как таковой, результаты же, к которым оно приводит, т. е. самые метафизические системы, представляют большое разнообразие, которое, однако, легко сводится к немногим основным типам.

    Вообще все системы метафизика могут быть разделены на элементарные и сложные (синтетические).
    Элементарные:
  • I. По качеству признаваемого основного начала или всемирной сущности:
    1) материализм, ищущий это начало или эту сущность в том, из чего состоит или происходит все существующее;
    2) идеализм, для которого эта сущность заключается в умопостигаемой форме или идее, определяющей всякое бытие;
    3) панпсихизм, видящий в основе всякой реальности производящую ее внутренне одушевленную силу и
    4) спиритуализм, понимающий такую силу как самосознательный разумный дух.
  • II. По количественному определению всемирной сущности — также 4 типа метафизики:
    1) монизм, полагающий ее безусловно единой;
    2) дуализм, принимающий в основе мира двойственность самостоятельных начал;
    3) определенный плюрализм, признающий их несколько и
    4) неопределенный плюрализм (апейризм), представляющий мировую сущность как изначала раздробленную на беспредельную множественность самостоятельных единиц.
  • III. По способу бытия системы метафизика различаются на два типа:
    1) статический, или метафизика пребывания (субстанциализм) и
    2) динамический, или метафизика изменения (процессуализм).

    Так как при всяком понимании мирового начала (признается ли оно материальным или духовным и т. д.) вопрос о его определении по числу и образу бытия остается в силе, то всякая элементарная система определяется с этих трех точек зрения; так, материализм может понимать свою мировую сущность (материю) монистически — как единую и нераздельную (таков, например, гилозоизм), или дуалистически — различая, например, весомое вещество от невесомого эфира, или плюралистически — как множественность неделимых единиц (атомизм — самая распространенная форма материализма); вместе с тем по образу бытия материалистическая метафизика может быть или статической, не признающей связного и последовательного процесса или развития вещественного бытия (таков материализм Демокрита и в новейшей философии — Чольбе), или динамической (большинство новейших материалистов, принимающих принцип эволюции). Подобным образом и спиритуализм может полагать в основе мира или единый творческий дух, или два духовных начала, или несколько, или, наконец, неопределенную множественность единичных умов или духов, а по образу бытия духовное начало (или начала) понимается здесь или только со стороны своей пребывающей сущности, или же как допускающее в себе и процесс развития. То же должно сказать об идеализме и о панпсихизме, соответственно их особым началам. В системах сложных или синтетических не только совмещаются типы различных категорий или по различным точкам зрения (что необходимо и в системах элементарных), но соединяются между собой типы одной и той же категории, например материальному началу дается место наравне с идеальным и духовным, далее принцип единства в целом совмещается с коренной множественностью единичных существ (как, например, в монадологии Лейбница) и т. д. Наиболее полные системы метафизики стремятся, исходя из одного основного начала, связать с ним внутренней логической связью все другие начала и создать таким образом цельное, всеобъемлющее и всестороннее миросозерцание. Такая задача выходит, однако, из пределов собственно метафизики, не только захватывая другие философские дисциплины, но вызывая также вопрос об истинном отношении между философией и религией.