Таёжный Тупик
<< Экстралингвистические факторы формирования и функционирования языковой личности А. Лыковой >>
Галина Толстова, аспирантка КГПУ
1. Средой формирования языковой личности А.К. Лыковой является старообрядческий социум. В Приенисейском регионе проживают старообрядцы "поповцы" – «собирательное название старообрядцев, приемлющих священство» [Вургафт... 1996: 230-231], и "беспоповцы". Из "поповцев" представлены "австрийцы", принявшие белокриницкую иерархию («монастырь, в котором совершен чиноприем митрополита Амвросия в старообрядческую Церковь, находился в селе Белая Криница на территории бывшей Австрийской империи» [Вургафт... 1996: 10], откуда и пошло название согласия, ныне духовный центр старообрядцев данного согласия находится в Черниговской обл. Украины), в настоящее время в регионе известны приходы старообрядцев белокриницкой иерархии в городах Красноярск и Минусинск. "Беспоповцы" не приемлют священства официальной православной церкви, отличаются от "поповцев" по вероучительным признакам, в Приенисейском регионе представлены "поморским согласием", имеет также название "древлеправославная церковь" (или "брачное согласие" [Вургафт... 1996: 229-230], компактные селения старообрядцев названного согласия расположены в основном в среднем и верхнем течении Енисея (по материалам экспедиций 2002, 2003, 2005 гг.); "титовцами", немногочисленным согласием, проживающим на р. Сым – притоке Енисея, название от духовного руководителя Тита Тарасовича Выгвинцева [Лузько 2002: 19] (в среде часовенных их называют еще "китовцами" [Лузько 2002: 20; аудиокассета 41]). Особо следует остановиться на "часовенном согласии", к которому относится А.К. Лыкова. В энциклопедическом словаре «Старообрядчество: лица, предметы, события и символы» о названном согласии написано: «"Часовенное согласие" ("кержаки", "стариковское согласие", "николаевские беспоповцы") – старообрядцы, первоначально бывшие "поповцами", но из-за гонений, особенно усилившихся при императоре Николае I, оставшиеся на длительное время без священства. Итак, вынужденно совершая основные требы и проводя богослужения без попов, они сделались "беспоповцами". Как "беспоповцы" они совершали службу в лишенных алтарей часовнях, что позже дало имя согласию. "Беспоповское" состояние повлекло за собой принятие "часовенными" многих чисто "беспоповских" представлений: о "духовном" пришествии антихриста (хотя есть утверждение, что он пришел "чувственно"), полном господстве антихриста в новообрядческой церкви и в государстве, о допустимости самосожжений в случае преследований со стороны власти (самосожжения отмечались в Саянах еще в 1940-х гг.), о недопустимости общения (главным образом, "в молитве и ядении") с "замирщенными", и в особенности с "кадровыми" (так "часовенные" именуют всю номенклатуру, начиная от уровня сельсовета и выше), о недопустимости получения паспортов, пенсий, пользования деньгами и т.п.
Важнейшим отличием "часовенных" от других "беспоповцев" остается лишь отказ от перекрещивания тех, кто переходит к ним из иных старообрядческих согласий. Крещение совершается мирянами в деревянной купели – тогда как во многих "беспоповских" согласиях предпочитается совершение крещения в открытой воде... "Часовенное согласие" сложилось из нескольких миграционных потоков старообрядцев, продвигавшихся в разное время из Европейской части все дальше на восток...» [Вургафт... 1996: 301-306]. Как считают составители словаря «Старообрядчество...», «Крайняя затрудненность получения новых старообрядческих священников», «их полное исчезновение усилили роль нерукоположенных, но руководящих богослужением "дьяков" или "стариков" (отсюда и другое название согласия)»; «согласие стало формироваться как "беспоповское", хотя у его членов сохранялись (и вероятно, кое-где сохраняются до сих пор) запасные Дары, освященные имеющими преемственную исправу от священников дониконовского рукоположения» |Вургафт... 1996: 303]. В Словаре отмечается: «Сохранялись Святые Дары, освященные на Иргизе и в известном семействе Лыковых, принадлежащих к "часовенному согласию"» |Вургафт... 1996: 303]. Иргиз – бывший духовный центр старообрядцев, название местности на левом берегу Волги, ныне входит в Саратовскую область. Иргизские монастыри до разгрома в 1832 г. имели «выдающееся объединительное значение в церковной и общественной жизни старообрядчества» [Старообрядчество... 2005: 53].
В семье Лыковых сохранены предания о предках с Керженца, по рассказам К.И. и А.К. Лыковых можно обрисовать пути продвижения их предков в Сибирь [Толстова 2004: 5-6].
Из святых таинств в семье Лыковых, по словам А.С. Лебедева, «приемлют все церковные таинства» [Лебедев, письмо], в том числе и священство, доказательством чему служит наличие в семье Лыковых Святых Даров, которыми причащались. По признанию Агафьи Карповны, Святые Дары от прабабушки Вассы с Иргизского монастыря. Сама старообрядка называет следующие таинства: «На молитве пред образом божиим каждому християнину должно на всякий день седьмицу церковных тайнинства заключается христианский закон первое крещение, второе миропомазание, третие исповедание, четвертое причащение, пятое священство, шестое законный брак, следующий исо /еще/ там седьмо то оставлен» [аудиокассета № 7]. Лыковы вынужденно остались в "беспоповстве", как и остальные "часовенные". В доме Лыковых отдельной моленной комнаты, как это часто бывает у старообрядцев "часовенного согласия", не было по той причине, что семье все годы отшельничества приходилось выживать, меняя место проживания. Иконы и другие культовые предметы расположены на полках вдоль восточной стены по традиции "часовенных" (по материалам экспедиции 2003 г.). Агафья Карповна отказывается получать назначенную пенсию, об этом она пишет в письме Г.П. Шулбаеву -председателю Таштыпского райисполкома: шулбаєвъ гєоргии прокопивєчь лыкова агафья карповна я отказаваюсь от пєнсии просить я нипросива єту пєнсию, сделали вы сами єто (76, 1). От получения документов старообрядка также отказывается. В среде сибирских старообрядцев, как показывают экспедиционные исследования разных лет, факты отказа от пенсии, получения документов, номеров ИНН не редки. Во время экспедиции в старообрядческие селения Каа-Хемского района Тувы зафиксирован факт отказа "часовенными" от номеров ИНН и пенсии большинством старообрядцев названного района (материалы экспедиции 2002 г.).
Семья Лыковых выбрала путь отшельничества по религиозным и социальным причинам. В 1929 году во время коллективизации в Тишах (небольшое старообрядческое селение в верховьях реки Большой Абакан) появился К. Куколыциков с поручением солдаті, рыболовецко-охотничью артель: Лыковы ушли дальше в отшельничество на приток Большого Абакана – Каир-су. Из Тишей уехали потому, что артель рыбальна завелась, расхождения в вере не было [аудиокассета №: 9]. Ф.И. Самойлов, выросший и Тишах вместе с Карпом Иосифовичем, подтверждает, что именно из-за неприятия порядков и только что созданном колхозе «Пограничник» Лыковы откочевали вверх по Абакану. Но они поддерживали связь с тишинцами. По воспоминаниям Анисима Никоновича Тропина, родственника Агафьи по материнской линии, три брата Лыковых – Степан, Карп и Евдоким приходили в Тиши в 1932 году, там был общий молебный дом (молельный) [аудиокассета № 6]. Л.С. Черепанов со слов К. И. Лыкова рассказал о том, что вместе с Лыковыми к отшельничество «ушел отец Ефимий – духовное лицо, его направил отец Амфиохий (наставник старообрядческой общины в селении Тиши) для того, чтобы у них был человек, кому они могли исповедоваться. В 1929 году он /Ефимий/ ушел вместе с ними и погиб, утонул в реке» [аудиокассета № 39]. Эти факты (наличие молельни, духовного наставника) и другие особенности жизни семьи Лыковых опровергают неоднократно озвученную и опубликованную версию журналиста В.М. Пескова о том, что Лыковы относятся к «секте бегунов-странников» [Песков 1983: 42]. Семья Лыковых – относится к "часовенному согласию" "старообрядцев-беспоповцев".
2. Формирование особенностей семейного диалекта обусловлено длительной изоляцией членов семьи Лыковых и отсутствием постоянных контактов с основными носителями языка. Чрезвычайно интересной для лингвистических исследований является языковая личность, представляющая говор старообрядцев-отшельников. По определению Ю.Н. Караулова, ЯЛ – «... совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются
а) степенью структурно-языковой сложности,
б) глубиной и точностью отражения действительности,
в) определенной целевой направленностью.
В этом определении соединены способности человека с особенностями порождаемых им текстов» [Караулов 1989: 3]. Языковая личность (далее ЯЛ) – Агафья Карповны Лыкова, сформировавшаяся в микросоциуме в отрыве от этносоциальной среды, несет в сознании исторический опыт предыдущих поколений.
«Социокультурная среда», – по словам В.Д. Лютиковой, – «является важным фактором формирования языковой личности» [Лютикова 2000: 44]. По мнению В.Д. Лютиковой, «В языковой личности как системном качестве носителя диалекта выделяется социотипическое (его характеризует преемственность)» [Лютикова 2000: 37]. Как нам представляется, на язык старообрядцев влияют следующие факторы:
1) религиозное мировоззрение;
2) конфессиональная замкнутая среда;
3) особое мировосприятие, сформированное на текстах Священного писания;
4) обостренное самосознание, сложившееся под воздействием репрессивных мер;
5) необходимость самосохранения, зашиты культурно-духовных ценностей от иного влияния.
Названные факторы обусловили устойчивое сохранение сакрально-богослужебной лексики в старообрядческой среде. Изучаемая нами языковая личность – Агафья Лыкова, представитель этноконфессиональной среды, обладает особым мировосприятием, основанным на текстах Священного писания. В ее словарном запасе значительное количество слов выражает миропонимание верующего человека. Условия, в которых сохранялся и развивался язык членов семьи, отличались особенной «витальностью» – «термин из социолингвистики, используемый для описания сложных условий сохранения или смерти языка» [Штайнке 2003: 156]. К. Штайнке рассматривает 2 примера сохранения среди славян религиозными группами своего родного языка в иноязычной, в иноверующей среде [Штайнке 2003: 155-157]: старообрядцы, бежавшие из царской России, и банатские болгары, покинувшие Болгарию во время османского ига, сохраняли на чужбине веру и свой родной говор. Русский литературный язык в то время еще только начинал формироваться, и был старообрядцам незнаком. Схожей была ситуация банатских болгар, исповедующих католицизм, покинувших Болгарию задолго до возникновения там новоболгарского литературного языка. Обе группы могли сохранить соответственно только свой говор. Для дальнейшего языкового развития обеих групп вплоть до XX в. решающим было то, что контакт с исторической родиной был разорван по религиозным причинам. Обе группы отличались «высокой этнолингвистической витальностью». В 50-е гг. XX в. введение обязательного преподавания русского языка в школах, изменение условий жизни (урбанизация, технический прогресс...), распространение смешанных браков стали угрожать дальнейшему сущеcтвованию их говоров, сохранившихся лишь благодаря религии в течение нескольких столетий. Штайнке видит в этом «языковой конфликт», оказывающий «негативное влияние на дальнейшую витальность» говоров [Штайнке 2003: 157].
Можно провести аналогию с примером сохранения и функционирования старообрядческого говора А.К. Лыковой (единственным представителем семьи в наши дни). Семья Лыковых, также как рассматриваемые религиозные группы,
1) самоизолировалась по религиозным причинам;
2) находилась определенный исторический временной отрезок (с 1937 по 1978 г.) в изоляции (редкие встречи с охотниками и рыбаками главы семейства и братьев не могли оказать существенного влияния на говор);
3) претерпела вторжение в микросоциум иноверующих ("нестарообрядцев");
4) подверглась влиянию литературного (общенародного) языка на говор в результате появления контактов с основными носителями русского языка.
Изменились условия функционирования и сохранения говора. На данном этапе просматривается ситуация, обозначенная К. Штайнке как «языковой конфликт», в этой связи функционирование говора семьи Лыковых нужно рассматривать в следующих временных границах:
1) до 1937 г.;
2) 1937-1978 гг.;
3) 1978-1988 гг.;
4) 1988-по нынешнее время.
Определяющей границей временных отрезков является 1988-й, а не 1978 год (дата «обнаружения» старообрядческой семьи геологами и появление контактов с основными носителями русского языка), по той причине, что это дата смерти К.И. Лыкова; после смерти тяти у единственного представителя семьи отшельников не стало условий для поддержания языковых традиций, общение только с основными носителями языка создало новые условия для функционирования говора. Изменения произошли и в устной и в письменной речи ЯЛ. В лексике АЛ слова из активного словарного запаса переходят в пассивный: в устной речи (такие как лани – «прошлым летом» и др.,), в письменной речи (водание – «дар; воздаяние», лжеспослушесво – «лжесвидетельсво» и др.). Способности АЛ в усвоении всего нового (знаний о мире, явлениях, предметах), воспринятые окружающими как исключительные качества одаренного, неординарного человека, стали тем фактором, который, оказывает «негативное влияние на дальнейшую витальность» говора семьи Лыковых [Штайнке 2003: 157]. ЯЛ развивается, меняется и язык, многие особенности языка нивелируются под влиянием письменной и устной речи основных носителей русского языка. По рассказам участников экспедиций к Лыковым в 80-е гг. отмечалось наличие в лексике архаизмов, церковнославянизмов, диалектных слов (писатель Л.С. Черепанов, г. Одинцово Московской обл.; художник Э.В. Мотакова, г. Красноярск; фотограф Ю.П. Чернявский, г. Минусинск), а про речь современной АЛ могут сказать: «говорит также, как мы с вами» [режиссер С. Герасимов, г. Красноярск].
3. Обладая уникальной памятью, природным чутьем, она быстро стала впитывать всё новое. Это касается, прежде всего, мировосприятия, уклада жизни. С появлением естественной языковой среды, в начале нечастых контактов с людьми, затем более тесного общения, устная и письменная речь Агафьи претерпевает изменения. Сама Агафья Карповна понимает, что её речь отличается от речи гостей, также она понимает, что слова выполняют разные функции, в её понимании это звучит так: по- писанню и по-народному [аудиокассета № 30], называя лечебную траву добавляет, а по-научному так... (влияние речи участников экспедиций на Еринат), рассказывая о географическом районе проживания уточняет, мы говорим Туйдай, а на плану /карте/ это Катижан [аудиокассета № 30]. Во время экспедиционных наблюдений зафиксирован фрагмент, отражающий языковое сознание, передающий восприятие старообрядкой языка своей семьи:
– Агафья Карповна, а у вас тятя и мама одинаково говорили?;
– Одинако.;
– Тятя говорил – окал, говорил "они", а мама говорила "ане", так?;
– Ну, если маленько наречие переменишь, чё...;
– Наречие переменишь?;
– Едак, "они”, "ане" – это одно почти и то же /так в речи/ (по материалам экспедиции 2003 г.).;
ЯЛ обладает острым фонологическим слухом, в устной речи это отражается в точном повторении, произношении новых для нее слов, услышанных от собеседников, в письменной речи – в безошибочном графическом воспроизведении сложных для нее слов с письменных текстов: мєновазин (с коробки из-под мази), инструкция (с памятки к ветровой осветительной установке). Ср. итьти /идти/, воспитаньникамъ /воспитанникам/, и т.д. В данном случае можно говорить о новом этапе функционирования русского языка у конкретного нетипичного представителя языковой общности.;
Таким образом, на формирование и функционирование ЯЛ повлияли экстралингвистические факторы:
1) старообрядческая конфессиональная среда, отличающаяся особым религиозным мировоззрением, самоорганизацией и замкнутой системой;
2) самоизоляция семьи от окружающей ее языковой среды на полвека, в результате которого говор развивался вне диалектной среды;
3) появление контактов с основными носителями русского языка и возникновение, в связи с этим, новых условий.
Библиографический список литературы:
Вургафт С.Г., Ушарсов И.А. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы: Опыт энциклопедического словаря. – М.: Церковь, 1996. – 316 с.
Караулов Ю.Н. Предисловие. Русская языковая личность и задачи ее изучения // Язык и личность. – М.: Наука. 1989. С. 3-11.
Лузько Н. Заповедная вера: Книга жития и страданий сымских старообрядцев. Рукопись. 2002. – 186 с.
Лютикова В.Д. Языковая личность: идиолект и диалект: Дис. д-ра филол. наук: 10.02.01. – Екатиренбург, 2000. – 116 с.
Песков В.М. Таежный тупик. – М.: Правда, 1983. — 47 с.
Старообрядчествов России. Энциклопедический иллюстрированный словарь. – М.: Изд-е РПСЦ, 2005. – 128 с.
Толстова Г.А. Словарь языка Агафьи Лыковой. – Красноярск: КГГТУ, 2004. – 560 с.
Штайнке К. Говор и религия в диаспоре// Аванесовский сборник: К 100-летию со дня рождения чл.-кор. Р.И. Аванесова. – М: Наука. — 2003. — С. 155-157.
Аудиокассеты с речью членов семьи Лыковых и их окружения (44).
24 мая 2006 г.
>>