Таёжный Тупик
<< Агафье Лыковой выписали паспорт >>
А нужен ли он таежной отшельнице-староверке?
Лев Черепанов
“Когда ученые обнаружили Лыковых в тайге, выяснилось, что у них произошли серьезные психические изменения”... Эта напечатанная фраза дошла до нашей экспедиции с большим опозданием. И почти случайно.
Ученикам шестого класса одной из московских школ предстояло освоить в “Граждановедении” Я. Соколова раздел “Человек в обществе”. Учитель, рассказывая об уходе старообрядцев Лыковых в тайгу, сначала утверждал – и совершенно верно, – что их жизнь по сталинским законам в родовом селе у распаханных лугов была невозможна. Затем скрупулезно перечислил, какие преимущества были у поселившихся в краю “дикой нежити” перед тем же... Робинзоном Крузо. И получилось: между лыковским неимоверным хождением по мукам и безоблачным приключением Робинзона допустимо поставить знак равенства. Разговор пошел о том, что-де в отрыве от людей утрачивается “роскошь человеческого общения”...
Если содержание урока точно соответствовало тексту “Граждановедения” Я. Соколова, то обращение к неокончившейся “эпопее” Лыковых оказалось в целом ущербно облегченным. На долю школьников выпала доля гадать: почему у Робинзона в более худших условиях, чем у Лыковых, не “произошли серьезные психические изменения”? Но, увы, объяснения на сей счет у автора учебника не найти.
Мое внимание задержалось также еще на одной фразе в “Граждановедении”: “...сознание Лыковых серьезно отличалось от сознания других людей”. Каких? Надо полагать, от тех, кто с нормальной психикой. И далее по законам логики следует вывод: нынешнее нежелание Агафьи выехать к людям предопределило расстройство ее психики. Но ведь его – свидетельствую! – не было. И нет. В отличие от психических больных, Агафья исключительно последовательна во всем. Ни перед кем нос не задирает. Но и ниц не падает. Ни на кого не возвела напраслину. По-сибирски доброжелательна. Каждого прихожанина готова не просто приветить, а сразу “напитать".
Уже то, что она сама обеспечивает свое житье, говорит: с психикой у нее полный порядок. Оформлять ее на инвалидность нет оснований.
Связываюсь по телефону с автором “Граждановедения”. Меня интересует вопрос: с кем из ученых, причастных к открытию Лыковых, он общался? Не назвал ни одного. О том, в чем проявились признаки больной психики у вынужденно лесовавших людей, тоже не нашел, что сказать. Сослался на то, что бывает с приговоренными к смерти...
Слово профессору Красноярского мединститута И. Назарову. Ему, наблюдавшему Лыковых семнадцать лет, ничего не стоило указать на запись в своем полевом дневнике за 15 октября 1980 года: “Психическое состояние Лыковых нормальное. Они уравновешены, приветливы, разговорчивы, любознательны, рассуждают логично, непосредственны, как дети (за исключением Карпа Иосифовича), смешливы (особенно Дмитрий и Агафья). Память у всех безупречна: у Агафьи она, как магнитофонная лента. Все хорошо приспособлены к жизни в сибирской тайге”.
А вот еще мнение старшего преподавателя Казанского университета, кандидата филологических наук В. Маркелова:
– О серьезных психических изменениях может говорить только психиатр. В устах другого человека – это клевета, за которую привлекают к судебной ответственности по статье о защите чести и достоинства... Страшно, что Я. Соколов подталкивает читателей к выводу о том, что Лыковы – сумасшедшие. А они вполне в своем уме, неотделимы от нашей истории, от живого языка.
Именно В. Маркелов записал выразительнейшее чтение Агафьей “Слова о полку Игореве” на древнерусском языке, стих о разгроме Оленевского скита на Нижегородчине. Установил по фонетическим следам, откуда пришли Лыковы в Сибирь, объяснил, отчего у детей Карпа Иосифовича, по нашему сказать, гнусавость... На самом деле последнее соответствует насаждавшейся среди верующих в Средневековье византийской традиции придавать речи во время богослужения особое звучение.
Автор учебника Соколов, как говорится, Лыковых в глаза не видел. Он полностью доверился некоторым “отчетам” в печати доморощенных “папарацци”. Те, приезжавшие к Лыковым ради нескольких строчек в газете, как бы все знали наперед. Потому, бывая у отшельников, не изнуряли себя исследовательским трудом, ничего не проверяли – доверялись на слово. Духовного мира Лыковых не поняли. Или не захотели понять? Над наивной простотой жизни посмеялись.
Помню, однажды Карп Иосифович, не раз навещавший бурильщиков в тайге, произнес:
– Жизнь в миру стала богаче, а жить некому.
Сказал с удручающей улыбкой апостола, но никому не в осуждение. Интересно, как этот независимо раздумывающий человек расценил бы недавнюю затею коллегии МВД Хакасии в недельный срок – недельный! – выдать Агафье паспорт? Ей, среди медведей летом и волков зимой, он был без надобности больше пятидесяти лет. И нынче точно так же. Но тем не менее!.. Видите ли, закон есть закон. Хотя он с оговоркой: не применять его к таким, как Агафья, в первую очередь.
Что, кому-то вздумалось навестить пустынницу за государственный счет, чтобы во время стоянки вертолета на косе Ерината вкусить экзотику? А может, отличиться “по линии” новой паспортизации, осененной двуглавым орлом?..
Вот такой “обуткой" (не кроссовками, разумеется) обходились Лыковы.
17 февраля 1999 г.
>>