Таёжный Тупик
<< Экспедиция к Агафье, 2015 >>
Духовный Байкал
Евгений Собецкий
Новая поездка студентов МИРЭА (Московского института радиотехники, электроники и автоматики) проходила под патронажем губернатора Кузбасса А.Г. Тулеева, и потому дорога от ближайшего крупного жилья к Еринату в отличие от двух предыдущих многодневных путешествий по воде заняла менее часа – именно столько летит вертолет МИ-8 из Таштагола к Таежному тупику.
Встреча студентов с Агафьей Карповной была встречей старых знакомых, несмотря на то, что в нашей группе были и новые лица. И потому жизнь на заимке с первых минут нашего пребывания покатилась по привычному для самой хозяйки и ее гостей руслу – не тратя время на неизбежные для новичков ознакомительные процедуры, все занялись необходимыми делами. Собственно, в таком деловом ключе шли и остальные дни, хотя, конечно, оставалось время и для разговоров с подвижницей, которые, без сомнения, были нужны и важны нам.
Сразу же сообщим основную новость – в настроении Агафьи Карповны, в котором в дни нашего предыдущего общения с нею преобладали минорные нотки, произошли существенные перемены – от тревожных предчувствий, терзавших ее год назад из-за невозможности в одиночку совмещать духовное служение с хозяйственными хлопотами, особенно трудными в условиях горно-таежной глухомани, не осталось и следа. Отметившая в апреле 70-летие, отшельница самоотверженно и безропотно несет свою беспримерную подвижническую вахту. С ноября минувшего года на заимке появился присланный митрополией РПСЦ помощник – Георгий. И его появление придало здешней жизни определенную стабильность и предсказуемость. Да что говорить, именно присутствие Георгия помогло Агафье Карповне перенести утрату многолетнего спутника семьи Лыковых и соседа по заимке Ерофея Седова. 76-летний Ерофей Сазонтьевич, сыгравший в жизни Агафьи, да и всех Лыковых, значительную роль, скончался от тяжелой болезни 20 апреля. Агафья причастила его перед смертью святой водой и вместе с Георгием похоронила на задах избушки, в которой он, малоподвижный по причине инвалидности, провел последние 17 лет своей жизни...
В этот раз мы отчетливо поняли, что Агафья для всех нас – это духовный Байкал. В ней, как и в священном море, хранящем свою кристальную чистоту 25 миллионов лет, сохранилась чистота натуры русского человека многовековой давности. По сути, своим жизненным подвигом она сберегла нам типаж русского человека времен Святой Руси, Руси дораскольной, еще незамутненный петровскими реформами и позднейшими наслоениями противоречивого хода российской истории... Того самого, который и дает нам сегодня пример твердого самостоянья в любых испытаниях и обстоятельствах. Того самого, уровень благочестия которого описывал православный монах Павел Алеппский, посетивший Москву в середине XVII века в свите Антиохийского патриарха Макария: «Мы выходили из церкви, едва волоча ноги от усталости и беспрерывного стояния. Душа у нас расставалась с телом оттого, сколь длительны у них и обедни и другие службы. Что за крепость в их телах и какие у них железные ноги! Они не устают и не утомляются... Какое терпение и какая выносливость! Несомненно, что все эти люди святые: они превзошли подвижников пустынях».
Да и Агафья Карповна нам рассказала схожую историю, которая ей самой стала известна от отца, а тому – от своего родителя. И повествует она о дальних родственниках Лыковых.
...То было еще до Раскола, или, как говорит сама Агафья, «до Никона». Тогда вера в людях была настолько крепкой, что сейчас даже представить это трудно... Предок Агафьи Карповны говорил своим сыновьям: когда на церквах звонят колокола к воскресной службе, тут же, где вас застанет колокольный звон, распрягайте лошадей, оставляйте возы и идите в церковь. Однажды колокольный звон застал братьев в тот момент, когда они с возами находились на мосту через реку. Отец говорит сыновьям – распрягайте коней... Те – так возы потом окажутся под мостом. Отец настоял, лошадей выпрягли, возы оставили на мосту, сами ушли на службу. В воскресенье братья помолились, возвратились к возам, а те действительно уже под мостом... Делать нечего, вернулись домой. В понедельник отец говорит сыновьям – идите за возами. Сыновья – да как их возьмешь, они под мостом... Отец опять настоял на своем. Братья приходят к мосту, а возы стоят там, где их оставили, когда выпрягали лошадей.
«Вот такое благочестие было», – подытоживает Агафья Карповна, оставляя слушателям право самим додумать, почему брошенные возы оказались сначала под мостом, а потом опять на мосту...
Скептик наверняка ухмыльнется, прочтя эту историю, дескать, знаем мы эти байки, но вот вам история иная – она произошла на Еринате за десять дней до приезда нашей группы.
...Агафья возвращалась к жилью с нижнего участка реки позднее, чем следовало бы по соображениям безопасности, ведь в окрестностях заимки бродит медведь. Уже давно сгустились вечерние сумерки, вотвот станет по-настоящему темно. Она шла по узенькой тропинке вдоль берега, которая петляла между зарослями кустарника. Когда до ближайшей избы оставалось около ста метров, а тропинка делала небольшой поворот от берега, Агафья увидела... медведя. Тот, в свою очередь, двигался по тропинке в противоположную от заимки сторону, и тоже выходил из-за небольшого поворота. «Темна куча», – так описывала Агафья громадину зверя. О размерах хищника говорила и его голова – она была такой огромной, какой прожившая всю жизнь в тайге отшельница отродясь не видывала.
Это, к слову, был тот самый тревоживший заимку медведь, о котором Агафья рассказывала нам еще в 2011 году. Тогда она закончила историю про него вроде бы благополучным финалом – медведь ушел за егерями заповедника в сторону кордона, то есть можно было надеяться, что он покинул территорию, где находится заимка Лыковых. А ушел потому, что «стал гоняться за людьми, – так говорила Агафья Карповна четыре года назад. – Нехороший зверь, а потом уж в третьем году за мной кидаться стал. Я в стайку с сеном, а он за мной за запятками... По воду пошла, кошка, вижу, подозрительно смотрит, а уж стемняло... Только взяла коромысло, развернулась идти-то с водой, он бух в воду за мной, я закричала... А потом все-таки пришла домой, стала стрелять. Вовсе страшно... начал кидаться... Ну, а потом уж... он спутал время, днями начал ходить, совсем солнеце еще не закатится, а он ходит, и вот так вот с ем... Страшно...» Всего одно лето Агафья прожила относительно спокойно, надеясь, что медведь либо оставил ее в покое, либо его убили за неповадное поведение, но косолапый вернулся и продолжил терроризировать заимку и ее обитателей.
И вот – встреча с этим матерым зверем на тропинке у самых изб, неожиданная, внезапная, заставшая отшельницу врасплох...
Когда мы с ней потом сооружали шором (так здесь называется устройство из жердей и сухих елок, на чьих наклонных стенках сушится свежескошенная трава), выяснилось, что он находится по соседству с поворотом тропинки, где, словно из-под земли, и выросла та самая «темная куча». Вначале Агафья Карповна показала точку, где замер зверь, потом прошла несколько шагов и встала там, где остановилась, как вкопанная, сама, увидев медведя. Я измерил расстояние, разделявшее человека и хищника, – было всего 10,5 метра.
Всего десять с небольшим метров отделяли ее, маленькую и беззащитную, от горы мускульной мощи, способной сокрушить силу, в сотни раз превышающие возможности человека.
Что тут делать? Любого из нас подобная форс-мажорная ситуация введет в ступор. Даже в спокойной обстановке сложно сразу сказать, что можно придумать в доли секунды такого, что отпугнет зверя и отведет неминуемую смерть, а уж как себя повести в минуту реальной опасности – это за гранью понимания... «А что сделали вы?» – спрашиваю Агафью Карповну. «Закричала Исусову молитву», – ответила она. И показала, как закричала: голоском тоненьким, вовсе не устрашающим не только мощного зверя, но и, кажется, маленькую птичку... «Господи, Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную», – прокричала она этим тоненьким голоском. И молитва, всего-то несколько слов, обращенных к Спасителю, возымела свое действие: медведь в ту же минуту прыгнул в сторону и понесся в глубину прибрежного лесного массива.
Тут опять скептик может улыбнуться: слишком уж все как-то гладко... Но дело-то в том, кто обратился с молитвой.
Агафья Карповна – великая молитвенница. Научилась читать даже раньше, чем смогла помогать родителям по хозяйству. Она с четырех лет умеет читать, а только в пять – вышла в огород с тяпкой в руках, в шесть – читала у аналоя псалмы в Великий пост, с семи лет стала и каноны читать. Когда все члены семьи Лыковых были еще живы, Агафья исполняла домашнюю молитву, вставая в 6 утра. И делала это до 20 летнего возраста ежедневно. Она и сейчас, когда все жилы из нее вытягивает беспрестанная физическая работа, не упускает время помолиться, считая молитву своим первейшим делом и долгом. Год назад, когда стало уж сильно тяжко без помощника, она признавалась нам: «Дотяну до осени, поживу без помощника и с хозяйством постепенно расставаться буду... А потом дотянуть бы до следующей Пасхи, и если помощника не будет, уйду от людей, закроюсь, и остаток жизни отдам молитве».
Так что Агафьино обращение ко Христу в минуту смертельной опасности – это вполне естественный и ожидаемый поступок человека, всю жизнь несущего веру в сердце. Причем не имеет решающего значения, что молитва была очень краткой. Преподобный Паисий Святогорец, причисленный к лику святых в январе нынешнего года, вообще говорит, что сердечная, то есть результативная молитва, может совершаться одним лишь воздыханием. Тут все дело в том, что является основой молитвы. Если боль – то по своей силе такая молитва равна целым часам моления: ты еще не взял трубку, еще не набрал номер, а Бог уже слышит тебя, говорит преподобный (в 40-е годы минувшего столетия он служил связистом в правительственных войсках Греции, потому и такая лексика – «трубка», «номер»).
Август 2015 г.
>>