Таёжный Тупик
<< Мирские заботы Усть-Ерината >>
Две недели в гостях у Агафьи
Юрий Угольков

      Этим летом на квартире у московского писателя Льва Черепанова побывали журналисты из Италии. Они приезжали узнать новости о таежной отшельнице Агафье Лыковой, которую писатель опекает много лет. Ему приятно было услышать рассказ о том, что в этой далекой солнечной стране наслышаны о сибирской женщине и беспокоятся за ее судьбу. Гостей встревожили сообщения московских газет о болезни Агафьи и тех лишениях, которые обрушились на нее в последнее время.
      Черепанов был вынужден подтвердить, что хозяйка леса действительно тяжело больна. Ее мучают сильные боли в разных частях тела, плохо слушаются руки. К сожалению, опекунский совет не располагает диагнозом ее заболеваний. Врачи у нее давно не были. Друзья Агафьи мечтают показать ее квалифицированным специалистам и, может быть, организовать лечение на месте, не помещая ее в больницу. Что мешает осуществить такую программу?
      Прежде всего недостаток средств. Авиаторы подняли плату за полет в район, где она живет, настолько, будто это полет в космос. Значит, больная обречена? – заволновались гости. Писатель рассказал, что ее изредка .посещают охотники, работники лесной охраны, случайные туристы. Но постоянной связи с ней нет.
      Даже в экстремальной ситуации Агафья может остаться без помощи только потому, что никто не будет знать о ее беде. А радиобуй космической спасательной системы «Коспас-Сарсат», о котором тоже писали газеты? В свое время он, Черепанов, сам установил его и обучил Агафью пользоваться им. Однажды во время приступа болезни она включила антенну и помощь пришла, через несколько часов к ней прилетел вертолет.
      В другой раз прибор почему-то не сработал. Специалисты высказывали разные версии. Некоторые из них считают, что аккумуляторы не могли разрядиться так быстро, как пишут газеты. И только недавно писатель получил достоверное известие, что блок питания был снят и увезен неизвестным человеком.
      Теперь о хижине, точнее, лесной избушке, а которой обитает Агафья. Осенью прошлого года работники лесной охраны пытались помочь женщине утеплить потолок и применили рубероид. Зимой во время топки печи этот материал начал источать ядовитый газ, от которого Агафья несколько раз угорала. Это заставило ее переселиться в другой маленький домик, срубленный ее руками, где у нее жили куры. Позднее Агафье убрали рубероид, заделали щели в потолке деревянными рейками, тем не менее избушка плохо держит тепло, в морозы необходимо непрерывно топить печь.
      Агафья давно просит помочь построить ей новый дом, несколько лет назад сама нарубила бревен, подготовила площадку. На большее- у нее сил не хватает. По просьбе Черепанова в прошлом году лесное ведомство выделило для строительства немного денег. По указанию министерства работники местной лесной охраны возвели стены, покрыли крышу. В последнее время стройка заглохла. Средств для того, чтобы продолжить работу, нет. Нетрудно представить чувства Агафьи, когда она думает о предстоящей зиме, которая в Саянах необычайно сурова.
      Интервью писателя вызвало большой интерес в Италии. В адрес опекунского совета и самого Черепанова поступило немало встревоженных писем. Причем не только из этой страны, но и из Греции, Англии, Индии. Всюду люди переживали за «русского Робинзона».

      Поддержка международной общественности и, конечно, отечественных друзей Агафьи очень пригодилась Черепанову, когда он начал переговоры с руководителями комитета по лесу Министерства экологии Российской- Федерации об усилении помощи одинокой, тяжелобольной женщине. Усилия писателя не пропали даром: 10 августа 1992 года заместитель председателя комитета Д. Одинцов подписал долгожданный документ. Это было письмо в адрес генерального директора Хакасского лесохозяйственного производственного объединения Н. Саввушкина с просьбой «постоянно обеспечивать жизненно необходимые условия на Усть-Еринате для А. Лыковой, а именно: подготовку жилья к зиме, заготовку дров и сена, доставку продуктов питания и врачей для медицинского осмотра».
      В письме есть одна необыкновенно важная строчка: «При необходимости предусмотреть особую смету расходов». По сути дела, этот документ решал судьбу Агафьи. Он развязывал руки Н. Саввушкину и его подчиненным. Они и прежде в меру своих возможностей пытались помогать таежной отшельнице, но делали это скрытно, тайком от высокого начальства и посторонних глаз. Теперь помощь хозяйке лесе вменялась в их обязанность!
      В том же письме оговаривались вопросы использования космической спасательной системы «Коспас-Сарсат». Ярославский радиозавод по просьбе писателя безвозмездно предоставил для Агафьи Лыковой новый радиобуй, причем усовершенствованной модификации. Акционерное общество этого предприятия взяло на себя обязательство осуществлять профилактику прибора и подзарядку блока питания. Аккумуляторы аппарата рассчитаны на два года.
      В свою очередь комитет по лесу предложил Н. Саввушкину «принять аппарат на учет Таштыпского мехлесхрза с последующей установкой его не Усть-Еринате». То есть радиобуй приобретал хозяина в лице государственного предприятия со всеми вытекающими отсюда последствиями.
      В те дни исполнилась еще одна мечта писателя: он нашел для Агафьи врача. А получилось так. По радио выступал главный врач медицинского центра «Здоровье» из подмосковного города Красногорска. Он рассказывал о том, как можно избавиться от различных болезней без таблеток, уколов и тому подобного и всегда поддерживать организм в бодром состоянии. «Вот что подошло бы для Агафьи», – подумал писатель. Ему удалось дозвониться до радиостудии и навести справки о выступающем. Вскоре они встретились.
      Сергей Николаевич Кочнов – так звали главного врача – оказался сравнительно молодым, приветливым и общительным человеком. Он кардиолог, но владел на профессиональном уровне мануальной терапией, увлекался парапсихологией, фитотерапией – лечением травами. Оказалось, он хорошо знал о том, кто такая Агафья Лыкова, много читал о ней и охотно согласился побывать на Усть-Еринате. Договорились, что он не только обследует таежную отшельницу, но и проведет у нее «на дому» курс лечения в течение. 10– 15 дней. Командировку для него Черепанов выпросил в Российском фонде милосердия и здоровья.
      Одновременно в экспедицию был приглашен другой доктор, давний друг Лыковой, профессор Красноярского медицинского института И. Назаров. Игорь Павлович готовился к международной научной конференции, но ради Агафьи решил отложить на несколько дней все дела.
      На этот раз гостей из Москвы встретили в Абакане более приветливо (сработало письмо из комитета по лесу1). Николай Николаевич Саввушкин рассказал, что уже сформирована бригада плотников из трех человек, она готова к вылету. В вертолет загрузили строительные материалы, в том числе плахи для пола, оконные и дверные блоки. К назначенному часу успел подъехать из Красноярска профессор Назаров. Этим же рейсом полетел в Саяны еще один давний и верный друг Лыковой – охотник-промысловик Ерофей Седов. Он вызвался помогать плотникам.
      Агафья вышла встречать гостей, опираясь на палку.. Лицо у нее было бледным, черный платок скорбно опускался на самые брови. Но она заметно оживилась, когда узнала своих попечителей, тихо, нараспев называла каждого по имени-отчеству. Профессор Назаров объяснил ей, что, к сожалению, вынужден будет вернуться назад с прилетевшим вертолетом, и предложил сразу же приступить к медицинскому осмотру.
      Врачи поочередно побеседовали с хозяйкой леса, обсудили ее кардиограмму, Игорь Павлович взял кровь на анализ. Вот что рассказал С. Кочнов о результатах обследования: «Разумеется, я не могу раскрывать врачебную тайну. Но с разрешения Агафьи Карповны могу сказать, что ее состояние достаточно серьезное. Мы обнаружили у нее искривление позвоночника и опущение органов брюшной полости, почек. Все ее болезни связаны с тяжелым физическим трудом, которым сна занимается с детства, и частым переохлаждением организма.
      Позвоночник, можно подлечить с помощью мануальной терапии и других методов, а что касается внутренних органов, то необходима операция и даже серия операций. Агафье противопоказан тяжелый физический труд, переохлаждение, иначе не исключен трагический исход».
      В течение 14 дней Сергей Николаевич занимался лечением больной. После курса мануальной терапии позвоночника он провел так называемый баночный массаж, поил ее настоями целебных трав, добивался, чтобы она «нажимала» на свежие овощи, до которых, как неожиданно выяснилось, она была не большая охотница, хотя выращивала в огороде свеклу, морковь, огурцы, горох, репу и другое.
      Используя каждую подходящую минуту, врач расспрашивал, какие лекарственные растения знает хозяйка леса, как их использует. Он был поражен ее точными и довольно обширными знаниями в этой области, которые в семье Лыковых накапливались и передавались из поколения в поколение. Одновременно и Агафья экзаменовала прилетевшего из Москвы врача. «Ну как?» – спросил ее однажды Лев Степанович. «Пони-мат», – кивнула она.
      Сам Сергей Николаевич рассказал, что она даже дополнила его знания. Например, показала траву, с помощью которой Лыковы успешно лечились от укусов змей, а ведь до сих пор считается, что растений с подобными свойствами в природе не существует. С помощью Агафьи врач собрал в окрестностях избушки целый гербарий для последующего изучения

      Две недели а Усть-Еринате стучали топоры, плотники сделали потолок, вставили окна и двери в новой избе. Черепанов вместе с другими участниками экспедиции подготовил к приему нового урожая погреб, привел в порядок надворные постройки, расчистил от кустарника несколько полян, чтобы Агафья могла посеять на них траву и заготавливать сено для своих коз. Завозить сено вертолетом слишком накладно.
      Как-то в минуту отдыха гости разговорились о своих обычных «мирских» делах, жаловались друг другу на растущую дороговизну, низкие заработки и тому подобное. Агафья их внимательно слушала. И из этого разговор, она впервые узнала, что, оказывается, ей начислена пенсия, которое поступает на ее специальный счет в селе Таштып. («Тебе, Агафья, тоже будет прибавка к пенсии», – сказал Черепанов).
      О начисленной пенсии много раз писали газеты, но почему то самой Агафье о ней никто не догадался сообщить. Новость ее необычайно взволновала. Через некоторое время она подошла к Черепанову и начала пенять ем, зачем он так сделал, ведь она не просила. Мол, она никогда не работала на производстве, и, значит, пенсия ей не положена, получать чужие деньги большой грех. Одно дело, когда люди от доброты душевной оказывают помощь, совсем другое – государственная пенсия. И напрасно писатель и другие гости пытались переубедить ее, что бывают разные виды пенсий, в том числе и для сирот, и для инвалидов и так далее.
      «Какой же я инвалид!» – сердилась она. Она настойчиво допытывалась, куда надо написать, чтобы пенсию «прекратили», и вскоре принесла Черепанову лист бумаги с заявлением: «Сейчас я впервые услышала, что вы мне пенсию начислили. Сделали вы сами ето, и я даже не знала. Но я пенсию не буду получать. И если на нее какие мне потребы привезете, не приму ето».
      Вот так-то! Характер бескомпромиссный, как не вспомнить о боярыне Морозовой или протопопе Аввакуме!
      В прошлом году лесники, видя, как у Агафьи болят суставы, уговорили ее съездить полечиться на радоновой минеральный источник Горячий ключ. Он находится примерно на половине пути от Усть-Ерината до Таштыпа, Должно быть, горячие ванны принесли ей облегчение. И в этом году она снова захотела побывать на источнике. «Все равно мимо полетите», – уговаривала она Черепанова.

      Кочнов отнесся к ее инициативе настороженно. Тепловые процедуры при ее заболеваниях нежелательны. Но разве Агафью, можно переспорить? И врач вынужден был уступить, чтобы у больной не случилось нервного стресса. Ей были прописаны минимальные дозы лечения и строго-настрого наказано не превышать их.
      Вертолет, прилетевший за гостями, доставил очередную партию строительных материалов, слетал в брошенный поселок геологов на Каире за кирпичом для печи. Впервые у Агафьи будет в избе настоящая кирпичная печь.
      Пока Агафья будет в течение десяти дней лечиться на Горячем ключе, в Усть-Еринате за ее хозяйством станет присматривать Ерофей Седов. Он должен перенести к избушке от вертолетной площадки кирпич и другие материалы, продолжит плотничать, если успеет, то начнет копать картошку. Урожай нынче у Агафьи средний, А потом Ерофей Сазонтович на всю зиму уйдет в тайгу, его промысловый участок расположен в доброй сотне километров от Усть-Ерината.
      1 октября 1992 г.

>>