Таёжный Тупик
<< Суждено Агафье бедовать >>
      Чуткость по долгу службы
Лев Черепанов, писатель, председатель опекунского совета для Агафьи Лыковой Советского фонда милосердия и здоровья

      Недавно в интервью «Агафья верна себе» местный корреспондент в газете «Красноярский рабочий» подчеркнул, что генеральный директор Хакасского лесохозяйственного производственного объединения Николай Николаевич Саввушкин «много лет шефствует над семьей Лыковых». «Не по долгу службы является чутким. С добрым сердцем...»
      И вот как обернулась эта «чуткость» для многострадальной Агафьи.

      У тех, кто внимательно следит за таежной историей, вполне мог зародиться вопрос: с какого же года хозяин леса Н. Саввушкин выступает в роли благодетеля для жертв коллективизации? Не с памятного ли 1978 года, когда в Западных Саянах над «ручной» пашенкой у ручья Соксу завис вертолет геологов и состоялось сенсационное открытие укрыва Лыковых? Отнюдь. Долгих пять лет понадобилось генеральному на раздумье: осчастливить ли предоставленных самим себе людей или подождать указания сверху?
      Между прочим, еще в 1980 году, будучи руководителем так называемого общественного лесопромышленного комплекса, я по-товарищески уговаривал Саввушкина не обойти вниманием учинивших свое бытие в так называемом гослесфонде. Но так ничего и не добился. И только шесть лет назад он приказал директору Таштыпского мехлесхоза Ю. Гусеву «выделить» столярку, пиловочник и прочие материалы для расширения лыковской избы в местечке Север. Вместо пристройки у парашютистов авиаохраны леса, привлеченных к строительству, вышли холодные сени, к тому же без крыши, насквозь проливаемые дождями. Но тем не менее глава лесовавшей семьи Карп Осипович высказал Саввушкину слова признания.
      Когда Лыковы откочевали вверх по Большому Абакану на приток Еринат, обрели известность некие побочные явления, несомненно, заслуживающие официального разбирательства. Не одну дверь для новой избы привез на Еринат директор Таштыпского мехлесхоза Ю. Гусев, а две. А для трех маленьких оконных проемов размером с фрамугу потребовались две рамы (согласно справке Таштыпского РОВД).
      Куда же делись излишки? Как можно предположить, они предназначались для охотника Таштыпского промхоэа Е. Седова, весьма обожаемого генеральным директором. Его «я знаю с 1983 года... как честного, порядочного человека. В практическом плане никто другой не сделал столько полезного для Карпа Осиповича и Агафьи Лыковых». (Из статьи Н. Саввушкина в газете «Советская Хакасия»),
      И в самом деле, Е. Седов помогал строить на Еринате новую избу для Лыковых. А потом сразу же взялся за возведение избы для себя, неподалеку от Ерината. Как мог Н. Саввушкин не оплатить труд предприимчивого человека со стороны? К тому же не из своего кармана – за счет продажи стройматериалов Таштыпского мехлесхоза.
      И уж поистине детективной получилась история с досками. На Еринат их никто не завозил, не выпиливал, а в избе Лыковых тем не менее появился пол, хоть и не строганый, какой-никакой потолок.
      У меня зашевелилось подозрение: не используется ли обустройство Лыковых для списания материальных ценностей как удобный случай? И поскольку я не молчал, молва, видимо, дошла куда надо, и Агафья прислала мне явно организованную грамоту: ПРОШУ ТЕБЯ ПРО ЕРОФЕЯ (Седова) НЕ ПИШИ НИ В ГАЗЕТУ НИКУДА.
      Карп Осипович вроде бы снова «радовался обновке», то бишь еще одной избе из рук Н. Саввушкина. Но, как выяснилось, преждевременно. Пазовые углубления в бревнах избы выбирались абы как, не везде ровно. Углы рубились тоже не лучше, с большими зазорами, кое-где в ладонь шириной. А как подсохли потолочные доски, дала о себе знать еще одна беда: в избе появился удушающий запах битума.
      Откуда? Из потолочных щелей, накрытых, как установила Агафьи, рубероидом. Так, в избе, срубленной в подарочном исполнении по милостивой команде Н. Саввушкина, Агафья очутилась в подлинном тупике. Чтобы нагнать в жилище тепло, она должна была а ветреные дни топить русскую печь по два раза. Но тогда в битумной атмосфере дышать было нечем. У Агафьи кружилась голова, начинались приступы удушья, отрыжка.
      Еще одно «главное событие» должно было произойти на Еринате нынче «под знаком» агафьиного переезда из избы в курятник с железной печкой (вы его видите на снимке). Стремясь предотвратить его, Агафья еще летом отправила Н. Саввушкину письмо с летчиками: «Лесу на избу насочива (наготовила) и моху, но построить новую избу не смогу адна если будет вожможность позаботтесь, пожалуйста, построить мне ее».

      Более того, Агафья не упустила момент изложить Н. Саввушкину свою просьбу насчет избы еще и устно. «Я приобрел и вручил ей (Агафье. – Л. Ч.) теплое одеяло», – сказал он после корреспонденту «Красноярского рабочего», полагая, наверно, что совершил спасительное дело, Агафья сможет перезимовать без осложнений. Правда, генеральный не пояснил, почему группа абаканской спасательной службы должна была ремонтировать, заметьте, новую избу. И не преминул сообщить от себя лично новость: Морфлот СССР снабдил Агафью аварийным радиобуем.
      Им-то и воспользовалась Агафья 23 января. Ее сигнал приняли спутники Франции, Канады, США и СССР.
      Что же случилось?
      Агафья, оказывается, просто-напросто угорела в курятнике. И все, кому это стало известно, заинтересовались, почему же Агафья перебралась из избы?
      Далее она передала мне запоздалое сообщение: «Нонче (в 1990 году) на Горячий Ключь с нимъ ездили (с Е. Седовым). Отправили ее принимать ванны вертолетом авиаохраны леса».
      А я, узнав, ахнул: там же, на Горячем Ключе, до трехсот больных скапливается!
      Думается, что Агафью для поправки здоровья вполне устроила бы баня. Конечно, если бы она наконец была поставлена на Еринате, но Саввушкин срубить ее не спешит. Более того, он предложил закрыть в Абаканском жилсоцбанке счет для Агафьи № 704502, который создан опекунским советом при областном обществе милосердия.
      Чем объяснить столь непредсказуемое решение? Улучшится ли положение Агафьи от того, что сочувствующая ей общественность лишится возможности в лихой час нанять вертолет, чтобы доставить врача, лекарство или что-либо из продуктов? Ясно, без денежных средств деятельность опекунского совета окажется напрочь парализованной.
      Почему же Николай Николаевич так ратует за ликвидацию счета опекунского совета? Его, видите ли, раздражает, что раз в год, а то и реже мне как председателю опекунского совета приходится летать к Агафье с попутным вертолетом фонда милосердия. Видимо, Н. Саввушкин, обуреваемый поздно проснувшимся тщеславием, решил обойтись без опекунского совета, чтобы у его разрекламированного шефства не было конкурент»! Только обернется ли это пользой для Агафьи?

      12 марта 1991 г.

>>