Таёжный Тупик
<< В тайгу – со своими дровами >>
Владимир Павловский

      На чудо все надеялись до последнего. Вертолётчики уже запускали двигатели, а мы в робкой надежде поглядывали в сторону города. Увы, Станислав Аверченков, не только вызвавшийся стать помощником Агафьи Лыковой, но и одобренный нами на эту роль, в аэропорту так и не появился.
      – Летим! – скомандовал наконец глава Таштагольского района Владимир Макута.
      Ми-8 не стал набирать высоту прямо с места, а покатился по полосе, развивая скорость. "По-самолётному взлетаем", – прокричал мне в ухо Николай Седов, вёзший гостинцы своему отцу Ерофею Сазонтьевичу, много лет живущему по соседству с таёжной отшельницей и ставшему уже не менее знаменитым, чем она.
      Среди гостинцев – профессиональная бензопила, которую хотели купить простые таштагольцы – друзья и знакомые Николая Ерофеевича. Но денег хватило разве что на несколько цепей и пару канистр бензина. И тогда клич о помощи бросил "Красноярский рабочий". Собрали, как говорится, с миру по нитке. Деньги шли из Москвы, Якутска, Красноярска, из других мест. Теперь дров для обитателей заимки можно будет наготовить вдоволь.
      Впрочем, дрова мы везли и c собой – в вертолёте. Уж не поднимайте нас на смех, но холщовые мешки с поленьями соседствовали с упакованным в полиэтилен сеном. Забегая вперёд, скажу, что даже Агафья Лыкова удивилась: "А дрова-то зачем таку даль везли?" На что Владимир Макута ответил: "Так ты ж сама писала о них!"
      Действительно, в январском письме, поступившем в "Красноярский рабочий", Карповна сообщала мне: "Силъ никакихъ ни стало. Не знаю, как зиму дасъ Богъ прозимовать. Дровъ дома нетъ, надо каждый день дрова таскать, и на такой работе псалъмы на ходу читать..."
      Вот кемеровчане и поняли просьбу буквально – напилили, накололи дров, забили ими мешки... Впрочем, взяли с собой не только поленья и сено. Губернатор Аман Тулеев велел обязательно прихватить и продукты. Я видел тот перечень: фрукты – апельсины, мандарины, яблоки; овощи – лук, капуста, огурцы, перец; крупа – рис, пшено, гречка, горох, перловка, ячневая; мука, свечи восковые и парафиновые, нитки, батарейки, семена, бензин, комбикорм...
      Только не завидуйте, люди добрые. Это то, без чего прожить в тайге трудно, к тому же – людям, не имеющим возможности охотиться. Даже цитрусовые – не роскошь и не удовлетворение прихоти отшельницы. Весна на дворе, в организме – недостаток витаминов. О черемше в тех местах я ничего не слышал, хотя под Таштоголом её уже продают. Отшельницу постоянно мучают болезни, так что всё привезённое из числа съестного – хорошее витаминное подспорье, надежда в здравии дожить до зелени...
      Не везли мы с собой только помощника, о котором особо просила Агафья Карповна. На призыв "Красноярского рабочего" откликнулись около десятка человек, подробно написали о себе и своих помыслах пятеро. Вместе с главой Таштагольского района Владимиром Макутой и главой южного кузбасского города Алексеем Путинцевым мы отобрали одного, как показалось – наиболее сильного физически и духовно. Кандидатом номер один стал тот самый Станислав Аверченков из Белоруссии.
      "Ставлю для себя главной задачей не только помощь по хозяйству бабушке Агафье, но и желание, потрудившись во славу, принять хотя бы и наидесятую часть той "малой толики" от того венца неустанной молитвы ко Господу, кой неустанно творит и несёт на себе Агафия, – писал он мне в феврале. – Еду с упованием на возможность хоть что-то перенять для себя, те знания и тот опыт, который бесценен для человека, любящего свою историю и культуру своих предков. Еду не отдавать, но брать".
      И пояснял: "Хотел бы и был бы рад и ищу возможности, чтобы бабушка Агафия научила читать, как она, и научила молиться, как она, и делать всё так же, как это делали её предки и наши предки много лет назад. Местные власти сулят "счастливчику" денежное взаимствование. Считаю это крайней мерой, которая принесёт мало пользы и скорее – более вреда. Поэтому разделяю лично ваши, Владимир Евгеньевич, по этому поводу опасения насчёт нежелательных лиц. Лично сам не хочу ехать за деньги. И отказываюсь от всякой оплаты, ибо "намереваюсь взять более".
      Что-то случилось. Или с самим Станиславом, или с его убеждениями. Он должен был приехать в Таштагол накануне отлёта. Звонил, говорил, что уволился с работы и уже держит курс на Москву, чтобы там пересесть на самолёт. Но не доехал, не долетел. И перестал отвечать на звонки. Надеемся, что ничего страшного с ним не произошло.
      Так что представьте наше настроение. Не выполнили главный наказ Агафьи – не захватили помощника. Хотя, как оказалось, после публикации письма отшельницы в "Красноярском рабочем" и информационной волны, поднятой другими СМИ, сработало ещё и сарафанное радио. Средь зимы на заимке появился парнишка, начавший помогать по хозяйству. Как он попал туда, гадали даже таштагольцы.
      – Разными путями добираются до Ерината, – говорил мне Алексей Путинцев. – Одни летят вертолётами – из Кемеровской области, Хакасии, Горного Алтая. Другие добираются пешим порядком. Например, старовер Алексей Уткин спокойно может и на лыжах дойти – с ночёвками в тайге. Недавно вроде и на катере на воздушной подушке люди заезжали. А как тот паренёк добрался до Ерината – узнаем на месте. Ерофей по рации сообщил, что живёт он с ними, хорошо помогает.
      ...Вертушка меж тем летела над предгорьями Саян. С высоты хорошо было видно, что зима быстро сдаёт позиции. Температура за бортом – редкая для Сибири в начале апреля: плюс двадцать. Большие и малые реки уже вскрылись, даже льдин почти не видно. Южные склоны обнажились, северные и распадки – всё ещё белёсые. Но и там уже пробиваются ручьи, заметно выделяющиеся на снежной скатерти.
      А вот и настоящие Саяны – с гольцами, как называют не тающие даже летом вершины. Правда, видны они не столь отчётливо, как раньше. То ли туман, то ли дым заволокли горизонт. Не заметил я, как ни всматривался, по пути и Телецкого озера, которое раньше хорошо было видно.
      – Это облачность опускается, – пояснил Николай Седов. – К перемене погоды. Завтра наверняка пойдёт снег. А может, и сегодня. Почему мы и вылетели пораньше.
      Пилоты Ми-8 уже лавировали меж гор, ориентируясь не только по приборам, но и по руслу Абакана, на высоте, приближающейся к предельной. Вот и знакомые очертания Ерината. Идём на посадку. Из открытого иллюминатора любуюсь крутым склоном поросшей бурьяном горы, десятилетиями служившим Лыковым огородом. За деревьями мелькают жилища. На берегу – слегка покосившийся лабаз, гостевой стол, поленницы дров.
      Не видно только людей. Живы, здоровы ли? Обычно Агафья Карповна, заслышав гул вертолёта, а в горной тайге он улавливается за много вёрст, встречала на пригорке. На этот раз изменила традиции. Отчего?
      Колёса коснулись речной косы, покрытой крупными, отточенными водой камнями. Винты вертолёта крутятся всё реже и реже, замирают движки... И вот команда – на выход!
      Заимка расположена на другом – левом – берегу Ерината. Так что первое препятствие – водное. Кто-то из хозяев перебросил сосёнку через довольно бурный водоворот, зажав её несколькими валунами. Мостиком назвать это можно лишь с натяжкой. Того и гляди – поскользнёшься на заиленных камнях и кувыркнёшься в студёную воду. А ведь нужно не только самим перебраться, но и перенести на плечах многотонный груз.
      Первой ринулась к переправе молодая староверка – родственница Агафьи Карповны. Опираясь на берёзовую жердину, она ловко перебежала на левый берег Ерината, даже не начерпав в сапожки воды. Следом осторожно пошёл я, благо на ногах были резиновые болотники, пожертвованные директором аэропорта.
      Главная моя задача была даже не в том, чтобы перебраться самому, а чтобы не утопить фотоаппарат. Опыт кувыркания в Большом Абакане у меня уже был, а повторять его ой как не хотелось.
      Следом за нами поспешили через перекат другие. Нашлись, правда, люди и поумнее – отыскали повыше неглубокий брод с медленным течением. Часть же гостей осталась разгружать вертолёт.
      На левом берегу приветствовал меня старый знакомец – одноногий Ерофей Сазонтьевич Седов. Рядом с ним стоял рослый парень, совсем не обременённый годами.
      – Александр Бесштанников, – представился он. – Живу здесь с 4 февраля. Родом из Асиновского района Томской области, есть там такая деревня – Гарь.
      Сразу выяснилось, что парень готов прервать таёжную командировку, в которую его направили единоверцы, и улететь с нами. На "большой земле" его ждала повестка в армию. Без выбора: не вернёшься к сроку – попадёшь под статью. В законе ничего, увы, не сказано об альтернативной службе на Еринате.
      Поднявшись на пригорок, я первым делом заглянул в избушку, где два месяца прожил Саша. Признаться, не узнал её. В последний раз был там пару лет назад, когда она сослужила добрую службу Ерофею. С берега реки, где у него есть маленькое, но всё же своё жильё, его выселила тогда верховая вода, пошедшая в конце зимы по льду перемёрзшего Ерината. Спасаясь, старик спешно эвакуировался – перебрался на пригорок.
      Саша навёл в избушке, если это применимо к заимке, идеальный порядок. Железная печь осталась прежней, а вот кровать, стол, полки преобразились. Не городские условия, но явно жилые. Откровенно говоря, до этого момента я очень переживал за Станислава Аверченкова – думал, что он попадёт в запущенную, нетопленую избушку и сразу, с порога, проклянёт всё на свете.
      Нет, в нынешних условиях и я мог бы остаться здесь, пожить месячишко-другой. А что? С бензопилой управляться могу, колоть дрова – не впервой, ухаживать за козами тоже сумел бы вполне, даже доить их научился бы при нужде, а уж огородные работы – самые что ни есть родные для меня. Чем не помощник Агафье Карповне?
      Размышляя так, я задался вопросом: собственно, а где она сама? Почему до сих пор не вышла встречать гостей?
      10 Апреля 2014 г.

>>