Таёжный Тупик
<< Укрывище >>
Агафья Лыкова остается в тайге
Екатерина Рыбас
Двадцать лет прошло с тех пор, как в хакасской тайге геологами была обнаружена семья старообрядцев Лыковых, сорок лет не контактировавших с другими людьми. Задолго до этих событий в соседней Туве с другой геологической партией приключилась история, рассказанная мне писателем Львом Черепановым.
Экспедицию геологов обслуживали несколько самолетов Па-2. Летчикам сложно было найти себе подходящее развлечение в этой глуши, и они решили поохотиться на уток. Но не банальным способом, а с самолета. Охота проходила успешно: берега притоков Енисея были полны дичи. Настреляли полный самолет, разгрузились, снова взмыли в воздух, все им было мало. Но опасность подстерегала разохотившихся летчиков. Слишком рискованны полеты на малой высоте над зеркальной гладью. Не рассчитав, они врезались одним крылом в реку, винт рубанул галечное дно. Все спаслись, хотя двое не умели плавать. Обессиленные, в страхе за себя (а грозило им немало по популярной тогда статье «вредительство»), трое летчиков забылись во сне на берегу.
Очнулись они потому, что вдруг стало трудно дышать. Оказалось, что их положили в мешки какие-то люди. «Неужели вы будете нас убивать?» – спросил один из пленных летчиков. «Что вы, – ответили им неизвестные, – у нас заповедь: не убий». Погрузили их на лошадей и повезли в тайгу.
Это были старообрядцы, посланные старостой на добычу невест. Их старики решили, что пора влить свежую кровь, чтобы избежать вымирания общины, и «нарядили» самых удачливых охотников за новым генетическим материалом.
Высшие силы буквально с неба послали старообрядцам трех крепких здоровых женихов, которым теперь была уготована участь «улучшателей породы». Везли их с предосторожностями, чтобы не узнали дорогу. Поселив к невестам, тяжелой работой не утруждали, и двоим летчикам такая жизнь пришлась по душе. Однако третий, угрюмый, ершистый мужик, полутувинец, не мог успокоиться: все тянуло его домой, к жене. И правда, ему было куда возвращаться: если жены его товарищей через год, когда их вдовство признали по закону, вышли замуж, то его жена, словно жена Одиссея, решила ждать мужа, так как верила, что он жив. Его новая жена, видя страдания мужа, решила втайне, взяв ребенка, вывести его «к миру». Когда его товарищи тоже поддались на уговоры, они ушли вместе. Пенелопа дождалась своего суженого, а ее соперница, пожертвовавшая всем ради любимого, должна была исчезнуть.
Лев Черепанов пробовал разыскать ее в женском старообрядческом монастыре Бурундат, но это ему не удалось.
Когда он возвращался из тех мест, ему попались на глаза фотографии – якобы следы инопланетян в тайге. На самом деле это были следы берестяных «обуток». Писатель предположил, что это Карп Иосифович Лыков в поиске невест и женихов для своих детей дошел до тех мест, где размещалось поселение тувинских старообрядцев. Но к тому моменту они откочевали в неизвестном направлении.
Лыковы были открыты в 1978 году (их первое пребывание у геологов совпало с днем получки, когда Карп Иосифович сказал: «Жизнь стала богаче, а жить некому»). В начале 80-х с легкой руки Василия Пескова заимку Лыковых стали называть «таежным тупиком». Семья старообрядцев Лыковых до конца 20-х годов жила на реке Большой Абакан. Когда туда пришли отряды ЧОН и добралась коллективизация, клан Лыковых да инок Ефимий откочевали вверх по реке.
Карпу Иосифовичу было тогда 27 лет. Через год он привез с Алтая Акулину Карповну, ставшую ему женой. Тем временем новое пристанище Лыковых вошло в черту заповедника, и им было приказано уйти. Но лишь в 1937 году, когда егеря застрелили Евдокима, а его тело, захороненное, съели оголодавшие медведи, Лыковы откочевали на Еринат. Но и тут им не было покоя: спугнули пограничники.
Напротив Щек, среди Карлыганских гор, для молодой семьи начались самые тяжелые, голодные годы. В тайге они были абсолютно одни, имея на руках четверых детей.
Обстоятельства гибели Саввина, Дмитрия и Натальи окутаны тайной. По одной версии, братья умерли, застудившись на работе в снегу и холодной воде, а Наталья ушла в мир иной от «великой тоски» по ним. Однако известно, что таежные жители были привычны к хождению по морозу босиком, да и работу они делали тоже знакомую. Неожиданность и быстрота гибели младших Лыковых породила даже версию журналиста Юрия Свинтицкого об отравлении их отцом-деспотом, не желавшим, чтобы дети покинули его и ушли «в мир». А Василий Песков рассуждал так: «Младшие Лыковы не имели драгоценной для человека возможности общения с себе подобными, не знали любви, не могли продолжить свой род. Виной всему – фанатичная темная вера в силу, лежащую за пределами бытия, с названием Бог. Религия, несомненно, была опорой в этой страдальческой жизни. Но и причиной страшного тупика была тоже она». В последующих публикациях Василия Пескова уже нет критики веры, однако продолжается линия принципиального несогласия с выбором старообрядцев.
Но очевидцы уверяют, что смысл жизни этих людей был в служении Богу, они глубоко чтили своего отца и те нравственные законы, которые оказались попранными в цивилизованном мире. Поэтому домыслы, что между Лыковыми существовали запретные связи, также неверны. Карп Иосифович был озабочен продлением рода и действительно искал невест своим сыновьям даже в далекой Туве.
Наиболее достоверной выглядит следующая версия гибели семьи Лыковых. В феврале 1981 года, как раз в пору массового заболевания гриппом, Лыковы побывали в поселке геологов напротив реки Каир. Вернувшись с рыбалки, Дмитрий слег, затем заболели Саввин, Наталья. Карпу Иосифовичу и Агафье суждено было поправиться. Как оказалось, в крови Лыковых не было антител на грипп и большинство других болезней, которые являются весьма распространенными в городах. Дело в том, что иммунитет вырабатывается лишь до 30-40 лет, и человек, выросший без общения с людьми, утрачивает способность сопротивления заразе, уподобляясь больному СПИДом.
Вообще, много есть несоответствий в «Таежном тупике» Пескова. Он пишет, что «чувство Родины у Лыковых было с крупинку». Черепанов же считает, что оно у Лыковых было гораздо глубже, чем у нас, у которых это чувство, по словам Матусовского, начинается с таких земных вещей, как картинка в букваре и буденовка, найденная в шкафу. Для Лыковых родина была сосредоточена в человеке, в каждом прихожанине, а затем уж в окружающих вещах и ландшафтах. В частности, он пишет, что «не знали Лыковы песен», – а в архиве Черепанова хранятся фонограммы песен, исполняемых оставшейся в живых дочерью Карпа Иосифовича – Агафьей.
Жизнь Агафьи Лыковой после смерти всех родных круто изменилась. Агафья приняла на себя хозяйство, которое раньше обслуживали пятеро: огород, козы, куры, запруда на Еринате, собирание в лесу «лешачей» еды и подготовка дров на зиму. Конечно, ей помогали. Был создан фонд Агафьи, куда сердобольные люди отправляли свои пожертвования. На эти же деньги снаряжались экспедиции. Два раза в год приезжал к Агафье Лев Черепанов с товарищами – помогали сажать и убирать урожай. Бывали у Агафьи и другие гости, которые прилетали из любопытства, как на экскурсию или пикник, или как папарацци.
Приезжали и с добрыми намерениями, да не задерживались.
Были даже попытки выдать Агафью замуж, только горько ей об этом «сватовстве» вспоминать. Иван Тропин приходился Агафье родственником в третьем колене, и уже по этой причине брак их был невозможен. Да и Агафья была против. «Если с кем жить, то как брат и сестра, но такова желання у меня никогда не было, что жить какъ с мужемъ я ни хотева и ни хочу», – писала Агафья на полях письма Ивана Тропина, в котором он говорил об их свадьбе как о деле решенном. Да и как могла Агафья, невеста Божья, хотеть жить с человеком, который пил, жил в «смешательстве» с неверующими?.
Возможно, у многих людей упорство Агафьи вызывает недоумение и протест: живет себе одна в глуши, принимает подарки и помощь и ни в какую не хочет уезжать – ни к родственникам, ни в монастырь, а между прочим, деньги на вертолетные рейсы расходуются немалые. Видимо, тайга для этой монашествующей женщины не только родной дом, но и пустынь. (Подобно древним отшельникам, которые кротостью и любовью усмиряли хищников, Агафья пыталась приручить волка – точнее, как выяснилось позже, одичавшего среди волков пса.).
Много споров разгорелось, когда Лев Черепанов установил на крыше избы Лыковой ветряк. Друг Василия Пескова Николай Саввушкин почему-то посчитал, что в тайге ветра нет и затея с получением электричества бессмысленна.
Какое-то время ветряк все-таки работал, пока аккумулятор не спалил Ерофей Сазонтьевич, присоединивший к нему свой транзистор. (Про этого человека Агафья писала: «Напиши Ерофею, чтобы онъ ко мне ни пристававъ обниматса и целоватся. Если приезжатъ, то пусть онъ ни беззаконничитъ».) Не меньше возражений вызвала и установка радиобуя – аппарата космической связи для подачи сигнала «SOS». Однажды Агафья воспользовалась им – когда настолько ослабела, что не могла сама справиться с курицей, а тем более напилить дров к зиме.
Агафью давно мучат радикулит и остеохондроз, который она заработала, вынужденно ночуя в курятнике. Почему вынужденно? «Но еще насчетъ избы, – писала Агафья Черепанову, – как быть не знаю. Кроме летнива жилья в той избе ничево не получится и то летом. С толью (дровами. – Е.Р.) плохо но еще печка если ни топится то можно, но когда печка топится – плохо дело. Когда вы уехали, погода та пошла холодьне день подьню. Адной печи нистало тепла та хватать. Как печку затоплю утром, вечером или ночью гасъ то низамогла переносить. Ставо меня тошнить и тенуть. Тогда я жить пересиливась в курятникъ, разделива адну половину курамъ, адну себе. Но апеть в морозъ промерзатъ, тогда быватъ угар, но и в морозы дровъ очень много надо.. В прошлый год я ветрадуйкой эту избу назвала, потому что тепло на улицу, а холодъ в ызбу».
То есть, как оказалось, разрекламированное Василием Песковым доброе дело, сделанное под руководством большого лесного начальника Николая Саввушкина, обернулось для Агафьи новой бедой. Изба была поставлена наспех, без утепления и тамбура, с земляной крышей, положенной на рубероид, который при топке наполнял помещение гарью.
На следующий год она сама, несмотря на боли в спине, заготовила лес для новой избы.
К сожалению, у идеи переселения Агафьи до сих пор много сторонников, они считают ее желание жить в своей пустыни блажью. Другая идея – подселения к ней помощника – себя не оправдала: мужчины не могут устоять перед ее обаянием и ведут себя опасно, а женщины не выдерживают таежного заточения и бегут из этого «тупика». И все-таки Агафья не одинока: к ней по-прежнему прилетают помогать (в последний раз – 22 июня), организовали даже заповедник «Лыковская заимка». Хочется, чтобы в оставшейся жизни (Агафье исполнилось 55 лет) она была так же счастлива и спокойна за свое будущее, как и до 1978 года, когда в дверь их затерянной в тайге избушки постучал геолог.
13 июля 1999 г.
>>