Таёжный Тупик
<< Спутники для Агафьи >>
Лев Черепанов, писатель

      С открытием «остальцев древлего благочестия» в Красноярском крае «Труд» трижды печатал интервью со мной, уже десять лет положившим на постижение явления семьи Лыковых народу (25 сентября 1988 г., 15 ноября 1989 г. и 3 февраля 1990 г.). Но каково положение интервьюируемого! Приходится рассказывать только то, на что возникает репортерский спрос. И многое остается за рамками рассказа. Вот я и подумал: беседа с журналистом — дело хорошее, но лучше, когда пишешь сам...


Рисунок Эльвиры Мотаковой
      Передо мной открытые письма последней из семьи Лыковых — 47-летней Агафьи. На листах в клеточку россыпь юсов, еров, титлов... Меня занимает канва не рядового события. Подчеркиваю для себя его начало: декабрь 1989 года. К Агафье на вертолете прорвался член нашей общественной экспедиции мастер-фотограф Н. Пролецкий,.а с ним пенсионерка из Подмосковья. Ее имя-отчество в письменном обращении Агафьи ко мне, в Одинцово: «Галина Ивановна приехава желат жить со мной и я желаю, чтобы она осталась жить...»
      Галина Ивановна — в прошлом вздымщица (сборщица живицы) Богучанского химлесхоза, то есть не чужая дебрям. Оглядела она нажить, доставшуюся Агафье от отца... И, конечно, не из праздного любопытства примерилась, в чем ей надо будет заменить Агафью.
      Агафья тоже времени не теряла, принимая гостей, прилетевших на час-полтора, примечала, в чем, в каких привычках не отличалась Галина Ивановна от хозяйственной Натальи, почившей в 1981 году Агафьиной старшей сестры.
      Вертолет, направлявшийся обратно в райцентр Таштып, под берегом с Агафьиной избой подсел без опоздания. Но Пролецкий окликнул Галину Ивановну:
      — Вы как, может, с ходу поселитесь здесь?
      — Слетаю домой собраться получше.
      А Агафье, уже усвоившей, что у нас полуправды — тьма, пало на ум, что ее будущая сокельница пожелала на проживание с ней получить «добро» там, в светских верхах.
      Возвратясь к себе домой, Галина Ивановна вспомнила про свою грыжу. Пошла просить хирурга удалить ее: иначе-то не смогла бы поднимать тяжести наравне с Агафьей. Затем Галине Ивановне полагалось принять противоэнцефалитный укол.
      А Агафью уже вовсю мучила неизвестность: что призадержало Галину Ивановну? Спросить не у кого. Геологи еще «на рекостав» свернули свою работу. Их щитовой поселок с неофициальным названием Каир (от притока Большого Абакана) запустел. Правда, он посещался иногда, так как в нем еще находилось, что взять для бурения последних скважин.
      И на удивление выносливая Агафья встала на лыжи, чтобы одолеть разделяющие ее с Каиром более двадцати трудных километров.
      В Каир она добралась, когда на небе, ограниченном вершинами гор, высыпали звезды. Переночевала в холодном балке. А утром подыскала место для письма Галине Ивановне — чтобы мимо него не прошли бывшие каирцы, если объявятся. Она писала:
      «...приезжай без всякого сомнения я тебе приму как родную сестру все у нас с тобой будет общее, о вере как мы с тобой говорили если есть твое желание так и будет (...) если Лев Степанович Ч (Черепанов) поедет то с ним приезжай а он пусть тебя возьмет с собой срочно привезти ко мне (...) я теперь за тебя переживаю плачу об тебе».
      Настала весна. На Большом Абакане вскрылись пропарины, разлились наледи. Берега тоже какие — сам черт ногу сломает. Но вновь отважная Агафья решилась пробиться на Каир, положась на святителя Николу, обязанного, как по совместительству, оберегать всех пускающихся в путь.
      На Каире, выяснилось, никто не появлялся. Агафье пришлось оставить конверт на столе бурового мастера. Долго он ждал оказии на Большую землю. «Николай Петрович П (Пролецкий) я тебе вот кладу три письма одно тебе и еще Льву С Ч (а также) Галине Ивановне котора была у меня».
      Из письма мне: «Но если возможность будет Лев С то привезите Галину Ивановну ко мне». Из письма Галине Ивановне: «За тебя переживаю что уехава».

      Между тем в греческом городе Драме не менее одинокий человек, чем Агафья,
      Эвангелос Цопанопулос сразу, как прочел обзор моих интервью в «Труде» (на греческом языке, разумеется), засел изучать русский язык, чтобы общаться с Агафьей без переводчиков. И, умаясь, должно быть, однажды принялся писать мне на своем родном языке («греков в вашей стране много, переведут вам»), желая через меня «контактовать с мисс Агафьей».
      Как воспитанный человек Эвангелос сообщил мне все, чтобы я представил его Агафье...
      В апреле 1941 года в Грецию вторглись немцы. Семья Цопанопулосов бежала в Салоники... Эвангелос не написал, в связи с чем он был избит там немцами спустя три года — перед освобождением Греции. После долго не ходил. По всей вероятности, и по нынешний день ходит с трудом.
      Через семь лет у Эвангелоса скончались родители. Со школьной скамьей Эвангелос расстался — поступил в банк, чтобы на заработанные деньги его младшие братья подготовились поступить в военное училище. Теперь они офицеры, обзавелись семьями, у Эвангелоса появилось время подумать о себе. Православный христианин, он попросил меня передать Агафье приглашение приехать к нему отдохнуть. Пообещал все дорожные расходы взять на себя.
      Что привлекло Эвангелоса в Агафье? То, что Агафья неуклонно соблюдает старые обряды. О теле заботится ровно столько, чтобы оно не перестало быть носителем души. Она за любовь к тем, с кем сближает текущая жизнь.

      Наконец и Галина Ивановна позвонила мне: она готова в дорогу. Прилетаем с ней на свои кровные в Абакан, созываем опекунский совет, считаем, сколько поступило денег на Агафьин счет, открытый нашей экспедицией при Обществе милосердия. Покупаем мешками для Агафьи муку, крупы. Связываемся с авиацией.
      На Еринат к Агафье с нами пожелала поехать легкая на подъем хакасская писательница В. Татарова. В Таштыпе председатель райисполкома Г. Шулбаев «прикомандировал» к нам терапевта А. Шевченко и хирурга А. Мурзанова.
      Только мы надлетели над Еринатом — Агафья уже сошла по тропке на галечную отмель.
      Времени в обрез. Врачи, облачась в халаты, устроили Агафье профосмотр. У Агафьи слабые легкие, «терпнут» руки (теряют чувствительность, становятся непослушными). И болит зуб. Увы, с нами не оказалось стоматолога. Врачи дали слово заказать его на Еринат, а также завести на Агафью карточку в райбольнице.
      Вынимаю для Агафьи послание старообрядческого митрополита Московского и всея Руси Алимпия, за ним — записку Одинцовского общества друзей Агафьи... Затем дошел черед до письма Эвангелоса.
      Письма Агафья читала вслух. И не скрыла, что они для нее важней любых даяний. О том, ехать ли ей в Грецию, долго не думала, не поедет...
      Еще прошли в работе четыре дня. Потом на Еринат заглянул патрульный вертолет авиаохраны леса, и мы с В. Татаровой собрались в Таштып. Но заметил: что-то расстроило Агафью.
      — Наше дело,— отмахнулась Галина Ивановна. Оказывается, она разбирала прихваченные с собой вещи, и под руку ей попались босоножки — ненужные в тайге. Но Галина Ивановна могла захотеть походить в них в Таштыпе! Однако Агафья сказала: нужно избавиться от босоножек, забросить их.
      А через месяц с небольшим получил я телеграмму от Галины Ивановны: швы расходятся, высокая температура...
      Из Абакана в Западные Саяны направился санитарный вертолет. Когда он вернулся, мне позвонила В. Татарова: Галина Ивановна выдержит еще с неделю, а Агафья... улетела к притоку Большого Абакана на Горячий ключ — принимать радоновые ванны.
      Минул месяц. Опять телеграмма от Галины Ивановны: «Вылетаю из Абакана». Далее — номер рейса.
      Вроде не пришлась Галина Ивановна Агафье, к сожалению. Может, та дала маху — попробовала чуть «подправить» Агафью. А Агафья неприслушна.

      «Я всегда был за то, чтобы не мешали Лыковым жить», — в свое время заявил известный русский писатель-сибиряк В. Астафьев. Что же мешает Агафье жить в наши дни?
      На трагическое лесование Лыковых обрекла тотальная коллективизация крестьянских хозяйств. Но закончилась ли она? Сколько уже сделано попыток «коллективизировать» Агафью! Ну, конечно, с благой целью, избавить ее от подстерегающих опасностей. Но, как и в 30-е годы, ратующие за «коллективизацию» Агафьи не берут во внимание то, что может быть с ней. Мало того, что она выросла исключительно независимой, она вместе с тем физически не способна выжить в чужой среде без роковых осложнений.
      Кто может быть зачислен персонально в исполнительский актив продолжающейся «коллективизации», практически поддерживаемой В. Песковым? Об этом — в Агафьиных письмах.
      «Но меня (Иван) Тропин все наверх Таштып метется вывозить. Я туда не поеду мне там нечего делать с ним, жить я на месте буду. Но еще — Тропин то свои вещи не увез здесь оставил. Прошлой зимой знаете как я от него пострадава. Но как вы меня от него (от Ивана Тропина, выданного В. Песковым за Агафьиного жениха) выручили, но и впереде стерегите за ним чтобы напасть мне от него не принять душевно и телесно».
      В. Астафьев обозначил свою позицию к «отчетам» В. Пескова в «Новом мире» в 1984 году — в документальном рассказе о рыбалке на Абакане. Тогда он прибег к поучительной параллели с аборигенами в незасмотренных просторах Австралии и указом властей против возможных поисков встреч с ними. Теперь имеются научные комментарии для лыковского феномена. И должно быть предельно понятно, насколько же суетны наезды к Агафье «ради нескольких строчек в газете».
      «Мне последнее слово дано от Родителя (...) в мир он мне не велев выезжать, но и я согласна (никуда) не выезжать лучше на месте жить», — без устали повторяет Агафья всем подряд.
      Она уповает на Божью помощь. Но нам нельзя сидеть сложа руки. Налицо необходимость обеспечить Агафью, окруженную то медведями (летом), то волками (зимой), надежной связью на всякий случай. Я обратился в Министерство морского флота. Откликнулся заместитель председателя Всесоюзного объединения «Морсвязьспутник» Ю. Зурабов: для Агафьи моряки выделили радиобуй системы КОСПАС-САРСАТ.
      Они же вывели меня на производственное диспетчерское управление Аэрофлота СССР: летчики обязались прилетать к Агафье по первому сигналу из космоса.
      У Агафьиной избы нет сеней. Заместитель министра лесного хозяйства РСФСР О. Рожков заверил меня, что сени будут прирублены. И заодно построена баня.
      Доброе дело задумали также строители шестого треста «Мособлстрой», что в Одинцове,— осветить Агафьину усадьбу, если Агафья не возразит, также провести электричество в ее избу. Уже приобретена энергетическая установка у Истринского филиала НПО «Ветроэн».
      Для желателей выслать Агафье гостинцы или письма сообщаю адрес ее опекунского совета: 662600, Абакан, ул. Советская, 32.
      13 Октября 1990 г.

>>