Таёжный Тупик
<< От чего убежали >>
Лев Черепанов
Мало того, чтобы прямо не лгать, надо стараться не лгать отрицательно – умалчивая (Л.Н.Толстой).
Две фразы об одном и том же. В 1982-ом году "главный лыкововед" В.Песков оповестил всех, что Карпа Иосифовича иногда посещала "холодная и опасная, как змея... мысль, правильно ли прожита" его "жизнь". А уж затем, в 1984-ом году, он принялся выяснять, действительно ли Карп Иосифович раскаивался за то, что ринул себя в лес ("Ни о чем не жалеете, считаете, верно прожита ваша жизнь?")
Что стало явью? Твердое, но ни на чем не основанное сообщение В.Пескова о переживаниях Карпа Иосифовича на два года опередило попытку исследовать, было ли от чего Карпу Иосифовичу потерять покой.
Это произошло чисто случайно? Но, если и так, то какой может быть предварительный вывод? Утверждения В.Пескова принимать всерьез нельзя?
Само собой, что пишущую братию в жизни Карпа Иосифовича особенно интересовал уход из родного селища Тиши. В самом деле, чем он был предопределен?
"Давними распрями на почве веры", – убежденно заявил В.Песков. Но по свидетельству дочери Карпа Иосифовича Агафьи, они среди тишинцев не возникали. И как не поверить её словам, обладавшей, по оценке В.Пескова, "прекрасной памятью".
Кому вздумалось заспорить с Агафьей? Как будто старообрядцу Трофилию Орлову. Однако без малейшего заглубления в суть: что развело тишинских единоверцев по разные стороны? И не удивительно: ему не довелось побывать в Тишах. Ни разу.
"Он возглавил Лыковскую общину... Он увел людей на реку Каир..." Эти сведения, напоминающие "сигналы" для расследования прошлого Карпа Иосифовича, разошлись от В.Пескова. Но насколько они соответствовали правде? Как установлено в беседе с другом детства Карпа Иосифовича Федором Самойловым (имеется магнитная запись), каждый тишинец жил исключительно натуральным хозяйством: сеял рожь, добывал рыбу и бил зверя. С кем-то объединяться ни у кого не было надобности.
А мог ли двадцатишестилетний Карп Иосифович навязать кому-нибудь свою волю, если в Тишах, а потом на Каире духовную службу правил старец Ефимий, чином – инок (монах)?
Как не пригласить рассмотреть и еще один существенный абзац из "отчета" В.Пескова. За Карпом Иосифовичем в лесную нежить "безропотно последовала жена его Акулина Карповна с двумя ребятишками на руках". Но именно тогда её девичья пора спокойно протекала в родительском доме на Алтае у реки Беи. Карп Иосифович женился на Акулине Карповне уже будучи на Каире – год спустя.
И обживался на нём он не один, – возле отца, а также давно оженившихся братьев.
Примечательно – вместе с Лыковыми там же обосновались еще три тишинских семьи. Перво-наперво они срубили какие-никакие избушки, по весне завели "ручные" пашенки и выставили улья. Чуть попозже все переселенцы перебрались на уступ над рекой Большой Абакан, по-Лыковски, на Прилавок. На задах его поставили баню, у ручья – мельницу, разумеется, "некорыстную".
Что еще нельзя обойти? Лыковы не год, не два поддерживали с тишинцами хозяйственные связи. За меха приобретали у посредников провиант, всякие дельные товары – те же нитки для вязания рыбацких сетей, за ними в Тиши ходил скорый на ногу Евдоким Лыков.
Возле устья речки Бедуй над радоновым источником каирцы и тишинцы возвели общую лечебницу.
Допускаю – необходимость получше дознаться, в связи с чем Карп Иосифович оказался вне Тишей, всё же существует. Что еще можно наскрести в публикациях В.Пескова? Пожалуйста, имеется подхваченная им история налёта на Тиши "какой-то таёжной банды в 23-ем году", уничтожившей всё жилье. Только резонно ли будет сбросить со счета, что она без ссылки, откуда взята, а потому – на что годится?
Вероятно, это осознал В.Песков, поскольку он ухватился после за "жизненный статус семьи" Карпа Иосифовича: вот-де, его не устроили "власти"!
Давайте приглядимся, в каком обличье явили они себя, и, может быть, сами сумеем заключить, допустимо ли упрекать Карпа Иосифовича в излишней привередливости.
Год 1928-ой. В Красноярск приехал Сталин. Он повел речь о хозяйственных укладах на селе.
Год 1929-ый. В Лыковские Тиши пожаловал К.Кукольщиков создать артель "Пограничник".
Год 1930-ый. То, что воспротивиться принудительной коллективизации там стало невозможно, подтвердил приказ № 4421 объединенного государственного политического управления (ОГПУ): "Кулаку должен быть нанесен сокрушительный удар".
Появилась также инструкция ЦИК и СНК СССР для разделения кулаков на группы. Карпу Иосифовичу была уготована "выгонка" (Слово Агафьи).
Не преминул В.Песков указать и на то, что Карпом Иосифовичем были отвергнуты "законы".
А что они предписывали? Тех, кто обращал собственного ребенка в свою веру, следовало наказывать по статье 58-10 (за контрреволюционную пропаганду). Если верующим становился его брат (или сестра), к родителям полагалось применить более жесткое наказание – по статье 58-11 (за сколачивание контрреволюционной организации).
В ряд обличений В.Песков ввел также негативное отношение Кар-
[...]
если, в частности, осужденные по 58-ой статье считались не преступниками, а, естественно, каэрами – врагами народа. Разговаривать с ними надлежало без сантиментов, коротко.
И, если обобщать,что же, Карп Иосифович по глупости решил, что с "миром", подмявшим под себя привольную жизнь, ему жить было "не можно"? Но в понятии В.Пескова, он был "неглуп". А вместе с тем – совершил глупость. Одно не согласуется с другим,
Ах, В.Песков имел ввиду, что "власти", "законы" и "обычаи" со временем утратили карательную неуемность, и Карпу Иосифовичу можно было, не рискуя своей головой, вернуться домой. Но еще в 1986-ом году, несмотря на конституционное провозглашение свободы исповедывания, верующие в нашем государстве принимались за социально чуждых людей. В отзыве для правления Российского общества "Знание" кандидат философских наук Н.Горохова донесла, что я, читая лекцию, о Лыковых на Московском радиотехническом заводе, "как ни странно, любовался Лыковыми, восхвалял взаимоотношения в их семье и трудолюбие". Мои призывы подобреть друг к другу она восприняла исходящими от церковника, мешающими "формированию коммунистической нравственности", а также "активной позиции", очевидно, нужной для атеистических выступлений.
И тем не менее Лыковы, очутясь неожиданно открытыми, не отказывались жить с "властями" на условиях семейного подряда, поставляли в Каир для столовой бурильщиков картофель. Не только не отмахивались от "законов", но, когда выпал случай, поспешили использовать их для защиты собственной жизни. В Таштыпе у районного прокурора хранится Агафьина просьба на древнерусском языке предотвратить приезд на Усть-Еринат лодочника Таштыпской геолого-разведочной партии, И.Тропина.
Не все наши "обычаи" одобрила Агафья? Так они заслуживали самого тщательного разбора: какие были нужны для строительства се
[...]
Как обнаружилось, что В.Песков изначально являлся приверженцем строя, обрекшим Карпа Иосифовича влачить жалкое существование? Он назвал Лыковский укрыв "аномальным". И словно по оплошности избрал выразительнейший тон для общения с Карпом Иосифовичем, вроде бы участливый, а в основе, похоже, больше принадлежавший представителю высшей номенклатуры, если не владычный, то уж наверняка игриво-снисходительный. Помните: "Ни о чем не жалеете, считаете, верно прожита ваша жизнь?"
А какой разнос устроил В.Песков натерпевшимся горя Лыковым – как в присно памятные тридцатые годы, без прения сторон. Сам он стремился "продолжить себя в делах и потомстве", а у Лыковых к чему сводился смысл жизни? "Чувство Родины у них было с крупинку". В изнурительной борьбе за существование, не оставлявшей ни мгновения на передых, видите ли,"Лыковы опустились, и баня сделалась для них учреждением греховным". "Ни цветочка у хижины, никакого украшения в ней". "Никакой попытки украсить одежду, вещи". "Не знали Лыковы песен". "Не имели тепла, чистой рубашки, чистой постели". "Не ходили узнать, как живут в соседней деревне". "Дети Лыковых не стали хозяевами своей судьбы, не знали любви, нарушен был ход самого естества жизни"...
И так про всё нагнетающе, с жестокостью стегающего кнута – получайте то, что причитается вам, посмевшим показать спину тем, кто силой повернул российский народ в тупик.
Восхищающе смелое неприятие Лыковыми "власти", её "законов", а также "обычаев" для насаждения кашмаров без границ, В.Песков выдал за "сплошную ошибку" ("Грех, великий грех – так неразумно было, так жалко распорядиться жизнью". Не попытаться выжить, пусть ценой невероятных усилий).
Непостижимо – в стечении каких обстоятельств у В.Пескова зародился вопрос: почему Лыковы не отдали себя на заклание в Тишах, [...] ? Вообразить, что они как все нормальные хоте-
[...]
жение в религию?
Кстати, каким оно вышло? С умолчанием – что вынудило тишинцев выдвориться. А почему? По собственному признанию, на газетные полосы В.Песков должен был "пролезть сквозь игольное ушко". ("Гласности не было").
Он сознательно взялся внушать: Лыковы не приняли "власти", "законы" и "обычаи" из-за пристрастия к сектанству, известному ему из литературы о днях давно минувших. И кем они предстали перед В. Песковым, кивнувшим на исторические параллели: кто внес ересь в древлее благочестие, как спасались от преследователей-никониан?.. Не способными рассудить, что к чему. Фанатиками.
Что получилось у него – в хождениях Лыковых по мукам виновата вера. Власть придержавшие были ни при чем, их совесть как стеклышко. Лыковым можно помогать, но как обыкновенным отщепенцам, у отведавших коллективизм в "Пограничнике" куда больше прав на милости.
И, вообще, кто такие Лыковы? Предки превыше всяких благ ставивших независимость, самостоятельность? Что вы, (подчеркнуто мною) всего-навсего обыкновенные Робинзоны, а "замухрышка-дикарка" Агафья еще и "Колумб". Они – ха-ха! – ни дать, ни взять персонажи для доходно-развлекательных статей и художественного кино.
Конечно, В.Песков имел право на своё мнение. И не расставаться с ним. Но оно было пущено им в ход. Стало фактом. А с каким знаком? Надо знать, кто носитель его.
Что ли, В.Пескову удалось во всех тонкостях постичь старообрядческие истины? Как раз наоборот. Убедитесь: раскол в русской церкви не прекратился, – такими значительными оказались в нём расхождения. А на взгляд В.Пескова, они, подумать только, такие "смешные" – живот можно надорвать.
Далее. Что ли спор шел о том, на какой стороне больше выражения духовности? Нет, заверил В.Песков – о "мелких деталях обряда",
[...]
ников осуществлялось на пользу их, поскольку, по словам В.Пескова, "огонь очищает". Но он, по воззрениям старообрядческого авторитета Аввакума, "души коснуться не может", потому уповать на то, что ему дано снимать прегрешения, вздор.
И последнее, как специально мелькающее в предисловиях к "Таёжному тупику" для удостоверения, что не В.Пескову было браться судить об устоях Лыковых, В.Песков написал, что его занимала "религиозная вера"(?!).
Между прочим, ни один редактор не увидел в этом сочетании тавталогии, буквально лезущей в глаза мало-мальски грамотному читателю.
Широко печатавшийся В.Песков не потрудился познать самое простое накануне вторжения в тему Западных Саян: что "религия" и "вера" – синонимы. Но с таким пылом захотел объяснить Лыковым, как заблудшим, – кто они есть.
Зашел издалёка:
– Существовал "бегунский" толк. "Бегунов" жизнь всё время теснила, загоняла в самые недоступные дебри"...
Говорил он красно, но слушать его Лыковым было, как в пословице, тошно.
Да, у Лыковых почитались ограничения: не есть из чужой посуды, не зашибаться огненной водой, не курить. Но как у всех старообрядцев.
Или Лыковы впали в крайность? Но в чем? Они жили духовно в купе с Аввакумом, от себя в требы ничего не привнесли, как удостоверился А.Лебедев, навестивший на Усть-Еринате Агафью с благословения старообрядческого Митрополита Московского и всея Руси Алимпия.
И не менее существенное. Обычно бегунами становились лишь те, кто остерегался попасть под властну руку кого-нибудь из своих единоверцев. Они нигде не селились группами – коротали свой век в одиночку. Имея связников, занимались исключительно кустарничеством, как на Пошехонье.
Что вымолвил Карп Иосифович?
– Мы не бегуны.
И В.Пескову, попавшему в такой тупик, что некуда ступить, осталось только посетовать: "Сами Лыковы "бегунами" себя не называют". Но никто не помешал ему в переизданиях своего опуса фанатично, без каких-либо доказательств твердить, как раньше, что причиной трагического обособления Лыковых стала их вера, с добавлениями "неистовая", "тёмная" и так далее.
Впрочем, отступил же В.Песков от своей натяжки насчет того, что в районе Лыковского обитания "морозы под пятьдесят", как всемогущий обеспечил там потепление аж на двадцать градусов. Теперь ему предстоит обратиться к себе, узнать – не оказался ли он бегуном от правды в зафиксированных показаниях свидетелей Тишинских событий, не убоясь, в то же время, прослыть среди постигших старообрядчество невеждой?
Столько бед не встретилось бы нам, если бы социальное протестанство в "год великого перелома" оказалось по плечу не только кучке тишинцев!
Что может утешить? Тиражируемые В.Песковым наговоры, за кого надо принять Лыковых, и впредь будут на слуху, но как курьезы. Они свидетельствуют: и после так называемой перестройки среди нас никого не нашлось рассказать об ушельцах от коллективизации как следовало, потому что никем не культивировалась Аввакумовская тяга к правдивости без урезок, никто не наставлял, что жить не ложью, значит, по-божьи.
5 июня 1993 г. (?)
>>