in ГИГИЕНА ПОЛОВЫХ ОРГАНОВ МУЖЧИНЫ (греч. hygieinos — приносящий здоровье, целебный) (чистота и потенция), часть личной гигиены мужчины, включающая гигиенические правила, выполнение которых способствует сохранению и укреплению здоровья мужчины, обеспечивает нормальную функцию половых органов, а также предупреждение их заболеваний. Имеет особенности в зависимости от возраста, пола и физиологического состояния организма.

Гигиена половых органов мужчин заключается в регулярном уходе за половыми органами и промежностью с раннего возраста. Содержание в чистоте половых органов и промежности должно быть нормой поведения мальчика и взрослого мужчины в течение всей жизни. В пожилом возрасте, помимо гигиены, требуется обязательно (не реже 2 раз в год) посещение уролога для исключения возрастных изменений предстательной железы, а также онкологических заболеваний половых органов. При появлении крови в моче и сперме следует немедленно обратиться к урологу.

Гигиена полового члена

Чтобы избежать попадания капель мочи на трусы, сразу после мочеиспускания сдавите член у основания — это должно помочь удалению остатков мочи. Сначала делайте это очень осторожно, пока не определите необходимую величину усилия. Не всем мужчинам это помогает. Как гласит пословица, сколько хуй не тряси, последняя капля всё равно упадёт в трусы.

После опорожнения мочевого пузыря вытирают половой член досуха. Обычно последние капли мочи впитываются нижним бельем, но лучше это сделать туалетной бумагой или бумажным носовым платком. Свежая моча нейтральна, но через небольшой промежуток времени в условиях теплой промежности начинают развиваться бактерии. Поэтому ежедневно меняйте нижнее белье, а в случае попадания на него капель мочи еще чаще. Бактерии способствуют возникновению неприятного запаха. Если вам предстоит тяжелый день или долгий путь и вы знаете, что возможности принять душ не будет, берите с собой запасное нижнее белье.

Покупайте белье из неплотной ткани, легко впитывающей влагу. Такое белье облегчает циркуляцию воздуха и регулирует температуру в области промежности. Хлопковые или с примесью хлопка ткани хорошо отстирываются и быстро сохнут. Не пользуйтесь бельем из синтетики — оно плотно обтягивает тело и затрудняет теплообмен, что может вызвать появление сыпи. В этом случае обработайте кожу спиртом; что касается талька, то он впитывает влагу, но может еще больше забить поры.

В течение дня на половом члене скапливаются смегма и остатки мочи. Если их не смывать, то на поверхности кожи образуется липкий налет. На головке члена он достигает наибольшей толщины. Выделения попадают под складку крайней плоти и остаются под ней.

Если крайняя плоть не полностью покрывает головку, смегма собирается в складках уздечки и венечной борозды венчика головки.

При мытье члена следует прежде всего удалять этот толстый слой смегмы с помощью большого количества воды и мыла. Вода без мыла просто стекает по сальным выделениям, но не смывает их.

Как мыть половой член

Прежде всего тщательно вымойте руки.

Не вытирайте руки полотенцем — на нем могут быть бактерии.

Используйте теплую воду и мыло, дающее обильную пену.

Вода должна быть достаточно теплой, чтобы смыть сальные выделения.

Используйте много мыла, чтобы размягчить и растворить сальные выделения.

Не пользуйтесь ароматизированным мылом — это может вызвать контактное воспаление кожи.

Сначала вымойте половой член и область паха.

Оттяните крайнюю плоть и промойте головку.

Особенно тщательно промойте венчик и уздечку головки.

Как следует ополосните всю область гениталий большим количеством прохладной воды.

Гигиена яичек

Слишком высокая температура нарушает образование сперматозоидов. Температура яичек должна быть на 4 градуса ниже температуры тела. Поэтому избегайте всего, что прямо или косвенно ведет к повышению температуры в области паха и промежности. Одно-единственное погружение яичек в горячую воду может нарушить способность к оплодотворению на последующие 6 месяцев. Тот же результат дают продолжительные горячие ванны. Некоторые специалисты рекомендуют ежедневно ополаскивать мошонку холодной водой.

Мужчины, по роду профессиональной деятельности ведущие преимущественно сидячий образ жизни, должны время от времени вставать и ходить, чтобы яички отодвигались от горячего тела. Если жарко, рекомендуется использовать специальные воздухопроницаемые подстилки на сиденье автомобиля, чтобы избежать перегрева и потоотделения в паху и промежности.

Старайтесь носить свободные хлопчатобумажные, так называемые «семейные» трусы. Избегайте любой обтягивающей одежды: эластичных трусов, джинсов и других брюк в обтяжку. В домашних условиях и везде, где можно, носите свободную одежду. Рассмотрите возможность использования обвивающей тело одежды типа сари, а также одежды аналогичного покроя: шотландских юбочек, римских тог, индийских и африканских просторных платьев для мужчин.

Постарайтесь похудеть. Лишний слой жира на ягодицах, внутренней поверхности бедер и нижней части живота повышает не только температуру в паховой области, но и температуру всего тела.

В настоящее время принято считать, что каждый мужчина должен сам хорошо знать свои яички, как визуально, так и на ощупь. Изучите внешний вид своей мошонки в положении стоя. При хорошем освещении определите цвет кожи и ее фактуру. Путем осмотра ознакомьтесь с локализацией обоих яичек в мошонке.

Осматривайте яички после горячей ванны или душа в положении лежа. Возьмите мошонку сложенными ладонями обеих рук. Большим и указательным пальцами осторожно поворачивайте каждое яичко.

Запомните их ровную, яйцеобразную поверхность.

Слегка сожмите яички, чтобы почувствовать их консистенцию: они упругие, но не твердые.

Прощупайте придатки яичек, запомните их консистенцию. Они более мягкие, нежные, на ощупь напоминают губку.

Нащупайте валики семявыносящих протоков, выходящих сзади яичек, запомните их гладкую, эластичную поверхность.

Регулярно ежемесячно осматривайте и прощупывайте оба яичка. Обращайте внимание на любые изменения в мошонке. Вы должны уметь отличать заднюю часть яичка от передней. Любой твердый, болезненный желвак величиной с горошину, любое уплотнение в области мошонки должно стать поводом для обращения к врачу.

Гигиена промежности
После дефекации очистку области ануса и промежности необходимо проводить только мягкой туалетной бумагой (жесткая бумага может повредить нежные ткани ануса) в направлении спереди назад до полной очистки от остатков кала. Это поможет избежать попадания частичек кала и кишечных бактерий на половые органы. Самое лучшее это заменить «вытирание» бумагой на подмывание проточной водой. В настоящее время стал доступным наиболее гигиеничный метод ухода за промежностью с помощью биде.
Маленьких детей обязательно следует подмывають проточной водой в ванной или над раковиной.

Гигиена и секс
Необходимо принять общий душ и тщательно вымыть половой член, промежность и анус до и после занятий сексом.
Подросткам необходимо сообщить о правилах гигиены после поллюций и мастурбации. Учитывая застенчивость подростков относительно показа своей сексуальности, родителям необходимо в близком от его кровати месте положить бумажные носовые платки и периодически пополнять из запасы, но без замечаний по поводу их частого использования.

Умелая мастурбация
Самостоятельная умелая мастурбация также является элементарной составной частью личной культуры сексуального поведения и гигиены всей половой сферы, в том числе половых органов.

Редко какой мальчик охоче не побывает в печи у бабушки Яги. Не успеет старушка и глазом моргнуть, как оголец уже и сам туда забирается и ноги широко пирогами раскладывает да и затаивается в трепетном ожидании горячей сладости, удерживая свое превозбужденное прерывистое дыхание.

... Баньку истопила...

Когда и чем потчевала баба-яга своих гостей вольных и невольных — вопрос достаточно спорный. На все случаи жизни рецептами не запасешься. Конечно, если какой гость молодой сам напрашивался в ее избушку да еще настаивал с пути-дороги на том, чтобы хозяйка его накормила-напоила — милости просим, стол будет ломиться... А потом и банька будет, и всё такое прочее, о чем сказки то ли стыдливо, то ли хитро умалчивают, обобщая всё насыщенное расписание пребывания своего героя в лесной избушке на курьих ножках прибауткой «накормила-напоила, баньку истопила, да спать уложила»...

Однако, при обычном раскладе вещей мальчишки, которых баба-яга похищала и утаскивала к своей печке, пребывали в изрядном стрессовом состоянии. Так что ни о каком-то их желании покушать чего пред испечением, ни о каком умиротворенном принятии ими пищи, что важно для здорового и полного усвоения ее, речь и не заводилась. Многим юным мужчинам, по крайней мере, с самого начала их появления в логове бабы-яги, было уж точно не до ее изысканных яств и настоев. Тут бы шкуру спасти от неистовой старухи, а не чаёвничать с ней. Что ж, насильно мил не будешь, не хочешь — и не надо. Печка и не такого стерпит. Тем более что притащенные мальчишки в большинстве своем бывали уже отнюдь не голодными, накануне своего похищения они успевали дома хорошо подкрепиться, прежде чем на сытый желудок отправляться гулять в лес. И в этом случае, тут угощения бабы-яги были бы для них уж точно излишни — частая еда лишь в тягость и ни к чему хорошему, кроме как к несварению желудка, не приводит. Впрочем, каковы бы ни были пироги дома, от пирожка бабы-яги никому устоять было невозможно. Но — всему своё время. А пока, мил человек, — и на том спасибо, что поджилки уже не трясутся и от того же страха не уписиваешься. Однако, приходилось ли ребятушкам вообще впоследствии притрагиваться к блюдам бабы-яги, специально для них предназначенным? По своей охоте?.. Вопрос тоже неоднозначный: и да, и нет — всё, вновь-таки, было в стечении обстоятельств каждого конкретного случая. Скажем, если пребывание в гостях затягивалось, — кушать мальчишкам, наверное, всё же доводилось. Голод — не тётка, да и работа их у бабы-яги, хоть какая не какая — а занимала достаточно энергии и сил. И, освоившись у забавной бабульки в гостях, ребятишки успокаивались от своих навязчивых боязней и, вволю намаявшись, и сами по себе очень даже запросто вспоминали о хлебе насущном... Какой русский не любит бабы-яги!.. однако, и кушать пора — за одно спасибо много не наработаешься. А если вдруг пребывание в гостях у бабы-яги случалось столь же стремительным, как сладкий сон, что иногда касалось, в основном, подростков, — то, наверное, баба-яга всё же и вручала своему скоротечному визитёру нечто вроде разгонного пряника перед тем, как лихо выпроводить за дверь... Разные жизненные обстоятельства, разные судьбы.

И при всём при этом, не вызывает сомнений, что молодые люди были для бабы-яги и яством, и питиём. Чего бы еще ради она их к себе тащила, влекла и заманивала? Но, хотя молодые люди и представляли для бабы-яги желанную и необходимую пищу, в своей изначальности они были сырыми, невызревшими и непригодными к употреблению. Как продукт-сырец они требовали кулинарной обработки. Прямо за то с полёта и бралась баба-яга. Она загодя готовила печь, пищу и всё остальное, что ей было необходимо, к своему возвращению с ловли. Даже когда вваливался к ней в любую пору, вроде как, нежданный юный путник и заставал ее лежащей, а то и хропящей на печи в разных живописных позах, как то с носом, упёртым в потолок, или с грудьми на жердочках-грядках над печным устьем, — всё у нее для него уже было заблаговременно приготовлено. И всё, что ей оставалось, — подняться на ноги и по полной программе попотчевать веселого удалого молодца. Однако тут баба-яга, помимо того, что была великой балуньей, была еще и не менее выдающейся веселуньей. Любила и сама пошутейничать над разбитным пареньком, понаустраивать ему всякие там подъёбки, коль уж не страхами от своей хромой живой избушки, так своим зычным голосом, мол, чу, русским духом пахнет и чё, вообще, без дела шляешься... «От дела пытаешь али от дела лыняешь?»... Мол, ох, ох, ох, ну и достаёшь ты меня со всякими своими просьбами... А сама потом — оп! — и всё уже для молодца вокруг готово... Эге, хе-хе... Густой молочной спелости жихарей баба-яга ох как любила привечать, ох как она их неуёмных любила...

И очень и очень редко бабе-яге приходилось при появлении каким образом в ее избе доброго малого поспешно раздувать огонь в печи и беспощадно тарахтеть при том всякой утварью. Что ж, коль и случалось так, что печь у нее еще не была готова — то до поры до времени запихивала свой полуфабрикат в какой крепкий угол: в голбец при печи, в чулан или в подполье. И тут, чтоб зря не путался под ногами, малец и отсиживал свой положенный срок, прежде чем баба-яга вытаскивала его пред свои ясны очи. Но случалось и так, что человечек был нраву совсем уж безобидного, непроказливого и спокойного и так же спокойно переносил своё умыкание, воспринимая его, нередко, просто как своё очередное занятное приключение. И тогда баба-яга могла его не запирать — все равно, куда он убредёт от нее из такой непроходимой глуши, — и занять на то время, что было ей необходимое для приготовления печи, какой чудной игрушкой, которых у нее было пруд пруди, или, даже, увлекательной игрой, выдумывать которые баба-яга была также большая мастерица. Или просто мальчик сидел тихо себе в уголке и с той или иной отстраненностью рассматривал ее убранство да наблюдал за бабой-ягой, которая возилась у печи. Не для всех, конечно, эти многочасовые возня и ожидание действительно могли являть собой захватывающее зрелище. Многие мальчики, даже за свою совсем еще короткую жизнь, уже вдоволь насмотрелись на печи и на своих матерей, бабушек, тётушек и старших сестёр, шурующих у пышущих жаром и варом горнил каждый божий день ничуть не менее ловчее, чем баба-яга. А некоторым мальчишкам всё это было видеть впервые и крайне в диковину. Да уж, прежде своего срока такое видеть они не могли, а потом уже видеть им такое больше никогда и нигде не приходилось...

Однако, обычным делом, на то баба-яга и была великой кудесницей, что ничто её не могло застать врасплох — она ко всему была уже напоготове. Этот секрет кудества был до удивления прост. Во-первых, печь в ее избушке никогда не остывала, её необходимо было протапливать ежедневно, а зимой — и два раза в сутки, чтобы не переохлаждался печной массив и затем не тратить на его разогрев много топлива и сил. А во-вторых, баба-яга была неутомимой труженицей, и улечься на печи она могла позволить себе разве что, когда молодец уже вступал на порог. Каждый божий день с раннего утра баба-яга раздувала новый огонь — то ли из еще жарких угольев, сохранившихся в горнушке со вчерашней топки, то ли заново, коль уголья в печи не сохранились, потому что вчера в ней что-то пеклось, — и принималась за свою разнообразнейшую стряпню: кипятила в больших горшках-корчагах кипяток, готовила еду, а после того, как всё, что надобно, было наготовлено на огне, давала ему догореть в печи, выгребала уголья, тщательно выметала пушистым помелом золу, несколько погодя, коль была в том надобность, пекла на поду хлеб, пироги, а потом вновь выметала печь и принималась в ней настаивать и сушить всякие снадобья. Так что топила печь баба-яга ежедневно не только потому, что ей то ли добрых молодцев, то ли еще чего, окромя них, была естественная надобность покушать. Баба-яга была великой знахаркой, и много зелья и снадобья для многих людей, и не только людей, но и иных живых существ, ей предстояло наварить, натопить, натомить в печи и изготовить.

При начальном раздрачивании умиротворенного мальца перед банькой одна рука бабы-яги аккуратненько взбивает головку, а вторая трясет мошонку и сжимает простату, упираясь и нажимая то легче, то крепче пальцами на две точки промежности: сразу под яичками и на анальном сфинктере.

Итак, одних своих гостей баба-яга радушно угощала перед тем, как засунуть в печь. И при том они постепенно разогревались с горячими чаями с пути-дороженьки перед печкой. А что было с теми, кого не надобно было с самого начала угощать? Что сразу так с дороги в печку и совала?.. Эге, а что с ними церемониться особо, чай, не барышни. Сразу мальчика и в оборот. Но всё же, особенно подольше в холодную пору, запирала во всём, в чём был, в тесный закуток у горячей печки. Пущай прогреется хорошенечко. И, выждав положенное время, вытаскивала мальчонку к себе. Порой на нём бывала всего одна сорочка до колен, и тогда, распаренный, расставался он с нею довольно таки легко, не находя ничего зазорного в своей наготе перед женщиной. Нраву был простого да и дома к тому привык. Однако порой, особенно зимой, бабе-яге приходилось силком отдирать свою добычу от многих потных одежек, словно кочан капусты от подпорченных листьев, причём всё сопровождалось такими истошными мальчишескими воплями, словно его ощипывали от взаправдашних перьев. Как бы там ни было, сорванные одеяния частью летели в дальний угол, а частью — в большой горшок с глинистым и золистым кипятком, в котором им предстояло отмачиваться и выстирываться. Когда ободранный, как луковка, малой оказывался весь как есть в первозданной красе своей перед бабой-ягой, даже будь он самого буйного поведения, вмиг успокаивался и замирал в сильных руках, ласково и успокаивающе поглаживающих и похлопывающих его по плечам, спине, голове, рукам, ногам, ягодицам, яичкам. Он просыхал и от своих тревог и становился тих, яко овечка. Лишь только сердце в напряженном ожидании билось в его груди. Казалось, потребность быть приготовляемым у бабы-яги была у него столь же жизненно необходимой и глубоко заложенной в его мальчишескую природу, как и способность испытывать эрекции и оргазмы еще в материнском лоне, как и общечеловеческие потребности в дыхании, пище, рождении... Но, чтобы всё не казалось столь радужным, тут баба-яга и начинала понемногу ворчать, разбирая вслух телесные достоинства и недостатки юного мужчины. Мол, худощав — хорош будет лакомить: чем меньше отложений жира в теле — тем, говоря по-давнишнему, — выше ёбкость и ебическая сила, а, по-современному, — тем выше уровень тестостерона в организме, а, следовательно, и лучше чисто мужские проявления; с узкими бедрами и широкими плечами — тоже хорош, особенно, когда невысокого роста: темперамент так и бурлит в нем, созревает быстрее сверстников; стройный и высокий — приятно пообщаться с таким милёнком, высоко от него может быть и чисто эстетическое, зрительное наслаждение, но, в общем, если сутуловат, — слабачок... Однако, мудрит это баба-яга, притворяется, никогда в жизни она не брала в свою избушку абы что, лучше промается голодной неделькой — но лЮбое сердцу, то, что всеми порами приемлет и душа, и тело — обязательно, рано или не очень рано, — но сыщет... А хочется ей, ох и старость привередливая, в разное время всякого — то совсем нежненького, то сильного, удалого и ловкого, то совсем еще махонького, то уже с легким пушком, а то уже и женихастого; то высокого, то короткого, то упитанного, то совсем как щепка тонкого... А что, когда лишь кости да кожа, — всё тело так и уходит в член... Окромя как за член и взяться-то толком за нечего. Зато какой при том член!..

И меж тем баба-яга не спеша подводила своего мальчика к горячей печи, открывала заслонку и укладывала его особым образом на большую деревянную хлебную лопату, что лежала на пространном шестке. Иногда и переукладывала, если оказывалось, что голова мальчика находится на краю или очень близко от края лопаты. Полотно же лопаты, длиной сантиметров в шестьдесят, было узким у черенка, где в толщине было сантиметра в три, и широким (сантиметров в пятьдесят), тонким (миллиметра в три) в основании. Своей шириной лопата была несколько уже устья печи. А в печь можно было попасть либо самому на четвереньках головой вперед, либо быть заброшенным кем на какой-нибудь платформе, вроде хлебной лопаты, по-особому лежа на ней на спине, теперь уже пятками вперёд. Ноги приподнимаются, разгибаются в коленях и поплотнее прижимаются сами по себе или руками к телу, так что колени получаются слегка разведёнными в стороны, а ступни сведёнными и прижатыми друг к другу внутренними щиколотками.

В печной камере, представляющей из себя полый куб, размером где-то чуть больше метра по каждой из сторон, мог бы разместиться в полный рост лишь совсем малый ребенок. А тем, кто постарше, приходилось подгибать, сгибать к телу ноги и то ли лежать вот так на спине, то ли сидеть калачиком на попе. Но лишь только в одном положении удерживаться всё время на горячем кирпичном поду было невозможно. То и дело, особенно поначалу, 40-50-градусные кирпичи начинали быстро припекать и приходилось со вздохами и охами менять расположение в печи. Ребятишки не раз парились и у себя дома в печах, но там обычно на горячий под была постелена солома или настелены доски. А тут, хотя температура почти та же, но ничего между телом и кирпичами нет... Но постепенно, поёрзав в печи, мальчик привыкал к горячим кирпичам и сидение голыми ягодицами начинал находить даже приятным, потом слегал на спину, потом поворачивался головой к заслонке и обнаруживал, что легче ему находится в этом горячем мешке именно лёжа на спине и с подобранными к телу, как было на лопате, ногами — приподнятыми, согнутыми в коленях и приразведёнными в стороны. И так себе молодой человек замирал и млел дальше. Тем более что под был ниже у устья печи и выше у противоположной глухой стены, и на этом покате тело само занимало положение с приподнятым крестцом и с подобранными силой тяжести к туловищу ногами. И так оно легко могло удерживаться в печи достаточно долго. Именно такое положение мальчика в печи было нужно и самой бабе-яге: такая поза отрока была весьма благоприятна во всех отношениях — для равномерного и потения, и доступа к телу горячего тепла от кирпичных стен, и прогревания всего тела, особенно, что особенно важно для бабы-яги, — в районе мальчишеских внешних и внутренних половых органов со стороны позвоночника и малого таза...

И вот, разместив на полотне лопаты мальчика, баба-яга приподнимала слегка лопату вверх, на шесток печи под ухват лопаты подкладывала срединным круговым углублением-вырезом небольшой деревянный каток, нажимала на конец ухвата как на рычаг, приподнимала слегка полотно лопаты вместе с мальчиком вверх и, упираясь ухватом на каток, легко вкатывала мальчика в темный жаркий зев, резко убирала лопату и закрывала заслонку, которая плотно и глухо закрывала устье. И мальчика охватывал под знойными сводами сухой жар. Температура кирпичной кладки была градусов 45-60 по Цельсию. И у мальчика начиналось интенсивное потоотделение.

Шлепанье банным веничком по попке очень благотворно действует не только на здоровье и устойчивость к различным хворям (укрепляет природный иммунитет), но и на мужскую потенцию (простату с семяпроводами, а опосредованно — и на яички) мальчика.

Минут через пять баба-яга, тем же макаром по катку засовывала лопату в печь, подсовывала аккуратно под мальчика, выкатывала его в полуобморочном состоянии тяжело дышущим, но зато и хорошо прогретым, пропотевшим из печи и, с силой пошлёпывая ладонью по попе и промежности, приводя в сознание, усаживала в большое деревянное корыто с горячей водой, в которую щедро были намешаны мелко перетёртые в ступе глина, зола, горохово-пшеничная мука, горчица и разные душистые снадобия. Вначале баба-яга мыла волосы на голове мальчика особым зельем, вроде смеси настоев лопуха, крапивы, лука, касторового масла и мёда, а потом принималась всё его тело безжалостно тереть растительной мочалкой (например из липового лыка) и скрести деревянным (серебряным, золотым) скребком. Ее цепкие пальцы не раз и не два бесцеремонно прохаживались по всем мальчишьим закоулочкам, крутили ему яички, сдвигали крайнюю плоть вверх в вниз, залезали каким одним на всю свою длину в попу и вертелись, потирая, и там и сям. Затем баба-яга, коль была в том надобность, стригла мальчику на руках и ногах ногти, а если на гениталиях и промежности бывал даже хоть малейший пушок, сбривала острым, как бритва, ножом, предварительно умащивая растительной мылкой мазью (вроде смеси овсяного киселя, отваренной мякоти слив и миндального масла). Когда с этими гигиеническими процедурами было покончено, баба-яга вновь протирала мальчика от ушей до пяток жесткой мочалкой, приподнимала на ноги и, растирая рукой, обливала от головы из ковшика вначале довольно таки горячей водой с настоянными травами, потом прохладной, а потом и холодной. А потом уже и студеной — вначале лишь обильно половые органы и между ягодицами, а затем — и с головой из ухвата. А затем крепко и досуха вытирала-промокала тело жестким душистым полотном, высушенным после полоскания в еще каких растительных сндобьях. Покончив и с этим, баба-яга укладывала мальчика на светлую чистую и толстую льняную ткань на большой деревянный стол, прикрывала концами ткани и давала ему несколько минут поостыть и обсохнуть самому ещё. А сама тем временем выпроваживала корыто из избы.

И вскоре вновь баба-яга возвращалась к мальчику, который после процедуры очищения расслабленно млел, раскинувшись навзничь. А дальше медлить было нельзя. Нельзя было упускать момент, наиболее благоприятный для начала. Тело еще было горячо. И баба-яга бережно разводила ткань и бралась за него. Точнее, за его членик и яички, в которых всё еще усиленно происходило кровообращение. Надо было его поддержать и раззадорить рукой. Да и о каком глубоком очищении и оздоровлении мужского организма может идти речь без этого — очищения и облагораживания его сексуальных и семенных закромов?.. Да, сразу непосредственно после баньки бабе-яге отлично работать с сексуальными силами человека. Ведь всё тело такое еще разогретое и кровь и впрямь кипит во всех жилах, жилках и прожилочках. Очень благоприятное время, чтобы сексуальные силы изменять и наращивать, нарабатывать. Но ни в коем случае — не сбрасывать. Тогда уж действительно лучше не браться в это время за член...

Мальчик вздрагивал, лениво пытался сбросить руки с себя и сжаться. Но баба-яга успокаивающе поглаживала его по животу и яичкам, и мальчик в инстинктивном ожидании чего-то нового вновь замирал. И баба-яга принималась его интересное место разминать, растирать и раздрачивать глубоко, настойчиво, широко. Иногда используя свою слюну, иногда — овсяно-травяной кисель. Порою нередкой довольно-таки долго приходилось бабе-яге корпеть в трудах своих таких над мальчиком, одновременно потирая ему верхушки яичек, промежность, грудь, анус. Но... дело мастера боится. На то баба-яга и баба-яга, что у нее и мёртвый встанет. Встанет, ухнет, затянет весёлую песню да запляшет по-ухарски комаринскую. Может быть, мальчик до этого ничего и не слышал о дрочении. Зато отныне он открывал для себя, что это нечто в действительности пробуждает в его теле такое!.. Что это не просто теребить себя за членик, не просто вызывать в теле сладкие и очень сладкие ощущения, не просто теребить себя за членик, пока сладкие и очень сладкие ощущения не перевернуться стремглав и обрушатся на тебя пронзительнейше обескураживающей пульсацией от яичек по всему телу, — но что это ещё и музыка, удивительная музыка земли и вселенной, которую мальчик может сочинять и исполнять на своем теле.

Баба-яга не утруждала себя тем, что делала за мальчика его работу. Досконально зная все его и физиологические особенности, и ощущения, она уверено вводила его своими руками в мир новых знаний о его теле, ставила его руки на самое оптимальное для них место, подталкивала к действию, наблюдала, поправляла... А затем мягко отстраняла его руки и вновь брала всё его в свои. Урок был преподан, и нужно было готовить мальчика дальше.

А дальше у паренька была стойкая эрекция и уверенные оргастические ощущения. Они не утомляли мальчика, казалось, он мог хоть до бесконечности к ним всё возвращаться и их всё повторять. И каждый раз они становились новыми для него... Если же мальчик был половозрелым, то при всех таких его ощущениях у него выделялась и сперма. Но при этом эякуляции и прострации у него не было. Он был в руках у бабы-яги, а разве не им было в совершенстве известно, как обращаться с мальчиком так, чтобы он избегал эякуляции, не терял эрекции и был способен продолжать всё себе пребывать при мужском всеоружии дальше. Баба-яга распахтывала семя на головке членика до тех пор, пока оно не поглощалось головкой обратно полностью. И было очевидно, что, впитывая своё семя обратно, член мальчика еще больше взрастал, крепчал и наливался силой, упругостью, негой, плотью и кровью.

Первый урок, который преподносила баба-яга мальчику, был о его силе: как суметь её не терять и обновлять. И мальчик уже доверял бабе-яге. Он уже не вздрагивал от ее прикосновений, не смущался их, не сжимался, выпирал и двигал даже тазом по направлению к ней, и его членик и яички в её ладонях чувствовали себя вполне комфортно, уютно и привольно, свободно. Тут баба-яга могла, даже, себе и улыбнуться умилённо. Далеко не впервой всё это видеть и чувствовать ей. Какие же эти мальчишки со своими письками милые и доверчивые!.. Стоит их взять за писюн и показать его тайну и силу — и мальчик уже весь твой навеки, он доверяет тебе всем телом и душой, а сознанием своим — он всё та же мать всей земли, равно женщина и корова. У них — молоко и сила вымени-груди, у него — семя и сила вымечка-яичек. Но и корова, и мать всей земли, и женщина, и мужчина испытывают одни и те же настоящие материнские чувства по отношению к тому, кого питают, наполняют и вскармливают своим млеком и силой своего соска...

Возвратившись после многих восторгов в своё окрепнушее тело, молодой человек открывает глаза. Выработка семени и генерирование сексуальной энергии забирают ощутимо физических сил. Забирают влагу. Хорошо бы чайку горяченького со сладеньким. Ага, горячий чай-травяной отвар на столе, рядом сласти и пироги. И уплетает их юный мужчина за обе щёки. И даже и не замечает, как во время того, как он кушает и пьёт, баба-яга тихонько поглаживает и массирует ему яички. Так лучше восстанавливается их сила и впитывается ими, равно и всем телом, сила пищи. Фуф, хорошо!.. А баба-яга вновь легонько толкает его в грудь и укладывает на стол.

Мальчик широко раскрывает ноги. Хорошо то как, можно и полностью расслабиться, чего уж тут своего стыдиться?.. А баба-яга вновь берётся дрочить его член. Она и сама знает, хороши чаёк, сласти да пирожки для членика и млечка мальчика. Но еще будут лучшими, если сразу после перекуса вновь поработать со члеником, распахтывая его млечко. Тогда очень хорошо пища и жидкость усваиваются и очень быстро идут целенаправленным потоком питающих веществ и энергий на предназначенные им в теле мальчика дела.

И мальчик уже с самого начала в большие нежные руки бабы-яги всецело отдается. И немудрено, чувствует пользу в том. После подкрепления членик взыгрывает с новой удалью. Да, воистину, есть чем теперь даже и при всём честном народе гордиться... Только народ честной не поймёт. Не принято при народе разэтаким гордиться. Вот. А зря...

Тем временем баба-яга подводит под локоток мальчика к глубокой лоханке с горячим настоем из разных ингредиентов — среди которых и корень аира, и серая морская соль, и прополис, и шалфей, и белена, и сельдерей — и с силой усаживает, подрачивая перевозбужденный член, по самую шею в неё. Мальчик ойкает, пытается вскочить и шипит как раскаленный утюг, скривившись от тепловой боли, но баба-яга крепко удерживает его в лохани за туловище и быстро-быстро поглаживает всё его тело со всех сторон ладонями. Достаточно быстро тело привыкает к этим 42 градусам, а баба-яга подхватывает в глубине лоханки еще не потерявший своей эрекции член и принимается его дрочить дальше, второй рукой то перетирая яички, то поцарапывая промежность от мошонки вплоть до ануса, то вновь таки безапелляционно залезая средним пальцем по самое основание в заднепроходное отверстие мальчика и разминая оттуда предстательную железу и прочее, до чего может дотянуться. Странно, хотя яички вновь варятся вкрутую, эрекция при работе со членом увеличивается и вновь наливается крепостью. Хорошо!.. хорошо!.. так держать!.. активные вещества из горячей ванны поглощаются и всем телом, и самими половыми органами куда проворнее и усвояемее. Так держать!.. Вот на тебе твоё, дружок, теперь держи себя сам. И действуй. Мальчик охотно перенимает из рук бабы-яги свою же эстафету. Дело ладится. Аж вода бурлит. А баба-яга потихоньку подливает в лоханку кипяточка. Градусов до пятидесяти. Горячо!.. Но сидеть еще можно. Руки продолжают ткать своё. Яички двумя красными поплавочками тянутся наверх, но эрекция держится и мальчик чувствует, как в него со всех сторон буквально вонзаются всякие бодрящие и тело, и член, и яички вещества. Горячо! Но хорошо то как вот так вот сидеть и дрочить!.. Хорошо!.. Хорошо то хорошо, но всему хорошему своё время и час. Пересиживать в водной бане тоже не имеет большого смысла, всё же бабе-яге нужны здоровые яички, а не отваренные яйца. Приподнимает за плечи баба-яга мужчинку из горячей бадьи, он оттуда потихоньку вылазит, перекидывает раскалённую ногу через край — и тут же сильные руки ввергают его в бочку с ледяной водой. У-у-ух ка-а-ак!..

Руки бабы-яги прополоскали в студеной водице яички, пошлёпали промежность, потерли членик и между ягодиц — и мигом выволакивают пацанёнка на пол избушки обратно. И вновь сухое жесткое полотенце насухо и крепко растирает-вымакивает мальчика со всех сторон. У-ух!.. И — вновь он на столе, и вновь руки бабы-яги работают с его члеником и яичками. Казалось, эрекция пропала с концами и больше после таких контрастных потрясений ей не появиться вскоре. Не, баба-яга и не то ещё знает. Из искры возгорится пламя. Эрекция наливается на глазах и становится в руках у бабы-яги просто каменной. И вновь вскоре появляется семя, и вновь баба-яга пахтает его досуха.

А потом натирает тело мальчика всякими растительными (из семечек, орехов, косточек; в состав включала и касторовое — для улучшения секреторной деятельности) и эфирными (из цветов) маслами, а также топлёным сливочным маслом (приготовленного вместе с различными добавками — растительными, пчелиными) и принимается всего его мять и разминать со всех боков. То её пальцы и ладони начинают вбуравливаться в район крестца, то между лопаток, то растирать лобок, то подошвы ног, то вдоль да около промежность, то прохаживаются сверху, снизу, по серёдке чревной области живота, то между ягодицами и вокруг ануса, то вокруг кадыка по передней поверхности шеи, то вокруг паха, не касаясь половых органов, то по ягодицами и внутренним сторонам ног, то охватывают яички и начинают сжимать их, словно маленькие мячики, а то и уши, а то и кожу вокруг сосков...

А дальше глубокий массаж всего тела вновь продолжает глубинная и выдержанная мастурбация мальчика. Мальчик извивается в восторгах сладчайших пронзённостей по всему телу. И как бы он ни постанывал и мычал, баба-яга настойчиво продолжает вести его от одного оргастического переживания к другому. И в такт движениям мальчик естественно работает мышцами промежности, простаты, живота, спины, рук, ног, шеи, всего тела. Согласованно движется и прислушивается к ощущениям своего тела, пытаясь обнаружить и выработать тот особый ритм, которым дышит вся суть видимой и невидимой природы...

Баба-яга начинает намазывать то лишь одну головку, то весь членик и яички с анусом разными душистыми, вязкими, жгучими и холодящими настойками и взбивает крайней плотью головку, пока она полностью не рассосёт смешивающиеся с ее секрециями густые растительные и минеральные вытяжки... Намазывает и процеженным отваром шалфея, чтобы после столь продолжительных рукоприкладств болезненно не зудели яички и член. Вообще-то, зудеть они не будут, пока мальчик полностью не эякулирует. Вот тогда и почувствует, до чего у него намяты эти его неизбежно по-мужски многострадальные бока. А покамест раздрачиваемое семя служит обезболивающим средством... Да и чего тебе эякулировать-то, малыш, коль ты в столь многоопытных руках, ась?..

Да что там, спустит — и всё. И что с таким делать дальше?.. Под зад — да в родную его деревню. Пусть там и сидит себе дальше...

Потом баба-яга устанавливает нетерпеливо ждущего продолжения мальчика на стол на четвереньки попой к себе, оттягивает его сильно эрегированный членик вертикально вниз и приниматься драть его, как вымя сидоровой козы. С каким бы удовольствием наполнил мальчик хоть два ведра своим млечком, кабы было бы то в его силах!.. Но не дано ему такое. Может лишь немного источать себя. Или — вывергаться всему сразу. Но как примитивно это модное удовольствие единого эякуляционного оргазма по сравнению с выдержанными и управляемыми, вытягиваемыми и растягиваемыми многочисленными эякуляционными оргазмиками!..

Ага, хотел ведро — пожалте. Баба-яга ставит широкую миску с очередным снадобьем внизу на стол напротив мошонки мальчика, вновь оттягивает по-прежнему перпендикулярно вниз эрегированный членик, и он погружается в миску с головкой по серёдку ствола. Пожалуй, баба-яга решила, что раз у мальчика членик — то всё им и можно, всё ему под силу делать, например, сосать как хобот слона?.. Хобот хоботом, конечно, членик — не слон, всю миску ему не одолеть, но постепененько пару капелек втянуть при оргастическом вытягивании ему возможно... Горшочки сменяют друг друга чередой, то настои в них тёмные, то прозрачные, то прохладные, то горячие... А вместе с ними приобретает и ныне важные для бабы-яги свойства членик, организм, яички, предстательная железа, мозг и семя мальчика. Он всё полнее начинает продуцировать те энергии, вещества, запах, вкус, которые ей нынче надобно и предстоит поглощать и впитывать из него, от него собой....

И новые восторги теснят грудь мальчика от его членика и яичек. Баба-яга усадила его на стол, расположилась между его ног, прижала их колени к столу и нежно лизнула головку членика. И принимается голодно и рьяно лизать и сосать яички, промежность, попу мальчика, глубоко напирая во все углубления и проникая во все отверстия своим сильным и вёртким языком. Фелляция — есть фелляция, от нее мальчику никуда не деться, разве баба-яга виновата, что те вещества и энергии, которые он образует, важны для нее и жизненно необходимы ей, особенно — как довольно таки пожилой уже женщине. Не было бы этих веществ и энергий, не было бы и всего прочего с мальчиком, не было бы и мальчика вообще на свете. Так что мальчик, давай, оправдывай своё бытиё, рождение и существование. Рождай семя и насыщай им мир. Да-да, помимо того, чтобы насыщать собой женщину, твоему членику и яичкам в мире многое есть, что созидать и творить собой, а тебе — посредством их... Дерзай...

Баба-яга нежно сосёт, покусывает и облизывает членик мальчика, то мягко, то взасос и с оттяжкой, потирая языком уздечку и венчик головки, натягивая крайнюю плоть, потягивая вниз, поддаивая всей ладонью и пальцами мальчугана за яички, поглаживая, пошлёпывая ему ствол, мошонку, шов, промежность, анус, бока, грудь... Нежно сосёт — как телёнок сосок матери... Нежно сосёт дитя грудь женщины, нежно сосёт женщина сисёк молодого мужчины... Всё в мире взаимосвязано, нет ничего однозначного... Как берёшь, так и отдаёшь собой... И чем ты больше сумеешь от себя отдать и привнести в этот мир — тем ты больше счастлив... Но что ты приносишь собой в этот мир, малыш?.. А?.. Хиш-шпок... Чмок-чмок...

А затем вновь был перекус. Яблоки, сладости, пирожки, свежие соки не только снабжают организм мальчика веществами, которые помогают ему вырабатывать млечко, но и очень даже влияют на вкусовые характеристики его, делая не приторным, горьким, рвотным — а сладковатым, освежающим, приятным. В справедливости чего баба-яга уже в который раз убеждается, продолжая радости свои и мальчика после его подкрепления дальше.

А минут через пятнадцать баба-яга ставит на шесток печи большую глубокую глиняную сковороду — ладку, на дно которой стелет капустные листья, укроп, петрушку, мяту, чабрец, а сверху укладывает мальчика — вновь на спину и в прежнюю позу, как на деревянной лопате. Но теперь подкладывает ему под приподнятый крестец небольшую подушечку с ароматными травами, чтобы без дискомфорта мог находиться в таком положении долго и особо не ворочаться. Укладывает паренька вновь головой назад — но теперь на толстую подушку-шлем из тех же капустных листьев. Плотно обкладывает его тело со всех сторон по кончики пальцев ног разными листьями, специями, травами, открывает задвижку, подхватывает ладку особым ухватом-сковородницей и, упираясь им теперь уже в больший каток, вновь с легкостью ввергает мальчика в заключительную для него на сегодня печь. Плещет квасом на кирпичные стены печной камеры. Вся камера обволакивается густым горячим паром, и баба-яга вновь закрывает задвижку, не забыв, впрочем, оставить немного приоткрытой для доступа свежего воздуха.

За те тридцать-сорок минут, пока томится в печи жаркое, баба-яга успевает почистить, постирать, повесить на улице сушиться одежду, убирает в избушке, накрывает стол. Теперь в полумрачной избушке тепло, сухо и совсем уж по-домашнему хорошо. И вот, покончив со своими делами, баба-яга выкатывает ладку из печи и даёт ароматной стряпне немного поостынуть. Затем вынимает чуть живого парнишку из листьев и стремглав выносит или выводит его на двор, где окунает с головой то ли в студёный родник, то ли валяет в снежном сугробе. И в теплой избушке вновь насухо вытирает-промакивает, теперь уже шелковой, но по-прежнему ароматной тканью. И вновь принимается дрочить. Вставай, проклятьем заклейменный... Да чего уж там. Мудрено ли не встать после такой продолжительной подготовки?.. Мальчик остывает немного после вновь превзойденных собой возбуждений... И теперь уже с превеликой охотой и удовольствием садиться за крепкий стол... Время питать собой, время и питаться... Когда он вволю откушивает, его выдрочка продолжается вновь. И кто бы знал, что он способен и не на такое?.. Теперь мальчик было полностью готов к употреблению.

Признаками уготовленности (удроченности) мальчика служат для бабы-яги его полная умиротворенность — и при том стойкая, уверенная, аккуратная, умеренная, некаменная эрекция с максимально подобранными к стволу яичками, и стабильно выделяющееся мягкое семя, которым потихоньку всё себе умащивается и умащивается не один, не два, не три миллилитра перепахтавшая его головка члена. Это состояние также характеризуется тем, что мальчик полностью раскрывается перед бабой-ягой и она может с ним делать всё, что ей угодно.

Чтобы попасть на урок к бабе-яге, не нужно мчаться за тридевять земель. Достаточно знать, что она всегда рядом, и настроиться на должный оргастический лад

К этому времени на улице бывало нередко уже темно. И дело оставалось за малым. Тушить лучинку и заводить мальчика на какую приготовленную лежанку с чистой благоуханной постелью, а хоть бы и на печи — куда вели ступеньки прислоненной к ней деревянной лесенки...