Таёжный Тупик
<< Трагедия жизни и величие духа >>
Эдуард Володин
Чтобы понять духовный подвиг Лыковых, надо вспомнить особенный характер русской истории, который можно охарактеризовать понятием взрывчатость. Коренные ломки нашей общественной и духовной жизни происходили наподобие взрыва, порой оставляя от прошлого лишь обрывки воспоминаний и тоску по потерянному. Эпохальных взрывов в духовной жизни я насчитываю три. Это крещение Руси Владимиром Равноапостольным, оставшимся в памяти народной как языческий князь Красное Солнышко; это ни коновско-петровское кореженье духа народного и попытка Петрушки духовность жизни перевести в казенность субординации табели о рангах; это революция 1917 года, повлекшая за собой узаконивание в считанные годы почти всеобщего атеистического мировоззрения. Так как последнее духовное перевоплощение Лыковых не затронуло, то и касаться его здесь смысла нет.
При относительно спокойном принятии христианства нельзя не отметить, что еще Нестор, спустя более чем два века после грандиозного события – крещения Руси, использует красочный набор брани в отношении язычников. Что уж говорить о неофитах X-XI вв., которые силой просвещали русичей (хотя, и это надо подчеркнуть, ни в летописании, ни в народной памяти эта эпоха не предстает как время взаимоуничтожения). Время нетерпимости – непримиримости приспело во второй половине XVII – первой половине XVIII в. Реформы Никона, задуманные как возвращение к истинному православию, но осуществленные по балканским образцам, которые действительно были сильно подпорчены и близостью католичества, и оглядкой на турецкий ятаган, встретили активное противодействие в церковной среде. Совсем не дремучие невежды и тупые фанатики оспорили реформы. Оппозиция была образована и боролась за святоотеческое предание, традицию, корнями уходящую к временам до 1054 г., когда православие уже сформировало основные положения в качестве антитезы католицизму, папству. За традицию выступило и русское крестьянство, видевшее в ней условие сохранения равновесия мира – внутреннего-духовного и внешнего-вещного. Оппозиция, следовательно, была сильна идейно и имела мощную социальную базу. Трудно сказать, как развивались бы события в рамках только противоборства никониан и старообрядцев. Во всяком случае, ни постановления жизни и величие духа собора, ни громы и молнии светских и духовных владык не затрагивали основ народной жизни, и вполне можно предположить, что со временем осуществился бы компромисс, который отмечается в православии вообще, адаптировавшем и ассимилировавшем в себе определенные элементы культа и обрядности русской духовной дохристианской жизни. Конфликт обнаружился и переведен был на уровень взрыва с началом петровских реформ, которые можно точно определить как изуверское насилие над духом русского народа. Европеизация России – бессмысленная, жестокая, вплоть до бесчеловечности и обесчеловечивания страны в прямом и переносном смыслах, справедливо была понята народом как угроза самобытности духа народного, а методы вбивания европеизма «великим» преобразователем вынудили народ понять Петра как антихриста, врага рода человеческого. Духовная трагедия усугубилась тем, что никоновское толкование православия, признанное Петром, отождествлено было с реформаторскими упражнениями императора и его подручных, что привело и к отождествлению двух, в сути своей принципиально различных, явлений общественной и религиозной жизни. Не имевший понятия о достоинстве русского человека, Петр огнем и мечом ринулся перекраивать Россию на западный манер, создав тем самым прецедент, образец для подражания, которым воспользовались негодяи времен Анны Иоанновны, да и не только они.
Те, кого называли раскольниками. староверами, старообрядцами, спровоцированы были на борьбу, и если посмотреть на состав участников стрелецких бунтов и восстания Кондратия Булавина, то в массе своей это были люди, не принявшие звериных «потешных забав» Петра, отрицательно отнесшиеся и к новациям Никона. А когда открытое выступление окончилось поражением, начались самосожжения (против них выступили поморские старцы), бегство в пограничные районы и заволжские, печерские и сибирские пустыни. А ведь и самосожжение, и бегство в края неизвестные и необжитые требовали характеров железных, воли несокрушимой, убежденности непреодолимой. Судьба ковала людей поразительной жизнестойкости, с устоями неколебимыми, а природа оттачивала волю, мудрость и силу души до совершенства. Именно этим людям во многом обязана Россия раздвижением границ до Тихого океана, заселением сибирской таежной глухомани.
Уже сказанного достаточно, чтобы понять, сколь много было внешних причин, условий, обстоятельств, приведших людей, подобных Лыковым, к решению избрать одиночество, как способ защиты своих духовных устоев, веры, жизни. Этим я хочу сугубо подчеркнуть, что Лыковых надо рассматривать не как случайность или дикий выверт в русской истории, не как игралище судьбы наподобие потерпевших кораблекрушение, но как составляющую истории страны и народа, как бы малочисленна она ни была. Воистину, могло быть так, что вместо Лыковых мы узнали бы об Ивановых, Петровых, Сидоровых, но сам тип характера, сами люди лыковской судьбы – часть русского народа и, как я попытаюсь показать дальше, носители его особенных черт духовности.
Итак, семья Лыковых находит пристанище в абаканской тайге. Исходное положение: неизвестная и невозделанная земля, точнее, почти непроходимая тайга. Минимум средств, железные орудия труда, семена, домашняя утварь. Начинается тяжкий труд освоения земли, укоренение в новом мире. Уже в чисто житейском плане поражаюсь жизнелюбию, стойкости Лыковых. Они распахали землю, и это уже подвиг, если учесть, что в тайге и для деревни требуются десятилетия, чтобы освоить лишнюю десятину земли. Они освоили громадное пространство тайги в 900 кв. км, знали его досконально и пользовалась плодами, которые дарила природа.
За сорок лет довелось испытать им великие лишения, когда был недород или морозом и дождями уничтожался урожай. Подвигом семьи можно назвать спасение хлеба, когда от единственного оставшегося колоска через несколько лет снова заколосилась нива.
В предельных, а по сути – запредельных условиях существования семья Лыковых победила природу, выработала свой ритм существования. Именно победила, потому что Лыковы не только приспособились к условиям тайги, но сделали открытия, которые позволяют мне считать их прогрессивно развивающимся обществом. Прежде всего взрослый сын Лыковых ввел в хозяйственную жизнь семьи охоту, которая сразу же обогатила рацион питания и, что не менее важно, раздвинула окружающий семью мир, заставила изучать повадки зверей, следовательно, активизировала умственную деятельность всех членов семьи.
Далее, дочь Лыковых, используя опыт родителей и обогащая его, научилась находить лекарственные растения, использовать ягоды, кедровый орех в качестве целебных средств, что также усилило связь людей с природой и познание ее.
При совместном ведении хозяйства в семье наметилась специализация деятельности, давшая возможность интенсифицировать освоение тайги. Важно отметить, что эта специализация обуславливалась и нуждами хозяйственной жизни, и склонностями каждого члена социальной группы, поразительная реализация того отношения личности – производства – общества, которое остается для нас светлой мечтой.
Учет природных условий, направлений ветра, смены времен года, особенное устройство дома, отсутствие насекомых, изготовление холста и одежды – можно продолжать перечисление открытий, сделанных семьей. Но и сказанного достаточно, чтобы убедиться в активном отношении Лыковых с природой, в творческом характере этого отношения. Сорок лет для гигантского скачка в производстве и производственных отношениях – разве не свидетельствует этот крайне ограниченный исторический отрезок времени о постоянном усложнении и совершенствовании жизни Лыковых? По масштабности и грандиозности для семьи они вполне сопоставимы и даже превосходят все изменения в промышленности, которые произошли в XX в. Может быть, лишь закидывание игрушек в космическое пространство в чем-то сопоставимо с тем или иным из названных мною открытий и изобретений Лыковых, да и то только потому, что важны не игрушки, а соприкосновение с новой пространственной сферой. Чтобы понять масштабы открытий, их открытия надо сопоставлять тысячелетия и тратить усилия поколений людей. Я, естественно, не забываю об исходном потенциале Лыковых, их некогда существовавшей связи с людьми и памяти родителей о прошлой жизни, но ведь не все, что помнишь, можно сделать, и, кроме того, судя по информации, открытия-то совершали дети, активность освоения мира шла от них. Да если рассматривать только факты жизни Лыковых, то явно движение к совершенствованию жизни, улучшению быта и усложнению человеческих взаимоотношений, хотя по всем меркам современной науки Лыковы должны были впасть в состояние почти животной стаи, десоциализироваться, просто погибнуть. И если бы только в борьбе с природой проявилась могучесть Лыковых, уже можно было бы означить любым из возвышенных слов их жизнь. Но действительное понимание величия подвига Лыковых приходит тогда, когда начинаешь выяснять духовную жизнь, духовную основу жизненного подвига Лыковых.
Историческое сакральное время – вот подлинная основа вписывания Лыковых в контекст всемирной истории и выявления духовности их жизни. Отсчет времени шел в соответствии с христианской допетровской традицией, от сотворения мира, и поэтому Лыковы, естественно, видели в своей жизни продолжение истории, народа и рода человеческого. Причем тут нет и тени гордыни. Послепетровское время для Лыковых – время антихристово. Старообрядческая община и в ней, среди нее Лыковы продолжали время христианское, что по-своему объясняет самое тщательное наблюдение семьи за непрерывностью времени.
Результатом разумного отношения к природе, духовности цели жизни и содержания ее было добротолюбие, открытость характеров, душевная полнота и щедрость, которые отмечали все, общавшиеся с Лыковыми. Ожесточение к Никону и Петру имело историческо-философское религиозное и бытийное содержание, но оно совершенно не переносилось на встретившихся Лыковым людей. Добротолюбие во многом определялось и десятилетиями совместной жизни, когда нужно было снимать любое напряжение взаимоотношений, чтобы нс дать ему развиться в свару, сердечное ожесточение, духовную и житейскую пустоту общения. И здесь Лыковы дают урок жизни всем нам, и здесь они показывают, как высшая цель жизни может определить и нравственность жизни, и чуткость до трогательности взаимного общения людей.
И вот, думаю я, какой великий урок преподали Лыковы всем нам! Нет, не тем, что ушли от мира, не тем, что отказались от общения с людьми, народом своим вышли из общего исторического действия. Урок в том, что в тяжелейших условиях жизни остались эти русские люди верны человечности, доброте и высшей духовности. Урок в том, чтобы жизнью своей напомнить нам о пустоте суеты и глубине и праведности жизни, освященной высшей целью. Урок в том, чтобы задумались мы о связи с близкими людьми и народом. Лыковы показали несгибаемость человеческую, и в том великая надежда и вера моя в победу человечности над злобой, света и добра над силами тьмы.
Март 1998 г.
>>