Таёжный Тупик
<< Сосед Агафьи Лыковой Ерофей: «Она человек такой… многострадальный!» >>
Таежные отшельники готовятся к зиме
Василий Песков, Андрей Москов

      На заимку староверов-отшельников Лыковых «закинули» очередную посылку – крупы, корм для животных, теплые вещи. «Презент» к зиме от губернатора Кемеровской области Амана Тулеева, он уже давно «шефствует» над последней из семьи Лыковых 69-летней Агафьей и живущим по соседству таким же отшельником Ерофеем Седовым.

«Слава богу, помаленьку»
      Вертолет разрезает тишину устья Ерината и садится на каменный берег. Дом Ерофея на другом берегу, но сесть можно только здесь. Прилетевшим приходится переходить реку вброд, рискуя оказаться в воде вместе с гостинцами.
      Ерофей встречает их на своей стороне.
      – Ерофей Сазонтич, здравствуйте! – первым на берегу оказывается глава Таштагольского района Владимир Макуту.
      – Здравия желаю! – протягивает ему руку Ерофей, опираясь левой на резной костыль.
      У Ерофея одна нога.
      – Как вы здесь?
      – Да, слава богу. Помаленьку. Правда, козы там уже подыхать начинают…
      Прилетевшие, разгружая мешки, здороваются с Ерофеем, он приподнимает засаленную камуфлированную кепку, приветствуя гостей.
      – Ложьте сюда, – говорит он, указывая этой самой кепкой место для привезенных гостинцев.
      – Как Агафья?
      – Да ничего, слава богу, помаленьку.
      – Придет?
      – Придет!
      Ерофей Седов в прошлом – геолог, буровой мастер, который был в составе экспедиции, обнаружившей Лыковых. Сейчас он живет здесь в маленьком домике, который срубил ему сын. Небольшие окна, чтобы изба не выстужалась в зиму. Аккуратная поленница у стены. В трех метрах шумит речка Еринат.
      Ерофей всю жизнь «мотался» по тайге с геологическими экспедициями, а потом ушел на пенсию, осел в городе Абаза, куда был переведен и серьезно заболел. Гангрена. Пришлось ампутировать ногу.
      Сам он считает, что всему виной плохая экология.
      – Врач, который отрезал мне ногу, сказал: «Через год я тебе вторую ногу отрежу», – рассказывает бывший геолог. – И тогда я начал психовать, искать место – мне нужна была вода хорошая…
      И он перебрался туда, где провел большую часть жизни – в тайгу, подальше от цивилизации. Решил расположиться у заимки Лыковых – как-никак, все не одному.
      Его дом стоит метрах в пятидесяти от лыковского, внизу, под горой, на самом берегу. Недавно опять здесь медведя гонял – стучал по бидону. Каждое лето одно и то же.
      – Двадцать второго августа исполнилось 17 лет, как я здесь живу, – говорит Ерофей.

«Поделись с ближним своим»
      Сосед отшельницы признает – не он ей помощник, а наоборот. Фото предоставлены администрацией Кемеровской области.
      Сосед отшельницы признает – не он ей помощник, а наоборот. Фото предоставлены администрацией Кемеровской области.
      Подниматься к Агафье на протезе Ерофею Сазонтичу тяжело. Чаще она спускается к нему, как сейчас. И сосед отшельницы признает – не он ей помощник, а наоборот.
      – С 79-го года я с ней знаком, – рассказывает Ерофей. – Агафья она человек такой, как бы сказать… Многострадальный. Пашет она! Маленько мне помогает, – Ерофей склоняет голову, касаясь седой бородой груди. – Поймает рыбку – мне тащит. Огурчики вышли – тащит! Самое главное – не стесняясь.
      Агафья стоит рядом, вслушиваясь в слова одноногого соседа, и чуть заметно улыбается.
      – А я – лентяй, – сокрушается Ерофей. – Понимаете? Ни одного хариуза не поймал! Вся рыбалка на той стороне, с того берега рыбачить надо, понимаешь? А с этой стороны не получается никак! Тащу хариуза, а он залезет под берега, а я туда попасть не могу, понимаешь ли! Трудно. Агафья, глядя на это дело, сети поставит и харюзка тащит мне.
      Но сама Агафья признается – ей тяжело. "Нету сил теперь". Еще зимой она написала об этом редактору газеты «Красноярский рабочий» Владимиру Павловскому, который не раз навещал Лыковых. В начале зимы письмо отшельницы было опубликовано, и в феврале на заимке появился 18-летний Александр Бесштанников – выходец из старообрядцев Томской области. Два месяца он помогал Лыковой по хозяйству, а потом… ушел в армию. Весенний призыв.

Требуется и швец, и жнец
      Теперь Агафья опять без помощника и все ее разговоры об этом.
      – Дров-то хватит на зиму?
      – Да хватить-то хватит, – отвечает отшельница, и тут же переводит разговор на помощника. – А когда их нет, я и не знаю – прозимую или нет. Надо человека. Про зиму не знаю – нету сил теперь. Дрова возить не смогу из-за реки.
      – Прозимуешь, Агафья, – успокаивают ее. – Муки тебе привезли, крупы привезли.
      – Да не прощёно мене, – сокрушается отшельница и кивает головой в сторону дома. – Лежит, вон, мука, там…
      И возвращается к помощнику.
      – Один в Абазе уж был – какие-то родственники вернули, назад уехал, – пересказывает она то, что слышала от кого-то из ранее прилетавших.
      Время от времени на заимку заглядывают спасатели МЧС, работники заповедника, телевизионщики. Напилят, накосят, наносят, наснимают и назад. «Тимуровцы». А Агафье нужен постоянный человек, который остался бы жить на заимке. И чтобы, как в песне – не пил, не курил. А еще не сквернословил, колол дрова, носил воду, косил сено, работал в огороде и желательно – был бы единоверцем. Что называется, на все руки.
      – Половина нескошена…, – вздыхает отшельница.
      – Агафья Карповна, мы со многими разговариваем, если кто-то к нам приедет – мы, конечно, сюда направим, – обещает ей Владимир Макута. – Обязательно. Силой-то не повезешь!
      – Трое были, десять дней жили, – продолжает свое Агафья. – Письмо просили меня написать, чтобы на кинокамеру, что человека надо. Миллионы увидят и услышат, что человека надо, – повторяет слова «тех троих» Агафья. – Виталий, Андрей и Павел. Павел как бы и хорошо, но он на телевидении работает, да и мать у него больная.
      Агафья привередлива к выбору помощника. Ей и работника хочется, и мириться с тем, что ей чуждо, она… просто не может. Не умеет. Несколько человек, буквально сбежали с заимки после непродолжительного времени. Возможно, кому-то она кажется капризной старухой, кому-то ребенком. А она просто не может поверить, что в мире уже не осталось христианина-старообрядца, который согласился бы ей помочь.

ЦИТАТА МАСТЕРА
      Как жили Лыковы в год, когда обнаружили их геологи? Что осталось за кадром? Много всего интересного – источенные до невозможности ножи и огородные инструменты (железо тут было буквально дороже золота), посуда из бересты, «стратегический запас» кремня, редкого в этих местах. Ударяя по кремню железкой (кресалом), высекали искру. Попадая на трут (вываренный в золе гриб-трутовик), искра рождала тлеющий огонек, от него уже легко загорался лоскуток бересты. Были в хозяйстве Лыковых изношенные топоры, пуще глаза берегли они шило, иголки, тесло для долбления древесины и косарь. Косарем (грубым ножом) щепили лучину. Ею освещали жилище. На стенах хижины я обнаружил многолетний слой копоти.
      Исправно служили тут примитивный ткацкий станок и прялка, представлявшая собой стержень с маховичком из спила березы на двух столбиках-стойках. Эта прялка – допетровских времен. А та, что мы знаем, с колесом, с педалью для вращения колеса, с рогулькой для шпульки – механизм более позднего времени, называемый «самопрялкой», Лыковым был незнаком. Мы привезли для них самопрялку, но Агафья ее не сумела освоить, да и большой в том надобности не было – Агафье было подарено много всякого рода тканей. «До смерти не износить», – сказала она, показывая свое богатство.
      Важнейшая часть владения Лыковых – богослужебные книги. Закопченные, с прожженными листами, с рукописными вставками взамен утраченного, книги занимают весь задний угол в избе. И не лежат мертвым грузом – Агафья постоянно к ним обращается, гордая, что умеет читать и писать.
      Много места в избе занимает печь, сделанная из дикого камня, с глиняным дымоходом. «Тятенька» – так называли уже взрослые дети Карпа Осиповича – спал на печи, остальные – на лавках вдоль стен и на полу.
      Снаружи избы, возле ручья, можно было увидеть еще лабазы на двух столбах, в них от мышей и от порчи сыростью хранили запасы сушеной картошки, кедровые орехи и вяленное на солнце либо на костре мясо.
      Добывали мясо Лыковы, завлекая в ловчие ямы маралов. Трудоемкая эта охота принуждала сооружать в тайге заградительные завалы. Ни оружия, ни припасов к нему не было. Не было тут до встречи с геологами и никакой живности. Первыми появились кошки, быстро укоротившие грызунов (бурундуков и мышей), пожиравших едва ли не половину урожаев ржи и гороха.
      «А что было труднее всего переносить в вашей непростой жизни?» – спросил я Карпа Осиповича. Не задумываясь он ответил: «Хлебать без соли. И когда геологи нам ее дали, без соли есть уже не могли».
      В. ПЕСКОВ

      23 Сентября 2014 г.

>>