Таёжный Тупик
<< У Агафьи связь – космическая >>
Лев Черепанов

      Про таежную отшельницу Агафью теперь знает весь мир. О ней писалось много. Среди тех, кто первым побывал в заимке старообрядческой семьи Лыковых, находился и московский писатель Лев Черепанов. Вот уже более десяти лет он вместе с другими почитателями одинокой обитательницы тайги ежегодно ездит к ней.
      Лев Черепанов дважды приезжал и в Чебоксары. В дни пребывания писателя в нашем городе Чувашское телевидение показывало его документальную ленту о семье Лыковых. Сам он, как лектор общества «Знание», выступал на предприятиях, рассказывал об их многотрудной жизни в таежной глуши. Гостя особенно растрогало обращение к нему одной чувашской женщины, предложившей деньги на покупку крупы для Агафьи.
      На этот раз я встретил Льва Черепанова в Переделкине – в подмосковном Доме творчества писателей. А прошлой осенью, в сентябре, он вновь побывал на реке Еринат, что в Западных Саянах. Здесь же, в переделкинской тиши, он работал над серией материалов о последней поездке к Агафье в Хакасию. Один из них, готовый к печати, писатель любезно предоставил нашей газете.
      В. Петров, спец. корр. «Советской Чувашии».

      Что припомнила Агафья? Приставленный к буровым станкам люд, бывая у Лыковых, в первый год стыдился получать отдарки, а затем тому, что приносил им, сам назначал плату, и, случалось, только шкурками соболей. Что увидела она в этом? В жизнь пришел Антихрист, он вселил в души бурильщиков чудовищную алчность.
      Потом что содеялось? В Лыковском укрыве скончались Дмитрий, Саввин и Наталья, притом в ошарашивающе короткий срок. Как в мор. Поразмыслив, Агафья решила, что он был напущен Антихристом, не иначе. Надо больше молиться.
      А что она заметила спустя нс так уж много времени? После выездов за родные пределы каждый раз долго «болела кашлем», к тому же с тяжелейшими последствиями. Из-за чего? Услышав от профессора Назарова Игоря Павловича, что в ее семье, не встречавшейся с людьми, никто не имел приобретаемого иммунитета против инфекций разного вида, все же считала, что инфекции-то ясно кем насылаются – главным супротивником Христа.
      В тот год, как «хозяин леса» Хакасии Н. Саввушкин подвиг себя построить для последних Лыковых избу, Агафья отправилась навестить в поселке бурильщиков знакомых поварих. А от них не совсем отступила какая-то злая хворь. Естественно, что Агафья заболела. Вернулась домой – от нее заболел отец. И не выздоровел.
      В Агафьиной памяти ожили слова Игоря Павловича об инфекции. Но как бы Агафья ни посчиталась с тем, что Антихрист никуда не делся, он сотворил свое черное дело. Поэтому кому-то следовало похлопотать, чтобы она, очень общительная, заболев, нс осталась без помощи.
      Мне удалось выпросить у министра Морфлота Ю. Вольмера радиобуй. Для Агафьи он стал еще одним ангелом-хранителем, в любое мгновение готовым послать на постоянно дежуривший спутник условный сигнал, а заодно и облегчить экипажам спасательных вертолетов прокладку к ней наикратчайших маршрутов при всякой погоде, в кромешную ночь, притом, не хуже аэродромного привода.
      Вместе с тем я полагал, что у хакасских лесников, имевших возможность навещать Агафью, не ослабнет желание упреждать крайние беды в сё отдаленнейшем житии, потому Агафья обойдется без радиобуя. По миновало, всего полгода. Кончался январь. И что же? В так называемую избу И. Саввушкина влез Антихрист, нс видимый для Агафьи, однако с явственно «отравным» дыханием. Ей пришлось срочно перекочевать в курятник. В нём, очень тесном, стояла жестяная печурка. Чтобы не сгореть возле неё, устраивавшейся на ночь Агафье приходилось «нажиматься» к холодной стенке из колотых бревнышек.
      Вскоре кончились дрова-коротыши. Агафья, где могла, собрала сучья. Все сожгла их. Потом, замерзая, едва гнувшимися пальцами дернула пусковое кольцо радиобуя.
      По прилёту к Агафье Н. Саввушкин узрел то, что угрожало унести у Агафьи последнее здоровье, и для обивки стенки у её постелёнки прислал кошму.
      По самое страшное уже произошло. Агафья, как впрямь преследуемая Антихристом, приобрела жесточайший радикулит. С той поры она чуть подстынет, и сразу «выходит из движения».
      Её «подсекает невыносна боль» в пояснице, «с ног сбиват», она не может сходить за водой с алюминиевым бидончиком, а управиться с хозяйством – тем более. Бывает, молится левой рукой,
      А то вдруг у Агафьи отказывают «вздухи» – на современном русском языке – легкие. Но, конечно, не сами они, – так дают о себе знать изменения от рокового переохлаждения грудной части позвоночника. Оттого она частенько «дни стала терять».
      Но из-за чего Агафья напрочь отвергла избу Н. Саввушкииа? Её заполнил убийственный запах рубероида. Откуда он взялся? Из потолочных щелей. В свое время, когда завершалось возведение сруба. Н. Саввушкин упустил распорядиться накрыть их деревянными нательниками.
      Между тем весть о включении Агафьей радиобуя дошла до оппонента научных истин нашей экспедиции. Он бодро пропел хвалу «спутниковой связи», но не преминул и посетовать: что-де прилёт врача к таёжной отшельнице обошелся в большие затраты, а кому – умолчал. Потому – как не дать справку. Абаканские авиаторы за услугу Агафье получили сполна со счета частных пожертвований, собранных с моим участием. И, между прочим, вне Хакасии.
      Второй вылет к Агафье после включения радиобуя пришлось-таки оплатить Н. Саввушкину, но, разумеется, не из своего кармана.
      Дальше – больше. Поскольку от лечения Агафье не становилось лучше, ни у кого не было уверенности, что ей не придется в третий раз воспользоваться радиобуем, что как обычно заставит Н. Саввушкина поднять в воздух вертолет, а затем отчитываться перед вышестоящей инстанцией. И вот уже охотнику Е. Седову. связанному с Н. Саввушкиным долгой дружбой, тот самый радиобуй, который обеспечил Агафьино спасение, видите ли показался источником излишних беспокойств, выбросить его надо. А, потом он не включился...
      На замену варварски искалеченному радиобую заводчане-ярославцы безвозмездно дали Агафье новый, существенно усовершенствованный, с международным сертификатом.
      Нынешней весной он был включен Агафьей. Но опять в связи с чем?
      По команде из Федеральной службы лесного хозяйства России к Агафье слетал Н. Саввушкин с врачом Таштыпской больницы.
      Да, Агафья жаловалась на то, что ей «трудно дышать», «отнимается рука», донимает нытье в животе («пуп куда-то уходит, не престо ущупать его, чтобы вернуть назад»). И что передал Н. Саввушкин своим хозяевам? Все недуги у Агафьи от «длительного поста», от вскапывания огорода и от испуга перед выбредшим на посадки медведем. Было ли у Агафьи основание позвать на помощь? Судя по информации Н. Саввушкииа, нет. Ну а что предопределило кризис в состоянии Агафьи?
      Моя поездка в Хакасию осуществилась за счет международного фонда милосердия. От районного центра Таштып до Усть-Ерината меня с профессором И. Назаровым и электриком И. Пролецким доставила па вертолёте Абазинская фирма «Ирбис» только из подлинного сочувствия к Агафье – бесплатно.
      Что привлекло наше внимание еще до посадки на берег, освещенный пребыванием на нем Агафьи? Ловушка на речке Еринат. Сооруженная доброхотами-алтайцами, она удержала для Агафьи почти пять ведер по-осеннему упитанных хариусов.
      Мы вручили Агафье для установки на дежурство сменный радиобуй, передали ей настенные часы с электронным механизмом от семьи М. Абашина из подмосковного города Одинцова, с ними – продукты и, готовясь смонтировать купленный в Истре осветительный ветряк, приступили вникать в житье-бытье нашей подшефной, столько лет мужественно совершающей в саянской глуши молитвенный подвиг.
      Начну с хроники. Новую, вторую по счету, избу, срубленную на Усть-Еринате для Агафьи на деньги Федеральной службы лесного хозяйства осенью прошлого года, плотники оставили без печки.
      Год назад Е. Седов залетал охотиться возле Агафьи. На пару с Агафьей закинул землю к внутренним завалинам, под подошву будущей русской печки срубил деревянную клетку. Наскоро для её свода разрубил железную бочку, настлал пол и отбыл промышлять у ручья Соксу.
      Удержать Е. Седова Агафья не посмела, взялась поднимать из-под пола глину. Месила она ее, успевшую набрать холод, ногами. Простудилась, из-за чего потом и ощутила стеснение в груди. Но ей было не до лечения. Охая, носила в избу кирпичи до того, что стала терпнуть правая рука. Затем, превозмогая боль от брюшной грыжи, для устройства печного чела выгнула дуги из не очень податливого железа. И шесть «безотрывных» дней поднимала печные стенки.
      Сдерживая стоны, Агафья одна «сковала трубы на лесинке», одна снизала их, накинулась на пазы у окон с конопаткой и паклей, а после, не переводя дыхание, обивала избяные стены вагонкой с подветренной стороны.
      Так и потянулась потом череда изнурительных для Агафьи дней с перемежавшимися заботами: с утра – что набрать на прокорм козам, перед обедом – чем истопить печь? До донышка издержала Агафья все свои запасы: необмолоченный горох, неотсеянную пшеницу, ржаное зерно из потайного лабаза, «овсяную давленную крупу», перловку, ломтики сушеной картошки, хлебные сухари.
      До поста было еще ой как далеко, а Агафья должна была оставлять себе на пропитание сушке крохи.
      Чего было боязно ей? Сдохнут козы от голода, завоняют, и притащится на них тощий по весне медведь «выесть» их, за ними – её.
      Наконец в апреле на солнечном скате горы обозначились проталинки. Чтобы не очутиться добычей медведя, Агафья, едва владея собой, повела на них чуть живых коз.
      Повеяло маем. У пней сквозь иссохшую ветошь проклюнулась какая-никакая зелень. Агафье можно было успокоиться: опасность лишиться живота своего под медведем для нее миновала. Но что стало явным? На то, чтобы вскопать в огороде всю землю, сил у нее не было никаких. Обычного вскапывания её не было. Н. Саввушкин сообщил в Москву неправду.
      Придерживаясь за веревки, протянутые к железкам для отпугивания медведей, Агафья, как древняя старуха, поплелась к укромному уголку с лекарственным зельем. К огорчению Агафьи, настои с ним ее не выручили.
      Затем в ее руки вроде бы случайно попался радиобуй.
      И как же было горько Агафье от слов Н. Саввушкина о том, что включать его ей полагается в значительно худших обстоятельствах: когда порушит ногу, к примеру.
      Что же налицо? Если бы у Агафьи, взятой Н. Саввушкиным под опеку, каждый год с осени имелось бы все нужное для нормального быта, то у ней не возникла бы надобность обращаться к радиобую И навсегда отпала бы необходимость изыскивать деньги на специальные рейсы вертолета. Нынче они выделяются Федеральной службой лесного хозяйства. Правда, только после вмешательства международного фонда милосердия.
      31 декабря 1993 г.

>>