Таёжный Тупик
<< «Заповедный тупик» старообрядцев Лыковых >>
Предыстория
Валентин Селегей
Истории семьи Лыковых, так поразившей всю страну в 80-х годах, мы уделяем внимание только потому, что она началась и на протяжении первых двух десятилетий (1931-1951гг) напрямую связана с истории Алтайского Государственного заповедника, когда верховья В.Абакана все еще входили в его состав. В 40-е годы главе семейства К.О.Лыкову руководством заповедника неоднократно предлагалось работать наблюдателем на Абаканском лесном кордоне в устье Конуя. Он ни разу не отказался, но ни одного дня так и не работал в заповеднике, скрытно уводя свою семью на новое место вглубь верховьев Б.Абакана. В те годы в “Летописях природы" периодически указывалось на “незаконное проживание Лыковых на территории заповедника”.
Сегодня, в конце 90-х годов, когда от многочисленной семьи Лыковых в живых осталась лишь Агафья, в верховьях Б.Абакана ведутся организационные работы по открытию нового Государственного заповедника “Заимка Лыковых” (рассматривался и вариант названия заповедника “Таежный тупик”).
Впервые о горнотаежных отшельниках-кержаках я услышал в таежных охотничьих избушках многоснежной зимой 1966 года, на второй год своей жизни на Телецком озере. Осторожно (я был новым жителем озера) об их образе жизни мне поведали известные телецкие “соболятники" и “медвежатники” Д.М.Молоков, В.С.Санаров, Д.И.Агеев, охотившиеся в тот гол по рекам Камга, Шалтаи, Коог-агач, где я проводил первую свою снегосъемку в горах. Немногим позже эти рассказы я уточнял уже по своей инициативе у гидрометеонаблюдателя – садовода Н.П.Смирнова. старейшего сотрудника заповедника В.П.Пыжанкина, бывшего работника заповедника, ст. инструктора турбазы “Золотое озеро" Т.Г.Дулькейта. Из того, что они мне скупо доверили, можно было лишь догадываться о нежелании рассказчиков распространяться на эту тему. То ли не хотели тревожить покой не контактных староверов, то ли скрывали информацию о них от официальных органов власти. Хотя вряд ли последние не знали об их существовании. На всякий случай, общаясь на озере с многочисленными корреспондентами газет, журналов, радио, телевидения и даже ТАСС, я также никогда не стремился поделиться с ними своей информацией о загадочных Лыковых, опасаясь, как бы мой искренний рассказ не превратился в донос. Да и могла ли появиться в условиях жесткой антирелигиозной идеологии в 60-х – 70-х годах доброжелательная, заботливая или хотя бы озабоченная статья о судьбе забытых властью и Богом людях? Тем более что забытыми Богом сами Лыковы себя не считали, а встречаться с властями опасались. Сами того не ведая, они жили, следуя логике знаменитой английской поговорки: “Если ты потерял и не знаешь, что потерял – ты совершенно ничего нс потерял!”. Конечно, мотивы такого изолированного образа жизни были значительно глубже, имели осмысленную, религиозную основу, заложенную их предками около 300 лет назад: они оставались хранителями русского Православия, возникшего 1000 лет назад.
Впервые о семье староверов Лыковых поведал бывший научный сотрудник Алтайского заповедника А.А.Малышев, но описание их жизни осталось незамеченным.
Настоящее открытие “робинзонов” суровой Хакасской горной тайги принадлежит перу мудрого и вот уже более 40 лег широко известного писателя-очеркиста Василия Михайловича Пескова – бессменного корреспондента “Комсомолки”. Это открытие сделано им в 1982 году, когда еще не были сняты цензурные кандалы со СМИ. Даже для авторитетного В.М.Пескова с публикациями о Лыковых вначале 80-х годов, по его словам, необходимо было “пролезать сквозь игольное ушко” цензуры.
Это была поистине гуманная многолетняя и самоотверженная акция корреспондента газеты, как бы завистливо не ворчали красноярские и абаканские журналисты, краеведы и ученые – “мы-де мол, давно знали о Лыковых и молчали, оберегая их покой...” Так и хочется воскликнуть: “Равнодушно молчали!” В.М.Песковым был создан “Фонд Лыковых”, он ежегодно посещал забытую властями заимку, помогая материально выжить семье, организовал регулярную вертолетную помощь со стороны местных ведомств (лесников и геологов), делал и многое другое. В.М.Песков в 34 года стал одним из самых молодых лауреатов самой престижной в СССР Ленинской премии в области журналистики за книгу “Шаги по росе”. Вряд ли в русской литературе и журналистике есть более глубокое и проникновенное название книги о человеке и природе. Вряд ли в бывшем Советском Союзе было еще хоть одна публицистическая книга, удостоенная столь высокой премии и одновременно напрочь (!) лишенная назидательной советской идеологии. Может быть “хрущевская оттепель” увидела в зрелом В.М.Пескове будущую советскую так и не состоявшуюся идеологию добра, человечности, справедливости, участия в судьбе ближнего и любви к “братьям нашим меньшим” и природе. А также открытости, искренности, сострадания и удивления, благородства, торжества правды и проникновения в тайны природы, т.е. всего того, что исповедовал автор в своих очерках.
Мне всегда казалось, что еженедельные газетные “Окна в природу”, да и все его книги – скорее картины художника, нежели очерки. Было бы справедливым назвать Василия Михайловича “Левитаном очерков о природе”. В очерковой литературе о человеке и природе его можно сравнить лишь с Виталием Бианки или Дж. Томпсоном, в художественной – с Константином Паустовским, Юрием Казаковым или с незаслуженно забываемым Рувимом Фраерманом.
Благотворное влияние его книг и газетных очерков на два поколения читателей дает мне моральное право, по крайней мере, от имени первого поколения, утверждать: “Все мы вышли из “Таежного тупика”, “шагая по росе” неизведанного и направляясь к его светлым и широко распахнутым “окнам в природу!”.
Когда пишутся эти строки выходит в свет многотомное собрание очерков В.М.Пескова, в которое войдет и его “Таежный тупик”, так много сделавший доброго для староверов Лыковых и открывший нам их историю, образ жизни, быт и психологию.
В начале 80-х, когда я уже не жил на озере, В.М.Песков посетил Телецкое озеро и сделал телеочерк о нем в “Мире животных”. Его в походе на Тузаим к Абаканскому хребту сопровождал бывалый лесник заповедника М.И.Анфёров. До открытия Лыковых оставались месяцы и 17 км пути горными тропами от границы заповедника.
Любовь и сострадание В.М.Пескова к семье староверов Лыковых продиктовано не только пониманием тяжелых природных условий их жизни и быта, но и желанием рассказать правду о многовековом преследовании старообрядцев государством и официальной церковью, вынудивших их избрать подобный образ жизни. О преследовании староверов в советское время писал только А.И.Солженицин.
Судя по всему, новая все еще лишь потенциально демократическая Россия, в противовес и монархической, и советской, признала старообрядческую церковь или, по крайней мере, прекратила ее третирование и преследование.
* * *
Никоновская реформа русской Церкви в XVII веке принесла старообрядцам неимоверные страдания и привела к многочисленным жертвам.
Как рассказывает старообрядческий митрополит Московский и всея Руси Алимпий (1999г.), в 1685 году в период правления царевны Софьи были введены “12 статей о раскольниках”, соответствующие западной практике инквизиции. Это был один из самых жестоких законов в Российской истории. В нем было предусмотрено – даже если некоторые “особо опасные” старообрядцы присоединятся к господствующей Церкви, исповедуются и примут причастие от официальною священника, то все равно их надо “казнить смертию без всякого милосердия”. Причем, казнь назначать через сожжение. По указу Синода 1721 года в каждой епархии вводились “епархиальные инквизиторы”, а над ними еще и “протоинквизиторы”.
Старообрядство преследовалось и в советское семидесятилетие. Как указывает тот же митрополит, руководство страны надеялось на то, что старообрядческая Церковь отомрет, исчезнет сама по себе, если нейтрализовать ее активных деятелей. Поэтому к ним применялись “воспитательные” меры, а некоторых своенравных священнослужителей в начале 1980-х годов попросту убили.
Не покорившиеся и постоянно преследуемые старообрядцы в те далекие времена вынуждены были скрываться в глухих лесах. В Сибири староверов называют “кержаками”: предки их бежали из Нижегородской области, с берегов реки Керженец. Более чем за 300 лет преследования, было несколько волн эмиграции в Прибалтику, Польшу, Румынию, Турцию и даже в Австразию и Америку, где они до сих пор сохранили славянскую внешность, язык, обряды и богослужение. Последняя волна эмиграции относится к периоду коллективизации в конце 20-х – начале 30-х годов (Алимпий, 1999г.).
В период коллективизации сибирские “кержаки” также были вынуждены переместиться в более удаленные и глухие места бескрайней и суровой тайги. Именно с коллективизацией, по словам всех очевидцев, связывается появление многочисленной семьи Лыковых в верховьях Большого Абакана.
* * *
Опираясь в основном на рассказ участника событий и очевидца жизни Лыковых знаменитого охотника, старейшего наблюдателя заповедника и постоянного проводника научных экспедиций (в т.ч. и широко известных экспедиций Московского университета в 30-х годах под руководством С.С.Турова. В.Г.Гепнера. В.И.Баранова) Даниила Макаровича Молокова, а также рассказы бывшего наблюдателя заповедника и также проводника многих экспедиций по Саянам и Горному Алтаю Тигрия Георгиевича Дулькейта, мне бы хотелось кратко изложить историю семьи Лыковых в 30-40-е годы, т.е. периода их жизни, на территории заповедника, возможно лишь дополнив очерки В.М.Пескова.
Семьи братьев Лыковых Степана, Карпа и Евдокима появились в верховьях Б.Абакана в конце 20-х годов, когда подтвердились слухи о предстоящей коллективизации. Они поднялись вверх по Б.Абакану на десятки километров от своей бывшей деревни Тиши и организовали в устье реки Каирсу поселение, позднее официально названное “Верхняя кержацкая заимка”, состоящее из шести дворов в основном клана Лыковых (В.П.Пыжанкин утверждает, что там было 16 дворов).
Среднее и верхнее течение Б.Абакана славится как прекрасное место, богатое кедровым орехом, грибами, ягодами, лекарственными и медоносными травами, рыбой, пушниной, промысловым зверем и боровой дичью, но одновременно известное бездорожьем и труднодоступностью. что увеличивало “расстояние” до советской власти. Зима здесь суровая и многоснежная. Русло р.Б.Абакана в этих местах достигает высоты 850-950 м над уровнем моря, а окружающие вершины гор 2500-2900 м. До сих пор можно встретить на склонах бассейна среднего и нижнего течения Б.Абакана освобожденные староверами от леса поляны, где “ставились” пчелы. Побывать на восточных склонах Абаканского хребта в бассейне Б.Абакан мне удалось дважды – зимой и летом.
Карп Осипович родился в 1902 году в уже упоминавшейся деревне Тиши. В жены он взял девушку из села Дайбово, расположенного на левом берегу р. Бия в 13 км ниже устья ее притока Лебедя. Жена К.О Лыкова Акулина и фамилию носила Дайбова – эту кержацкую деревню основал ее предок Игнат Дайбов еще в 1828 году.
В 1932 газу их “Верхнюю кержацкую заимку” посетил житель поселка староверов на р. Лебедь Ярославцев, который погостил недолго и отправился в Туву, к родственникам (где старообрядцы живут и поныне). Тува в те годы еще не входила в состав СССР (до 1943г.).
После ухода гостя с Лебедя население почти всей заимки заболело загадочной болезнью, которая сопровождалась высокой температурой, головной болью, рвотой, бредом, чувством страха и ужаса – семь или шесть человек умерло. Т.Г.Дулъкейт делает предположение, что это был, по-видимому, инфекционный менингит. Из всего поселка не заболели только две женщины, а среди мужчин – один 25-лептий Евдоким Лыков. Последнего заболевшие просили “унести болезнь обратно на р. Лебедь”.
На следующий день после молебен Евдоким до восхода солнца ушел на р. Лебедь и оставшиеся в живых староверы стали выздоравливать. “Болезнь отступила”, – рассказывали удивленные очевидцы. Тогда же умер и брат Лыковых Степан и все старые люди заимки. Ярославцев, по прибытию в Туву, вскоре также умер от той же болезни.
С открытием в 1931 году Алтайского заповедника заимка староверов оказалась в центральной части Абаканской территории и его жителям предложили покинуть заповедник. Люди разъехались весной 1935 года, одна лишь семья Евдокима осталась до осени. Карп Осипович с семьей перебрался на р. Лебедь и осенью пришел помочь Евдокиму убрать огород и перебраться вновь в д. Тиши, с которой они раньше ушли, спасаясь от коллективизации. Работая в огороде, они вдруг неожиданно увидели двух вооруженных винтовками людей в черной одежде и странных головных уборах (на них были черные буденовские шлемы). Эго были наблюдатели заповедника Федор Русаков и Дмитрий Хлобыстов. Старшим среди них числился Русаков. В те времена форма у наблюдателей была черного устрашающего цвета, о чем братья Лыковы не ведали, приняв их за “страшных людей”, кинулись убегать. Ф.Русаков, не окликнув, вскинул винтовку и смертельно ранил Евдокима, который часа через два-три скончался. Молодого старовера похоронили на заимке, но его злосчастья продолжались после смерти – медведь откопал тело. Позже работники заповедника обнаружили разбросанные останки Евдокима, собрали их и погребли вновь.
Федор Русаков по возвращению на центральную усадьбу заповедника в п. Яйлю вскоре уволился и уехал. Даниил Макарович Молоков осудил его поспешный выстрел и назвал это убийством. Но вряд ли так уж строго власти расследовали это “ЧП” зная, что убитым оказался старовер. Оправдывая роковой выстрел, наблюдатели показали: “Заметив нас, Евдоким Лыков бросится к куче картофельной ботвы, на которой лежала винтовка” и Ф.Русаков якобы своим выстрелом опередил вскинувшего “трехлинейку” Евдокима. Агафья позже рассказывала В.М.Пескову: “Увидев вооруженную стражу, Евдоким метнулся к избе. На бегу Русаков и стрельнул”.
Среди братьев Лыковых, да и среди всех жителей заимки, Евдоким отличался не свойственной староверам общительностью и активностью, прекрасно знал тайгу и природу В.Абакана, слыл отличным охотником. Очень часто был неутомимым рабочим по сбору коллекций растений и насекомых в научных экспедициях заповедника. В.В.Дмитриев и другие зоологи и ботаники прибегали к его помощи и упоминали его имя в своих путевых дневниках и отчетах.
Возможно в новом заповеднике “Заимка Лыковых” появится директор с нестандартным мышлением и назовет безымянный ручей, лог, водопад, урочище или порог-перекат именами Евдокима, Карпа и Агафьи Лыковых, первых постоянных и многострадальных русских жителей верховьев Большого Абакана.
В 1937 году Карп Осипович тайно вернулся с р. Лебедь в заповедник. Семью обнаружили только в 1940 году, но притеснять не стали, предложив работу в заповеднике наблюдателем на Абаканском кордоне, расположенном в устье реки Конуй, где охрана заповедника в 40-х – 50-х годах осуществлялась “вахтовым методом”. Абаканский кордон расположен по р. Б.Абакан почти в 30 км ниже “Верхней кержацкой заимки”. Карп Осипович согласился работать наблюдателем и даже сплавил на лодке (или плоту) к кордону заповедника часть картофеля и скарба, но начались ранние холода и “шуга” на реке не позволила переехать.
В то время на кордоне жил и лечился на “теплом аржане” П.Ф.Казанин, житель п. Яйлю. который был даже в родственных отношениях с Лыковым. В начале декабря (или конце ноября) в п. Яйлю возвратилась собака Казанина, с укушенной ногой, что было плохим предзнаменованием. Срочную экспедицию организовал и возглавил заместнтель директора заповедника по науке Георгий Джемсович Дулькейт (отец Т.Г.Дулькейта). На Абаканском кордоне экспедиция нашла П.Ф.Казанина в добром здравии, а на следующий день появился, и Карп Осипович и вновь подтвердил возможность начала работы в заповеднике с весны 1941 года. На этом все и закончилось – Карп Осипович больше не появлялся на Абаканском кордоне. Вскоре началась война.
В августе 1941 года его заимку посетил отряд пограничников и НКВД, которых сопровождал проводник-наблюдатель Д.М.Молоков. К.О.Лыков заметит отряд за сутки до их прихода и успел уйти. В тот раз Д.М.Молоков в одиночку все же догнал семью и рассказал Карпу Осиповичу о начале войны и постановлении властей о ликвидации отдельных малонаселенных заимок. Всю войну Лыковы прожили во вновь организованной ими заимке в верховьях Б.Абакана на р. Еринат (в 15 км выше по Б.Абакану от “Верхней кержацкой заимки”). В этом районе и посетил впервые их В М.Песков в 80-х годах, а Агафья Лыкова живет сейчас немного ниже по течению Ерината. Карп Осипович верно оценил тогда обстановку – выше по Абакану их никто искать не будет.
После обнаружения в 1946 году Лыковых военными топографами “лейтенанта Бережного” в феврале 1947 года заповедник снарядили экспедицию на Еринат с целью вывезти Лыковых Кыгинской тропой через Телецкое озеро. В ту экспедицию входил Д.М.Молоков и Тигрий Георгиевич Дулькейт. Он рассказал, что еще осенью 1946 года семья Лыковых покинула Еринат (где находилась эта новая заимка Лыковых, автору так и не удалось установить). Экспедиция оставила ему записку в доме, назначив встречу в июне 1947 гола на Абаканском кордоне заповедника в устье р. Конуй (около 45 км вниз по Б.Абакану от устья р. Еринат), но он на кордоне заповедника в оговоренный срок не появился и снова исчез с поля зрения почти на 4 гола, поселившись где-то на “северах"
В 1951 году Д.М.Молоков случайно снова встретился в верховьях Б.Абакана с Карпом Осиповичем и о многом с ним переговорил. На вопрос – читал ли он письмо, оставленное ему в избе на Еринате в 1947 году, К.О.Лыков ответил, что читал, но многое не понял.
Дирекция заповедника основательно намеривалась ради спасения детей отыскать Лыковых в следующем 1952 году и вывезти, но заповедник в 1951 году был неожиданно ликвидирован, и семья Лыковых более чем на три десятилетия стала никому не нужна (до открытия и участия в их судьбе мудрого и доброго Василия Михайловича Пескова).
В.П.Пыжанкин рассказывал мне, что в середине 50-х годов в верховьях Абакана в многодневной сплошной облачности заблудились топограф лейтенант Кайданов со спутником Журавлевым, базировавшимися на юге Телецкого озера. Неожиданно и случайно они встретились в устье Ерината с Карпом Осиповичем, который по их просьбе вывел топографов на Кыгинскую тропу, ведущую к Телецкому озеру к гидрометеонаблюдателю – садоводу Н.П.Смирнову, проживающем там с 1927 года, у которого и базировался топограф Кайданов.
В 1958 году хорошо знакомый Т.Г.Дулькейту мастер спорта – альпинист ЮА.Штюрмер, совершая поход по верховьям Абакана, встретился с Карпом Осиповичем и его женой. Побеседовали, выделили ему, сколько могли соли, а от всего другого Лыковы категорически откатались. (Старожил Алтайского заповедника Василий Петрович Пыжанкин рассказывал, что за солью Лыковы всегда ходили на Малый Абакан, преодолевая высокий перевал).
В 50-70-х годах, на “Верхней кержацкой заимке” в устье реки Каирсу базировалась геологическая партия, где даже был аэродром для приема легких самолетов. Мне не удалось встретиться с красноярскими геологами и расспросить их о встречах с Лыковыми, их образе жизни, взаимоотношениях. Оставляю возможность этот пробел восполнить любознательному сотруднику будущего Государственного заповедника “Заимка Лыковых”.
Этот район остается интересным и для исследователей последствий влияния на природу отделяющихся частей ракет при широтных космических запусках с космодрома Байконур. “Таежный тупик" оказался в центре района падения ракет-носителей, да и военных учебных запусков.
В одном из своих продолжений “Таежного тупика” В.М.Песков описывает падение космической ранеты “Протон”, которое он наблюдал вместе с Агафьей Лыковой и представителем космодрома. Что-то символическое и мифическое видится во встрече крайних эпох в одном районе – старообрядческой и эпохи освоения космоса, без промежуточной 3-х вековой суеты сует – встретились как бы сразу семнадцатый и двадцатый века. Кто знает, может быть только открывающийся заповедник сохранит для будущих поколений и первобытную природу, и историческую память о крещении Руси святым князем Владимиром в 988 году с ее обрядами, двуперстным крестом, сохранившимися на далеких берегах Большого Абакана до нового тысячелетия.
И снова я уповаю на мудрого директора заповедника, который сможет создать в “Заимке Лыковых” музей абаканских староверов с их бытовыми предметами, древними книгами – в соседстве с современными изданиями “Таежного тупика” Василия Михайловича Пескова.
“Музей” же не разорвавшихся “космических бочек" диаметром в 3 метра уже сам по себе существует более 30 лет и ему гарантирована тысячелетняя жизнь.
2009 г.
>>