Таёжный Тупик
<< Правда о жизни Лыковых >>
Тигрий Дулькейт

      Что греха таить, пресса отводит не очень много места материалам о жизни староверов, а вернее сказать, паствы древлеправославной церкви. Если не считать очерков В. Пескова в «Комсомольской правде» о семье Лыковых, пожалуй, читателю мало что известно о сегодняшней жизни людей, которые, несмотря на гонения, не изменили своей, как они считают, истинной вере. Письмо алтайского краеведа Тигрия Георгиевича Дулькейта, которое нам любезно предоставил Виктор Петрович Астафьев, не только проливает свет на «феномен Лыковых», но и дает возможность узнать новое о жителях сибирской земли.

      Здравствуйте, уважаемый Виктор Петрович!
      Заставил меня написать Вам это письмо Ваш рассказ «Медвежья кровь», хотя и прошло уже сравнительно много времени с тех пор. как он опубликован.
      Дело в том, что я прекрасно знаю судьбу семьи Лыковых: мне пришлось побывать почти во всех, местах, где жили в разное время Лыковы, а в публикациях В. М. Пескова не совсем так, как было на самом деле, а кое-чего вообще не было.
      Впервые я услышал о семье Лыковых в 1940 году. Мы в то время жили в поселке Яйлю на берегу Телецкого озера, и мой отец, доктор биологических наук, возглавлял научный отдел Алтайского госзаповедника. Дома у нас всегда собирались охотники, наблюдатели заповедника и подолгу рассказывали о таежных встречах и случаях.
      Как-то возвратившись из очередного обхода, несколько наблюдателей сидели вечером у нас и рассказывали о том, что они встретили в верховьях Абакана Карпа Лыкова. Это было в августе 1940 года. Вот фамилии этих наблюдателей: Будуев Николай, Алексей Кулебакин, Вячеслав Андреевич Иличевский (начальник охраны заповедника) и Молоков Данила Макарович. Кстати. Молоков до революции и в двадцатых годах хорошо знал лыковскую семью. До революции, когда Лыковы находились на Алтае в Успенской волости (ныне Чойский район), Молоковы жили в соседстве, а в двадцатых годах Молоков промышлял охотой и золотом с такими же. как он, отчаянными таежниками, не раз бывал у Лыковых на Абакане, где они жили в районе местечка Тиши.
      В 1929 году по решению главного управления по заповедникам, зоопаркам и зоосадам на Алтай была послана небольшая экспедиция с целью подобрать место в районе Телецкого озера для создания заповедника. Экспедицию возглавлял Сергей Сергеевич Туров, известный профессор-зоолог На Телецком озере Турову посоветовали взять проводником Молокова Данилу Макаровича. И вот, исследуя верховья Большого Абакана, они в устье речки Каир (правый приток Большого Абакана) обнаружили поселок старообрядцев. В поселке было шесть дворов. Все шесть семей, среди которых было две семьи Лыковых, семья Золотаева, – все они выходцы с Алтая Здесь состоялась очередная встреча Молокова с Лыковым. Золотаевым и др. Встреча была хорошая, ведь все они давно знали друг друга. Узнав, что здесь будет заповедник и нельзя будет ни охотничать, ни орешничать, ни рыбачить все они решили откочевать в низовья Абакана На этом и расстались, и больше их не беспокоили.
      В 1930 году официально был открыт Алтайский заповедник, а верховья Б. Абакана до впадения в него справа речки Бедуй, а слева Конуй вошли в территорию заповедника.
      Таким образом, этот поселочек остался на территории заповедника, но о нем забыли, да и почти никто, кроме Молокова, о нем и не знал!
      В 1934 году наблюдатели заповедника под руководством того же Молокова решили побывать в поселке на Каире по заданию дирекции заповедника и обнаружили всех в полном здравии, правда, у брата Карпа Лыкова, как они рассказали, за это время умерла девочка от «глотошной».
      Наблюдатели, теперь уже официально, предложили всем шести семьям подобрать себе другое место и покинуть заповедник. Все согласились и сказали, что перекочуют в местечко Тиши, где они вначале и поселились, придя с Алтая перед самой революцией. На том и разошлись.
      А в 1935 году в этот поселок послали наблюдателей Николая Русакова и молодого Дмитрия Хлобыстова. Тогда у наблюдателей была черная форма, шлемы на голове, и вооружены они были боевыми винтовками. Посланы они были с целью проверить, ушли старообрядцы или нет.
      Была осень. Оба наблюдателя вышли из тайги неожиданно для Лыковых, которые в это время со своими семьями копали картошку примерно в 400 метрах от своих домов. Оба брата, увидя вдруг идущих к ним людей в черной одежде и с винтовками в руках, кинулись к куче ботвы, на которой лежали их винтовки, и только брат Карпа Лыкова схватил винтовку, как Николай Русаков, не предупредив окриком и не пытаясь объяснить, что пришли они с добрыми намерениями, вскинул винтовку и выстрелил. Этот роковой выстрел наповал убил брата Карла. Дмитрий Хлобыстов не успел даже подбежать к Николаю, чтоб схватить его и не позволить выстрелить, только успел крикнуть: «Не стреляй, они нас приняли за плохих людей». Но было поздно. Как выяснилось, четыре семьи уже уплыли вниз по Абакану, а братья Лыковы с семьями решили убрать урожай и тоже уплыть вниз. Таким образом, никакого белогвардейского офицера, о котором писал В. М. Песков, и в помине не было.
      Я бывал в этом заброшенном и заросшем поселочке дважды, один раз вместе с Д. Хлобыстовым, который показывал мне, где настигла пуля Лыкова, стоял я и у могильного холмика, и вместе с Хлобыстовым мы поправляли упавший крест и положили кедровую ветку. Николай Русаков погиб на фронте, а Хлобыстов до недавнего времени был жив, последнее письмо я получил от него два года назад, но писал кто-то под его диктовку, у Хлобыстова почти стопроцентная потеря зрения.
      Карп Осипович Лыков помог жене погибшего брата с семьей уплыть вниз, и они расстались навечно. Лыков, прощаясь, встал на колени и, крестясь, сказал: «Я худого не делал, и мы хотели миром уехать, а раз меня стали лихом выгонять, теперь я вообще не уйду отсюда». Он забрал свою семью, и они ушли вверх по течению Абакана и облюбовали себе место для нового места жительства. Все думали, что Лыков уехал вниз на свое первое после Алтая место, и практически стали о нем забывать.
      В 1940 году группа наблюдателей, о которых я писал в начале этого письма, шла очередным обходом вверх по Абакану от кордона заповедника. Неожиданно они обнаружили прибитый к берегу течением реки плетешок (небольшая, сплетенная из ивовых прутьев решетка). Стало ясно, что выше по течению кто-то рыбачит. Наблюдатели разбились на две группы, одна из них пошла правым берегом, другая – левым берегом. И вот они увидели бородатого человека, который стоял на козлине и деревянным крючком подгребал камни. Его окликнули. Увидя людей на берегу, он было кинулся на другой берег, но там тоже стояли люди. Это был Лыков.
      Лыков сник, снял шляпу, медленно подошел к Молокову (очевидно, узнал его), встал на колени и начал, крестясь, читать молитву. Молоков поднял его, а Лыков испуганным взглядом оглядел окружавших его вооруженных людей и вновь стал креститься. Потом его заставили показать, где он живет. Карп Осипович Лыков вначале отказывался, но его убедили, что плохого не сделают. И вот все двинулись к его дому. Изба Лыкова находилась на небольшой террасе выше уровня реки Абакан около ста метров, а вот тропы к реке не оказалось, так как Лыковы ходили к реке по каменной осыпи.
      Когда подошли к дому, то жена Лыкова Акулина, увидя вооруженных людей, потеряла сознание, старший сын Савелий убежал в тайгу. Вскоре все успокоились, поняли, что все будет хорошо. Переговоры с Лыковым закончились тем, что Карп Осипович дал согласие спуститься вниз по Абакану, поселиться на кордоне заповедника и занять пост охранника заповедника, то есть стать наблюдателем. Вот каким образом в 1940 году Лыков стал наблюдателем заповедника. Было решено, что осенью после уборки урожая в огороде Лыковы переедут на кордон.
      Кордон заповедника находился на левом берегу Абакана у впадения в него оеки Конуй.
      Осенью 1940 года на кордоне жил старообрядец из пос. Яйлю (где мы жили) Парфентий Филимонович Казанин. Он приезжал с целью полечиться на горячем ключе. Ключ находился в долине правого притока реки Абакан Бедуй, в 2-3 километрах от кордона.
      Лыков сдержал свое слово и после уборки урожая нагрузил лодку овощами и спустился на кордон. Здесь он встретился с П. Ф. Казаниным. с которым был в кровном родстве. Они истопили баню, попарились, о многом говорили. Лыков прибрал овощи в ямку и на шесту ушел вверх по Абакану за следующей партией овощей и домашнего скарба. Однако ранние заморозки и ранняя зима не позволили больше приплыть, и на этом переезд Лыкова закончился. Казанин долго ждал Лыкова и только после того, как выпал снег и замерзла река, понял, что Лыков не приедет.
      Вскоре у Казанина сбежала собака и одна прибежала в Яйлю, что вызвало переполох и тревогу! Стоял уже ноябрь, и дирекция срочно сформировала небольшой отряд из таежников, и они под руководством моего отца вышли на кордон. От Яйлю до кордона на Абакане около 60 км по тайге, по горам через Абаканский хребет. В отряде были Молоков, сын Казанина, который потом погиб на фронте, Харламий и Николай Будуевы, Алексей Кулебакин, остальных не помню. На третий день все пришли и к их радости нашли Казанина П. Ф. живым, здоровым. Решили пару дней отдохнуть и на следующий день, к великому удивлению, увидели идущего на лыжах бородатого человека. Это был Лыков. Он решил сходить на кордон и сообщить, что весной переедет. Разговор у них длился целую ночь. Лыков отдохнул и, тепло попрощавшись со всеми, ушел вверх к себе домой.

      На этом все кончилось. Весной Лыков не появился, и все поняли, что Лыков не придет. В июне началась война, а в августе появился секретный указ (говорят, его подписал Сталин) о выселении всех живущих на заимках. Вспомнили о Лыкове. И вот органы НКВД, которые исполняли этот указ, дали указание найти Лыкова, и с этой целью был послан небольшой отряд пограничников, а проводником назначили Молокова Д. М. Ну а цель выселения такова, чтоб эти заимки не могли бы служить пристанищем дезертиров. Весь отряд был на верховых лошадях.
      Вышел отряд из пос. Яйлю прямо от нашего дома, и я хорошо помню, что два сотрудника НКВД из этого отряда (остальные шесть человек, кроме Молокова, – пограничники) были воинственно настроены против Лыкова. Спустя несколько лет после войны Молоков рассказывал, что эти сотрудники НКВД открыто говорили, что нечего Лыковых выводить, а просто ликвидировать их прямо там, в тайге.
      Но Молоков был другого мнения. Он прекрасно понимал, что Лыковы никогда никому не сделают плохого и не нарушат закон, и искренне жалел эту семью. Оказавшись в непосредственной близости от места жительства Лыковых, Молоков умышленно шумел с целью, чтоб Лыков услышал раньше, чем они подойдут к нему. Лыков услышал, сообразил и увел всю семью в тайгу. Отряд, не обнаружив Лыковых, остался в его усадьбе в надежде, что Лыков все равно придет. В отряде собрались не таежники, и оказавшись в такой глухомани, были как слепые котята и покорно слушались Молокова.
      Молоков под видом того, что надо пасти лошадей, ходил в тайгу и встретился там с Лыковым, который также внимательно следил за всем, что происходит. Молоков сказал, что началась война, что есть указание всех выселять и т. д. Лыков все понял и заверил Молокова, что никого не пустит. Они договорились, что больше встречаться не будут, так как это опасно, а сообщит Молоков Лыкову о времени ухода следующим образом – каждый день Молоков прогонял лошадей у подножия невысокой скалы, на которой в кустах, как и условились, был Лыков. (Всего они, то есть отряд, пробыли у Лыкова 4 дня.) Молоков же, проходя с лошадьми у этой скалы, громко разговаривал с ними. И вот в день отъезда, утром, прогоняя лошадей, Молоков громко говорил: «Ну отдохнули, и будет, сегодня будем седлаться и поедем домой, хватит, отдохнули...» и т. д. Лыков все это слышал. Молоков знал, что у Лыкова есть винтовка, и тайно оставил около 50 патронов.
      Таким образом, а 1941 году Лыков уже знал о начале войны. В. М. Песков, не зная многого, пишет, что Лыковы о войне ничего не знали. Это, как видите, не так.
      Сразу после войны. в 1946 году, Министерство обороны, точнее – Советское правительство, приняло решение о составлении точных карт всех приграничных районов. С этой целью на Алтай и Саяны была брошена военно-топографическая часть, которая и начала выполнять этот приказ.
      Часть военных размещалась у нас в поселке Яйлю, и офицеры часто бывали у нас дома. Нас, молодых парней, хорошо знающих местность, часто приглашали в отряды в качестве проводников. Глубокой осенью 1946 года в Яйлю прибыл очередной отряд численностью, как и большинство, 12 человек. Командовал этим отрядом старший лейтенант по фамилии, кажется, Бережной, точно не помню. И вот, сидя у нас дома, он рассказал, что их отряд, потеряв лошадей, оказался в трудном положении, но благодаря ему и старшине, опытному таежнику и охотнику из Красноярского края, отряд шел нужным направлением, питаясь тем, что добудут винтовками. Шли они к Телецкому озеру из верховий Бедуя и верховий притоков Малого Абакана. И вот, спускаясь с крутого склона в верховьях Большого Абакана, Бережной далеко внизу, в устье реки Эринат, заметил желтое пятно. И когда посмотрел а бинокль, то. к удивлению, увидел избу и людей, которые копошились около этой избы.
      Старший лейтенант понял, что это скит, и, принимая меры предосторожности, окружил этот скит и неожиданно для Лыковых вышел к избе.
      Вся семья в ужасе опустилась на колени и начала молиться. Лыков же сам, увидев погоны офицера, вообще был поражен. Он знал, что Советская власть отменила погоны, а тут офицер в погонах. Лыков, не зная, как вести себя, буквально подполз к Бережному и, склоняясь, даже пытался поцеловать сапоги. Старший лейтенант понял все, пытался поднять Лыкова, но это удалось не сразу. Однако жизненный опыт я смекалка старшего лейтенанта позволили довольно скоро убедить семью, что они вреда не принесут, и расположить всех к себе.
      Отряд пробыл у Лыкова около 4-5 дней. Отдохнули, починили одежду и двинулись к Телецкому озеру. Отряд оставил всю, какая была, соль и часть патронов.
      Каждый день Лыковы устраивали молебен и просили, чтоб их не уводили, и старший лейтенант с трудом убеждал, что их не тронут. Лыков и его старший сын Савелий пошли с отрядом показать дорогу. С перевала Лыков показал Телецкое озеро, рассказал, как идти, и тогда оба Лыкова опустились на колени и стали молиться и вновь уговаривать не уводить их с собой.
      Старший лейтенант поднял Лыкова, обнял его, и, тепло попрощавшись, они разошлись в разные стороны.
      Я сидел рядом с Бережным и от начала до конца слышал этот рассказ о встрече с Лыковыми.
      Бережной, все дни живя у Лыковых, очень много рассказывал Лыкову о жизни, о страшной войне, и Лыков искренне благодарил Бога, что война кончилась и «германец» побежден.
      А Песков пишет, что Лыков о войне не знал. Еще раз говорю, что это не так. Таким образом, Лыков о войне узнал многое.
      В январе 1947 года руководство заповедника, согласовав с обкомом партии, приняло решение послать небольшой отряд и постараться повлиять на Лыкова вывести семью.
      В отряд вошли 6 человек: все тот же Молоков Данила Макарович (прошел всю войну, вернулся с орденами, а потерял только средний палец на правой руке – оторвало, а вернее, отрубило осколком напрочь), Бушуев Иван Сазонович, Каэанин Роман Парфентьевич (сын того Казанина, который до войны встретился с Лыковым на кордоне на реке Абакан), Унучаков Павел Федорович, Засорин Леонтий Антонович и я.
      Первые трое уже ушли из жизни, а мы, остальные все, живем на Алтае.
      Вышли мы в феврале на лыжах, подбитых мехом, из Кычинского залива, что в южной части Телецкого озера, и, подходя к перевалу через Абаканский хребет, попали в страшный буран! Однако благодаря Молокову мы, просидев в буране два дня у костра под кедрами, решили идти, и Молоков в этом диком снежном хаосе точно вышел в вершину реки Эринат. И мы, спустившись в долину, ушли вниз по дну этой долины и попали в каменные тиски глубокого дикого ущелья. Словом, дважды были на краю гибели, но вышли. Лыковский дом мы увидели сразу, как только резко и как-то сразу вышли из каменных ворот ущелья в сравнительно широкую долину теперь уже реки Абакан.
      Не доходя до дома, мы поняли, что Лыковых здесь нет. Очевидно, Лыковы ушли почти сразу, как проводили отряд Бережного и убрали огород. Усадьба состояла из домика, где они жили, амбарушка на двух высоких пнях, бани, небольшого навеса, служившего и хранилищем зерна и всякого скарба. Под навесом была ямка, в которой было около 80 ведер картошки, репы и, кажется, свеклы, а в амбарушке на пнях около 30-40 ведер черных очень твердых сухарей. Мы переночевали и пытались выследить Лыкова, но печку они топили только ночью и в долину к реке зимой не спускались. Словом, найти мы их не смогли. То, что Лыковы придут весной за овощами и другими вещами, было ясно – не могли же они бросить столько добра: это и обувь, и кое-что из инструмента, и сухари, и овощи.
      Уходя, я под диктовку написал Лыкову на целом развороте листа в клеточку из общей тетради, так же как пишу сейчас, только четкими печатными буквами, послание. В этом письме я перечислил, кто был, причем фамилию, имя и отчество, передал привет от Молокова и подробно изложил цель прихода, в письме я написал, что война окончилась, что жизнь теперь будет хорошей и чтоб он выходил, что ему ничего не будет.
      Это письмо мы прикололи внутри избы на стене против двери. Точно такое же письмо слово в слово я написал на внутренней стороне двери.
      Таким образом, мы поведали Лыкову о цели своего прихода и рассказали, что смогли, и о войне, и о жизни.

      О Лыкове постепенно стали забывать, и только в 1951 году, работая в экспедиции в верховьях Абакана, Молоков вновь встретил Лыкова. Долго говорили, но остальных членов семьи Молоков не видел, так как не был у них дома. Встреча была случайной. На вопрос Молокова, видел ли он письмо, Лыков ответил, что видел, читал, но не все понял.
      Было решено, что в 1952 году будет послан отряд с той же целью, но осенью 1951 года было объявлено, что заповедник ликвидируется. Тогда постановлением за подписью Сталина было ликвидировано 100 заповедников из 128.
      Всякая работа прекратилась, наука разъехалась, и обо всем стали забывать.
      Я ушел работать в туризм.
      В 1958 году на Алтае проходили сборы инструкторов туризма из Москвы. Всего было около 60 человек, которые небольшими отрядами по 8-10 человек расходились из села Артыбаш (это на Телецком озере) по разным маршрутам.
      Я всю эту группу консультировал и рассказывал об Алтае. В верховья Абакана уходила группа под руководством моего хорошего приятеля Штюрмера Юрия Александровича. Консультируя их всех, я обратил внимание на то. что где-то в верховьях Абакана живет семья Лыковых, рассказал им все, что знал, и очень просил группу Штюрмера внимательно посмотреть. Я говорил, что, если вы увидите следы человека в верховьях Абакана, значит, это следы Лыкова, и просил, что если посчастливится встретить Лыкова, то узнать все, особенно где у него дети. И вот группы возвращаются, и первое, о чем заговорили все буквально наперебой из группы Штюрмера Ю. А., был Лыков. В верховьях Абакана они встретили Карла Осиповича Лыкова и его жену Акулину Карповну.
      Двигаясь по долине Абакана группа, неожиданно выйдя из-за поворота, увидела стоящего с удилищем бородатого человека, а рядом на кучке кедровой хвои сидела старушка. Лыковы долго молились, и, только успокоившись, вступили в разговоры. Штюрмер Ю. А предложил им кое-что из продуктов, но они от всего отказались, кроме соли. Соль взяли. И вот Штюрмер спросил его, живы ли дети и где они.
      Лыков сказал следующее: «Дети, слава Богу, живы». Штюрмер повторил вопрос где дети? Лыков ответил: «Которые с нами, которые отошли». В то время сыновья Лыковых жили в отдельной избушке. Как рассказал Штюрмер, Лыков выглядел бодро, был еще силен и, словом, «как груздь», а вот жена его была худенькая, очень старая – словом, «живые мощи».
      Вот так в очередной раз все мы узнали о Лыкове. Это было, еще раз напоминаю, в 1958 году. При встрече говорили о многом, в том числе и о войне.
      Штюрмер Ю. А. работает сейчас в аппарате Центрального (управления) совета по туризму и экскурсиям в Москве, где всегда жил.
      Ну а позднее, когда геологи встретили Лыкова, газета «Социалистическая индустрия» писала довольно подробно о встрече с Лыковыми.
      В «Таежном тупике» В. М. Песков допускает много неточностей, что вводит в заблуждение людей несведущих. В. М. Песков совершенно не знает сибиряков: ни их быта, ни манеры разговора.
      Когда он спросил, откуда родом Лыковы, Лыков сказал вначале о себе, а про жену сказал, что она родом с Беи. Лыков, как и все сибиряки, определял место жительства по реке и в данном случае имел в виду реку Бию, где действительно жила на заимке большая зажиточная семья родителей Акулины (жены Лыкова).
      Но Лыков произнес Бию, как Бея. Все российские и себя называли «мы расейские», так, например, и реку Бия называли Бея, и город Бийск – Бейск и т. д.
      В. М. Песков, не зная этого, написал: «...а жена Карпа Осиповича, Акулина, из алтайского поселка Бея». Такого поселка на Алтае вообще нет.
      Я сразу написал Пескову, что публиковать материал о Лыковых надо крайне осторожно, так как туда хлынет поток добрых и недобрых людей. Что и получилось.
      Причина гибели семьи Лыковых – это контакт с людьми.
      Всю жизнь Лыковы прожили в кедровой тайге и находились как бы в капсуле. Благодаря большому количеству выделяемых фитонцидов воздух в кедровой тайге абсолютно чистый, и совершенно отсутствуют болезнетворные микробы, и Лыкову ничего не грозило
      Словом, факт свершился.
      На Алтае и по сей день, как и в Хакасии, живут дальние и близкие родственники Лыковых, и о них всегда знали.
      И еще одна деталь. Я много исколесил горных троп по Алтаю и по Западным Саянам и прекрасно знаю бассейны Большого и Малого Абакана. Все эти путешествия были в составе различных экспедиций.
      И вот однажды с Молоковым мы на одной из горных троп у озера а верховьях Б. Абакана нашли избушку и рядом амбар, а котором в колодах была соль. Соли было много, около 50-60 пудов. Зачем столько соли старообрядцы завезли, трудно сказать, но Лыковы жили от этого озера примерно в 40-50 километрах и, конечно, ничего не знали о ней, а знали бы, то не бедствовали. Это озеро называется Черное. Недалеко от этого озера я нашел могилу в тайге, а Молоков рассказал, что в 1928 году он с товарищами хоронил того человека. Погиб он в лапах медведя. Спасаясь от медведя, он бежал к дому, но жена его, испугавшись, закрыла дверь перед самым носом мужа, и он попал под медведя.

      Р.S. На всех картах военных изданий 1946-1947-1948 гг. можно прочитать: «Заимка Лыкова» – так помечены все места, где жили Лыковы.
      И второе, никакого открытия Лыковых не было, о них всегда знали, а вот в погоне за сенсацией преподнесено как открытие У нас, в кругах экскурсоводов, все буквально были недовольны последней публикацией В. М. Пескова об интимной жизни Агафьи. Непонятно, зачем было трезвонить об этом на весь белый свет, даже читать было как-то неудобно.
      В Абакане создан опекунский совет Агафьи Лыковой, председателем которого является М. Д. Глазков. Его адрес: 662600 Абакан, Советская, 32.
      4 января 1991 г.

>>