Таёжный Тупик
<< Одна в глухой тайге >>
На Еринате у Агафьи Лыковой побывал корреспондент «Красноярского рабочего»
Юрий Угольков

      12 февраля этого года «Красноярский рабочий» ужа сообщал о тяжелой болезни Агафьи Лыковой, которая продолжает зимовать я своей одинокой избушке на берегу таежной речки Еринат, притоке Большого Абакана. В прежние годы ей помогали поддерживать связь с внешним миром геологи, их лагерь был сравнительно недалеко, но теперь геологи переехали в другие места. Агафье жить стало намного труднее. На десятки километров вокруг простирается угрюмая безлюдная тайга. Случись что – и весточку о себе подать некому. Лишь изредка в погоне за зверем на Еринат забредают охотники.

      В 1989 году, через год после смерти отца, Карпа Осиповича, Агафья предприняла попытку переехать к людям, в небольшой староверческий скит Чедуралык на Енисее. Митрополит Московский и всея Руси, глава русской старообрядческой церкви Алимпий лично наказал единоверцам оказывать ей попечение и содействие. Однако Агафья не смогла прижиться в скиту, климат Чедуралыка, сырой и холодный, оказался слишком трудным для ее здоровья, она непрерывно болела, особенно ослабли легкие. И в конце концов она вынуждена была вернуться назад.
      Попечители Агафьи давно вынашивают мысль подселить к ней на житье кого-нибудь из единоверцев или просто из добрых «мирских» людей. Высказала согласие переехать на Еринат одна женщина, погостила у Агафьи лето, но к осени со слезами запросилась назад: «Такие тяготы не для меня»... Так и осталась одинокой.
      Беспокоясь за судьбу последней представительницы семьи удивительных сибирских Робинзонов, писатель Лев Степанович Черепанов достал у моряков Балтийского пароходства специальный радиобуй международной аварийно - спасательной космической системы «Коспас-Сарсат». В октябре прошлого года радиобуй доставили на Еринат и обучили Агафью пользоваться им. В случае крайней необходимости она могла подать через космические спутники связи сигнал бедствия.
      И вот 23 января этого года такой сигнал прозвучал. Его приняли во многих странах мира. По распоряжению из Москвы на помощь Агафье Лыковой вылетели сразу два вертолета Ми-8. Один из них вел экипаж Абаканского авиапредприятия во главе с командиром В. А. Вернером. По пути на Еринат авиаторы совершили посадку в районном центре Таштыпе, взяли на борт двух врачей и на всякий случай сотрудника милиции: никто не знал, что случилось там. в тайге. Они сумели добраться до места только в конце дня, незадолго до заката солнца. В это время прилетел и второй вертолет, принадлежавший Западно-Сибирскому управлению гражданской авиации. В. А. Вернер связался по рации с его командиром, заверил, что сумеют справиться собственными силами, и порекомендовал, не совершая посадки, вернуться назад. Коллега принял предложение с благодарностью, горючее у второго вертолета было на исходе.
      Спасатели застали Агафью в трудном положении. Она жаловалась на сильные боли в пояснице, рассказала, что несколько дней не могла подняться с постели, наколоть дров, истопить печь. начала замерзать. На предложение гостей выехать в Таштып или Абакан для лечения и обследования она категорически отказалась.

      До наступления сумерек вертолет должен был покинуть горы. В распоряжении у врачей было слишком мало времени, они смогли оказать Агафье лишь минимальную помощь. «Ничего, мне уже легче, – сказала им она. – Бог даст, поправлюсь».
      Весть о болезни Агафьи Лыковой застала генерального директора Хакасского лесохозяйственного производственного объединения Николая Николаевича Саввушкина в Москве, он был там в командировке. О полете спасателей на Еринат ему рассказал журналист Василий Михайлович Песков, автор книги о семье Лыковых «Таежный тупик». С 1983 года Саввушкин и Песков регулярно посещают таежных Робинзонов, помогают им всем, чем могут. Правда, в живых они застали только Карпа Осиповича и Агафью. Специально обращаю внимание на эту деталь. В последнее время участились нападки на Пескова, якобы после его книги и других публикаций к Лыковым стали ездить все, кому не лень, занесли инфекцию и погубили уникальную семью. Жена Карпа Осиповича, два сына и старшая дочь умерли задолго до того, как на Еринате впервые побывал известный журналист. А не будь его поддержки, а также многих и многих других людей, едва ли Агафья смогла выжить, особенно после смерти отца, последовавшей в 1988 году. Он умер в возрасте 86 лет.
      Во время встречи в Москве Василий Михайлович сообщил Саввушкину о телефонных звонках из разных городов страны, друзья Агафьи обеспокоены состоянием ее здоровья, тем, что она теперь осталась без средств связи. Батареи ее радиобуя, по всей видимости, вышли из строя, они рассчитаны на ограниченный срок действия, а запасных у нее нет. Николай Николаевич успокоил Пескова: в ближайшие дни он собирается лететь в верховья Большого Абакана по делам службы и по пути постарается навестить Лыкову.
      С нетерпением ждали возвращения Саввушкина из Москвы в Хакасском областном отделении Фонда милосердия и здоровья. В адрес Агафьи пришло 35 посылок с продуктами, одеждой. предметами домашнего обихода. Скопилось большое количество писем и открыток, в том числе и из-за рубежа. Николай Николаевич обещал помочь доставить их на Еринат. Все посылки и письма работники фонда, по договоренности с Агафьей, обязательно вскрывают и подвергают вещи, предназначенные для нее, дезинфекции. Таким образом снижается опасность занесения инфекции.
      Вернувшись в Абакан, Саввушкин заказал для полета в Саяны вертолет... В середине дня мы уже приземлились на небольшой заснеженной площадке в устье таежной речки.
      К избушке примыкают бревенчатые сени. Напротив дверей видна еще какая-то постройка. Оттуда неожиданно выбежали две домашние козы – козел и козлиха, воспросительно уставились на людей. Заметили мы и небольшую собаку-дворняжку с двумя щенками, которые. к удивлению, не проявили к нам никакого внимания и интереса. Откуда-то выбежал тощий черный кот и шмыгнул в сени, сердито прошипев. Через некоторое время в проеме двери появилась сама Агафья. Она одета в длинное черное пальто из грубого сукна, валенки с галошами, на голове два платка, нижний, черный, прикрывает лоб. Агафья узнает Николая Николаевича и приветливо ему улыбается.
      – Вот болею, – говорит она тихим голосом.
      – Ты похудела, – замечает Саввушкин.
      – К зиме-то нынче ничего не заготовила, живу на постном, ослабла, – отвечает Агафья.
      Из дальнейших расспросов узнаем, что коза ее давно не доится, куры не несутся (их у нее шесть). В последние месяцы Агафья питается в основном одной картошкой, иногда печет хлеб. О мясе она и не мечтает, не удалось поймать рыбы.
      – Морду на налимов ставила, а их нынче нет вовсе. Ходила на лыжах за три версты, только в одной морде во-от такого малюсенького харюзенка нашла.
      Узнаем еще одну подробность: от плохого питания не только ослабла она сама, но и две ее кошки, которые «не дюжат, с ног падают». Агафья отпаивала их настоем крапивы, оказывается. это растение помогает восстановить силы.

      Входим в избушку, она небольшая, низенькая, без всяких перегородок, в передней стене прорублено два оконца, в боковой – одно. Сразу у самой двери, слева, устроена лежанка из досок, прислоненная к печи. Печь представляет из себя большую железную бочку, сверху и с боков обложенную каменными плитами и обмазанную толстым слоем желтой глины. Эту печь Агафья называет «большой», она печет в ней хлеб. Другая железная печь, но уже небольшая по размеру, стоит справа от двери.
      В избушке довольно холодно, пахнет лекарственными травами и дымом. Рамы в оконцах одинарные и плохо утеплены. На них даже не нарастает лед.
      Агафья сидит на нарах, скрючившись, прижав одну руку к животу. Она признается, что не успела рассказать приезжающим медикам о своей главной болезни. По ее словам, осенью, работая с бревнами, она надорвалась, сейчас болезнь обострилась, несколько дней она не может есть и не может от боли спать. Слушая ее, Николай Николаевич все больше мрачнеет.
      – Давай, Агафья, – говорит он, – мы все-таки заберем тебя в Таштып. Подлечишься, поправишься, а потом мы тебя – на вертолет и привезем обратно.
      – Ой, нет, – машет Агафья свободной рукой. – Негоже мне.
      Может быть, она права? С одной стороны, ее организм, не защищенный иммунитетом даже от простейших инфекций и ослабленный из-за плохого питания и изнурительной болезни, может и не выдержать новой среды. Больница таит для нее смертельную опасность. С другой стороны, как можно ей в таком состоянии оставаться одной в лесу? Она ходит-то с трудом, опираясь на палочку, а ведь ей надо готовить и носить дрова, воду, топить печи, ухаживать за животными. Да и болезнь ее требует серьезного лечения, возможно, хирургической операции. Агафья рассказала, что именно так надорвалась на непосильной работе и заболела ее мать. «Страх помыслить, как она мучилась до самой смерти».
      Прилетевшие с Саввушкиным специалисты лесного хозяйства перенесли от вертолета к избушке посылки, мешки с комбикормом и пшеницей, огромный рулон войлока для утепления жилья, спешат нарубить как можно больше дров. Старший инспектор отделения Фонда милосердия и здоровья Н. С. Абдин вручает Агафье мешочек с грецкими орехами, посылку с медом, свечи, иголки и нитки, другие вещи. Она просит положить все на полки. Николай Николаевич привез немного свежей рыбы – подарок работников Хакасского рыбозавода. По просьбе хозяйки кто-то из мужчин слазил в погреб и достал полмешка картошки.
      – Картошки у меня еще много, но вот поднять не могу, – говорит Агафья. – Теперь попробую приготовить кисель.
      Николай Николаевич предлагает сходить на речку за водой, но Агафья, потупившись, его останавливает:
      – Тятенька наказывал, чтобы я не разрешала мирским приносить себе воду. Я буду таять снег.

      Агафья достает шариковую ручку, листок бумаги, опускается перед нарами на колени и говорит, что хочет написать благодарственную записку всем, кто прислал ей письма и подарки. Закончив писать, подает листок. Четкими печатными старославянскими буквами выведено: «Низкий поклон от Агафьи Карповны добрым людям за посылки. Желаю всем доброго здоровья и благополучия».
      Загудел на берегу реки за лесом вертолет, пора уходить. Агафья стоит у дверей, держась за косяк. «Господи, Иисусе Христе, сыне Божии, – звучит ее тихий голос. – Господи, помилуй нас!»
      И мне. неверующему, хочется присоединиться к ее молитве и страстно помолиться за нее; «Господи, дай ей здоровья! Спаси ее».
      1 марта 1991 г.

>>