Таёжный Тупик
<< Чем мы можем Вам помочь? >>
Евгений Собецкий

      Когда в далеком 1978 году геологи, работавшие на доразведке месторождения железной руды в верховьях реки Абакан (юг Хакасии), неожиданно столкнулись в глухой тайге с отшельниками Лыковыми, то первое, что они услышали от главы семейства, были именно эти слова: «Чем мы можем вам помочь?». Не «здравствуйте», как принято здороваться в миру, или «здорово живете», как приветствуют друг друга старообрядцы, а именно – «чем мы можем вам помочь». Можете себе представить психологический нерв данной ситуации? Лыковы к тому времени не общались с внешним миром уже тридцать лет, а младшая дочь Агафья и вовсе родилась, когда семья находилась в полной цивилизационной изоляции. Да и сама эта встреча выглядела для отшельников, прячущихся от людей, как гром среди ясного неба, поскольку была для них не просто случайной, но нежеланной. Хотя ничего случайного в человеческой жизни нет, на все есть свои причины. Вот и тут – геологам, главный смысл профессии которых открывать для общей пользы новые запасы природных ресурсов, выпала удача открыть миру – для общей же пользы – редчайший клад, клад, об истинном значении которого тогда и не подозревали. Может, только чувствовали. И лучше всех это чувствовал маститый журналист и лауреат всяческих премий (Ленинской, к примеру) Василий Михайлович Песков. Именно его репортажи из Таежного тупика в «Комсомольской правде» стали главным советским газетным бестселлером на долгое время. Недавно, 9 октября с.г., исполнилось 35 лет с начала тех публикаций. Интерес к ним был огромным, каждый репортаж практически одномоментно прочитывали до семи миллионов человек – таким или примерно таким был тогдашний тираж «Комсомолки».
      Но не обо всем мог писать журналист в ту пору, рассказывая о беспримерном подвиге старообрядцев Лыковых, вот и у Пескова главный упор в описании жизни отшельников пришелся на всяческие житейские дела и подробности, но при этом он, как и подобает истинному репортеру, дотошно зафиксировал немало реперных точек в их духовном стоянии, которые по прошествии времени очень пригодились. Они пригодились при воссоздании истинной картины отшельнической эпопеи семьи Лыковых, которую посчастливилось выполнить волонтерам МИРЭА – участникам нескольких экспедиций на Еринат последнего десятилетия, где и находится всемирно известный Таежный тупик. Иными словами, Василий Михайлович начал рассказывать о Лыковых в самый дремучий по атеистическим меркам период советской истории, сделав их на все последующие годы мега-звездами в общественном восприятии, а мы уже в XXI веке, когда духовная свобода стала главным достоянием жизни общества и человека, скромными своими усилиями продолжили его дело. Так родилась книга «Свет таежного тупика», которая вышла в издательстве Московского технологического университета (МИРЭА) в 2016 году. В предисловии к ней предстоятель Русской православной старообрядческой церкви митрополит Корнилий пишет: «Книга «Свет таежного тупика», повествующая об Агафье Лыковой, напоминает нам, каким должен быть христианин, живущий по заповедям истинной веры Христовой». Каким же? Лучше бы, конечно, почитать саму книжку, но в двух словах, опять же цитатой из предисловия владыки Корнилия, на вопрос можно ответить так – «обладающим внутренней свободой от греховного дьявольского порабощения, свободой от внешних обстоятельств мирской суеты». И далее: «Удалившись от мира, Агафья служит ему, незримо помогает людям, молясь о них, напоминая им при встречах о заповедях Божиих, о нравственных законах, данных нам Христом в Святом Евангелии».
      Служит миру… Как служили и ее родные, когда были еще живы (да и продолжают служить). Так что вопрос старика Лыкова – «чем мы можем вам помочь» – проникнут именно таким служением. Вернемся к картинке встречи двух миров – диковинного таежно-отшельничьего, а значит какого-то отсталого в глазах скептиков, и мира, насквозь пронизанного достижениями науки и прогресса и верой в их могущество.
      Стоят друг против друга представители этих двух миров, одни одеты, как и положено, по последней походной моде, другие облачены в неприхотливые хламиды, по выражению Пескова, таежных робинзонов. Понятно, что нужно приступать к общению. И тут нате вам – «чем можем помочь»... Ну, каково, а? Каково слышать это тем, кто, скорее всего, сам пришел вызволять из таежного плена людей, которые всю жизнь живут (какие бедняги!) без холодильников и телевизоров, без медицинской помощи и нормальной еды. Их, понимаете, вызволяют, а они – чем помочь? А раз «чем помочь», значит, у них самих есть всё, и где – в дикой тайге! И ведь именно так, по иронии судьбы в помощи нуждались как раз те, кто не жил в Таежном тупике, и среди них, в том числе первооткрыватели отшельников, семь (или сколько их там было) миллионов читателей «Комсомолки», чей жгучий интерес к судьбе старообрядческих пустынников ничем иным, как неосознанным желанием получить эту помощь, и не объяснишь, и еще многие и многие люди по всей земле. В чем же дело? Какую помощь могли оказать Лыковы? Ясно, что речь шла не о пище, уж у геологов ее было предостаточно всякой. Да и не о пути по тайге – тоже, вот река – иди по берегу, придешь, куда надо. В общем, ничего такого практического и конкретного, о чем бы не знали и чего не имели у себя геологи, Лыковы предоставить им не могли, разве только орешками кедровыми угостить... Тогда чем они хотели и могли быть полезны пришлым людям уже в первые мгновения той исторической встречи?
      Да ничем. Это было невозможно, как мы уже отметили. Но вопрос-приветствие отшельников, прозвучавший после тридцатилетнего отсутствия контактов с внешним миром, сам по себе говорит о многом. И в первую очередь о том, что Лыковы – до мозга костей христиане, хотя жили они далеко не на курорте и вполне могли (из-за когнитивного диссонанса) деградировать, как личности. А для христианина главное – что? Правильно – молитва и делание добра. Времени для моления у отшельников было предостаточно, и они его зря не теряли, тем самым свято исполняя первую евангельскую заповедь – возлюби Бога. Собственно, ради того и покинули людей и мирскую жизнь, сказано ведь в Евангелии: «Царство Мое не от мира сего»…
      Нет сомнения, что и вторую главную христианскую заповедь – возлюби ближнего своего – они чтили и исполняли как надо. В атмосфере любви друг к другу протекала вся семейная жизнь отшельников, потому и выстояли в испытаниях, потому и есть у нас теперь такой святой человек, о которой матушка Максимила – монахиня в верховьях Енисея – говорит: она как дитя. Это – Агафья.
      Но ближние для христианина не только родные, а и все люди из его окружения, в том числе не самые приятные. Зная об этом, по-иному видишь контекст неожиданной встречи отшельников с их первооткрывателями, для Лыковых она уже не нежелательная и опасная, а самая что ни на есть радостная возможность проявить свою любовь к ближним, какими оказались для них в тот момент геологи. И потому вопрос старика Лыкова «чем мы можем вам помочь» не только лишен всякого лукавства, но и более того – наполнен искренней любовью. Да и знал наверняка многомудрый старец, что еще сослужат отшельники добрую службу людям, и эта служба, выражаясь по-мирски, будет наградой им за все пережитые трудности, хотя в действительности лучшей наградой для них является осознание, что они выполняли волю Божию, ибо исполняя Божию волю, говорил старец Паисий Святогорец, человек состоит с Ним в родстве и тогда, не прося у Бога, он принимает, непрерывно берет воду из родника…
      Здесь мы подошли к тому, что выискивал в репортажах «Таежный тупик» их многомиллионный читатель, хоть и не отдавал он себе в этом отчета. Пусть это не покажется какой-то натяжкой, но люди тогда неосознанно тянулись к чему-то такому, что делало осязаемой их связь с Отечеством, не государством – именно с Отечеством. Государство, пояснял Валентин Распутин, это порядок, а Отечество – история. Добавим от себя: уходящая в глубину веков и помогающая разобраться в том, что происходит сегодня.
      Репортажи Пескова, как своеобразный подводный спасатель, подняли на поверхность житейского моря затонувший под огромной толщей исторического забвения астероид под названием Раскол, прилетевший из далекого космоса и кинжальным ударом разделивший православный народ на части, астероид, о котором у большинства наших современников если и было какое-то представление, то представление, прямо скажем, ложное. И хотя история религии (а это и история государства) тогда напрочь замалчивалась, но староверы-то никуда не делись, целые их поселения в некоторых регионах существовали. А чего это они вдруг такие? А тут еще Лыковы, которые вообще пожертвовали всеми житейскими благами ради веры… Словом, с ними в общественную жизнь вошло нечто такое, что несло в себе таинственный и непонятный смысл. Какой же? Даже и приблизительного представления о нем не было. А как такое представить, если секрет лыковского подвижничества корнями своими уходит во времена праведника Авраама, который в Деяниях святых апостолов назван отцом всех верующих на нашей планете. Чтобы хоть чуточку узнать об этом, хорошо бы прочесть первые главы Ветхого Завета. А найти эту книгу книг в Советском Союзе все равно, что миллион рублей в спортлото выиграть…
      Между тем, именно с Авраамом и событиями, пережитыми им за две тысячи лет до Рождества Христова, тесным образом связано все произошедшее с Лыковыми в двадцатом веке.
      …Авраам – это дальний потомок Ноя по линии старшего сына – Сима. И жил он в земле своего отца Фарра между реками Тигр и Ефрат, в столице Междуречья (или иначе – Месопотамии) – Уре Халдейском, который с полным правом считался тогда столицей мира. Как гласят исторические источники, не было в то время на земле города лучше, и любой покидавший его заведомо ухудшал условия, а с ними и качество своей жизни. Но Авраам (тогда еще Аврам), не задумываясь, решился на это. Для чего и почему? Вот с этим «для чего и почему» и связана дальнейшая судьба самого Авраама и уже его потомков.
      Надо вспомнить, что в Месопотамии тогда везде и всюду царило язычество. Все люди, независимо от своего социального положения, поклонялись языческим богам. И нарушение такого порядка вещей уже по определению было невозможным. А тут вдруг Господь велит: «Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе». Ничего себе обетование – бросить обжитой угол в благополучной столице Междуречья (как, скажем, сегодня, в любом из крупных городов Европы, известной определенным уровнем социального благосостояния), где тебе все ясно и понятно, стать кочевником и отправиться в страну, не зная, где находится эта страна (предположим, где-нибудь в другом полушарии) и тем более конкретный город, в котором надлежит осесть, а уж что тебя там ожидает и вовсе сплошной туман… В просторечье это называется – пойти туда, не знаю куда. И Авраам ведь пошел, пошел, потому что верил Богу. Не верил в Бога, как чаще всего говорят в современном лексическом обиходе, а именно верил Ему.
      Мы действительно в большинстве своем не видим разницы в словосочетаниях «верить в Бога» и «верить Богу», считая их практически тождественными. А вообще-то разница есть, и она немалая, если не сказать – гигантская… И действительно, любой из нас может с той или иной мерой допуска согласиться с утверждением, что Бог существует, и даже разок-другой в течение определенного календарного периода заглянуть в храм, чтобы поставить свечку перед образом Господа или какого-нибудь святого, а выйдя из храма, продолжать жить как жил, ничего не меняя, даже если и шел где-то, что называется, по лезвию ножа… А если паче чаяния случится беда, опять вспомним про нашего Отца Небесного, чтобы, как только отляжет, вновь забыть про Него и вернуться к сложившемуся образу жизни…
      Веря Богу, Авраам отправился в неизвестное, взяв с собою красавицу жену Сарру (тогда Сару) и племянника Лота. Взял имущество, чтобы обеспечить себя всем необходимым для служения Богу и проживания своей семьи в той стране, куда он и его родные шли. Взял слуг, которые хотя и являются частью имущества, но в Библии названы людьми, чтобы напоминать хозяевам, что их бедные рабы имеют души, драгоценные души, о которых они должны заботиться и обеспечивать необходимой пищей. Когда Авраам отправился в путь, ему было 75 лет, а это возраст, когда люди обычно обретают покой, но раз Бог пожелал, чтобы он в таком преклонном возрасте начал новую жизнь – то Авраам подчинился.
      Сказав Аврааму – «пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего», Бог испытывал Авраама, так ли он уж любит свою родину и близких друзей, сможет ли добровольно оставить все и пойти вместе с Богом. Его страна – Месопотамия – покорилась идолопоклонству; близкие и дом его отца были для него постоянным искушением, и он не мог далее жить вместе с ними, не подвергаясь опасности заразиться от них. Поэтому «пойди из земли твоей, убегай с возможной поспешностью, спасай душу свою, не оглядывайся назад».
      Легко видеть, что и у Лыковых была аналогичная дилемма. И когда они жили с группой единоверцев на Абаканских Тишах (на реке Абакан в 80 километрах ниже слияния его с Еринатом, где и находится Таежный тупик), а это было в репрессивные 30-е годы прошлого века, и когда их предки, покинувшие во время гонений на старообрядцев родные Каргопольские пределы, жили в разных местах по маршруту своего движения в неизведанное, что называлось Сибирью. Всюду они должны были принимать меры, чтобы, как и находившийся в окружении идолопоклонников Авраам, не поддаваться искушениям и не заразиться. И потому часто встречающаяся в периодике версия бегства из Тишей, связанная с желанием старика Лыкова обезопасить свою семью, не является доминантной. Да, на глазах Карпа Иосифовича чоновцы убили его брата. Но что из этого видно? Убили-то, говорят разные источники, случайно. И почему, спрашивается, тебе быть следующим. Можно ведь пойти на сотрудничество с новыми властями и сохранить жизнь и все остальное. Но это и есть то, что грозило Аврааму в Уре Халдейском, столице богатой и процветающей Месопотамии. Той братовой смертью Господь предупредил Лыковых: если они не примут мер, их также ожидает смерть – только духовная, а она для верующего человека неизмеримо страшнее физической смерти. И это обетование было понято, как видим, правильно: кто пребывает в греховном окружении, старается быстрее выйти из него, так Лыковы оказались в Таежном тупике в полной изоляции на тридцать лет.
      Повелев Аврааму покинуть Междуречье, Господь сказал ему: «Я произведу от тебя великий народ». Мы видим, что Бог продолжает испытывать его, хотя и ободряет одновременно. Дело в том, что Авраам давно потерял надежду на продление рода – жена его, Сарра, была бесплодной, а ко времени Божьего обетования они оба уже находились в возрасте, когда о деторождении не помышляют. Тот момент жизни был великим испытанием веры Авраама, почему даже продвигаясь в землю Ханаанскую, он не раз высказывал свои сомнения. Иначе говоря, приступив к исполнению задания, Авраам не был до конца уверен в его стопроцентном успехе. Такое бывает с каждым из нас: сомнения грызут постоянно, когда мы начинаем новое дело, поскольку от слишком многих обстоятельств зависим в его реализации, и как уж все повернется, одному Богу известно, говорим в такие минуты. Говорим, но продолжаем надеяться только на себя…
      А Господь не оставлял Авраама в его испытаниях на пути в землю Ханаанскую. После того, как племянник Лот покинул Авраама и ушел в самостоятельное плавание по жизненному морю, Он сказал ему: «Возведи очи твои, и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу, и к югу, и к востоку, и к западу. Ибо всю землю, которую ты видишь, тебе отдам Я и потомству твоему навеки. И сделаю потомство твое, как песок земный; если кто может сосчитать песок земный, то и потомство твое сочтено будет». А позже в ответ на жалобу Авраама, что Бог не дал ему потомства, Он вообще предложил скептику сосчитать звезды на небе (добавив – если можешь счесть их), и снова подтвердил: сколько звезд на небе, столько будет у тебя потомков. Из этого следует: хотя мы никогда не должны жаловаться на Бога, в то же время мы можем жаловаться Богу, и быть внушительными и обстоятельными, излагая свои печали. А Бог, чье ухо всегда открыто, как верный и сострадательный друг выслушает наши жалобы и, если нам это полезно, поможет. Как помог столетнему Аврааму и девяностолетней Сарре произвести на свет сына Исаака. Тот, в свою очередь, дал жизнь Иакову. А Иаков, внук Авраама, получил от Бога другое имя – Израиль.
      Вот, оказывается, откуда идет это широко известное словосочетание «Богоизбранный народ», то есть это тот народ, который произошел от отца всех верующих – Авраама, избранника Самого Господа, извлекшего родоначальника иудеев из гибельной идолопоклоннической среды. И народ этот сегодня по численности действительно напоминает звездное небо или песок земной, поскольку с воцарением Нового Завета в него включены все жители планеты.
      Итак, на примере Авраама мы видим, что верить Богу это – отправиться по Его желанию в неизвестное и с Его помощью преодолеть невозможное. Что, собственно, и продемонстрировали Лыковы своим обитанием в условиях дикой природы Сибири, сумев пронести через жизнь в Таежном тупике чистоту веры и уцелеть в нем под 30-летним давлением голода, холода, болезней и прочих невзгод. И не просто уцелеть самим, но и сохранить весь жизненный уклад русского человека, его нравственную и языковую, трудовую и хозяйственную культуру. Сохранить для нас с вами, чтобы у любого человека, у страны в целом был спасительный пример жизнестойкости.
      Но у веры Богу есть еще один чрезвычайно важный аспект, он по нашему счету – третий, но в действительности никакой не третий, а столь же значительный, как и все предыдущие, и ко всему прочему находящийся в тесной связи с первыми двумя в практическом отношении. Как мы помним, Бог испытывал Авраама с самого начала пути в землю Ханаанскую. Заповедь «пойди из земли твоей, которую Я укажу тебе» проверяет – сможет ли Авраам доверяться Богу в дальнейшем, ибо он должен был оставить свою страну и отправиться в ту землю, которую Бог укажет ему. Господь не говорит о конкретной земле, Он не сообщает, что это будет за земля, и какого она вида. Авраам должен был следовать за Богом своей слепой верой, а для этого принимать Его слова, хотя ему не были даны гарантии в том, что он ничего не потеряет, последовав за Богом и оставив свою страну. Вдумайтесь: ведь мы тоже стараемся взвесить все «за» и «против» в ситуации выбора – а что получим или, наоборот, потеряем, если примем или отклоним то или иное предложение… Ну, так все люди устроены. И достаточно часто идем на поводу каких-то обстоятельств, что заканчивается по-разному – иногда хорошо, а иногда не очень. Как тут быть?
      А давайте посмотрим, как поступал, как вел себя Авраам, оказываясь в вулкане жизненных перипетий. Проведя через череду испытаний и, казалось бы, убедившись, что Авраам послушен Ему, Бог устраивает ему еще одно, но такое, которое стоит всех предыдущих. Он сказал: «Авраам! Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа, и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе». Странное повеление, не правда ли? Вкратце его можно изложить так: «Авраам, пойди и убей своего сына», к тому же повеление это было дано словами, которые делали искушение особенно болезненным.
      Здесь Библия описывает испытание глубины Авраамовой веры – осталась ли она такой же крепкой, энергичной и победоносной, какой была вначале, когда он покинул свою страну. Тогда он показал, что любит Бога больше, чем своего отца, а теперь должен был показать, что любит Его больше сына. Да и время нового испытания тоже выбрано не случайно. Авраам после многих предыдущих происшествий, после всех неприятностей и трудностей, через которые ему пришлось пройти, мог надеяться, что все бури уже позади, что можно расслабиться и жить спокойно. Но приходит испытание, которое оказывается самым-самым из всех. А сильная вера часто испытывается сильными искушениями и необходима именно в трудных случаях жизни.
      Легко представить внутреннее состояние Авраама в эти минуты. Это даже не какое-то там смятение, это – буря чувств! Кого нужно принести в жертву? Не вола или ягненка. С какой готовностью Авраам расстался бы с тысячами волов или ягнят, чтобы искупить Исаака! «Возьми сына твоего», – сказал Бог. «Но, Господи, я люблю Исаака, он для меня как моя собственная душа. Измаила нет со мной, так неужели Ты возьмешь и Исаака? Все это против меня», – так или примерно так вопиет душа Авраама. А Измаил это другой сын, как сейчас бы сказали, незаконнорожденный, его вместе с матерью – рабыней Сарры – Авраам вынужден был удалить от себя.
      Может показаться чем-то страшно безнравственным требование Бога принести в жертву человеческое существо. Да, с вы соты эволюционного развития человеческой цивилизации, это действительно нечто ужасное, по крайней мере – непонятное. А уж про реакцию сторонников ювенальной юстиции и говорить не стоит. Но так было во времена Авраама. Тогда жертва сына не была в глазах людей экстраординарным и ужасным событием, наоборот, человек, который решался на это, приобретал уважение в обществе. Но тут-то сын – единственный и любимый! Да, ты должен принести в жертву именно «того сына, которого ты любишь». Это было испытание любви Авраама к Богу, и потому оно касалось его любимого сына, и именно эту струну отцовской любви нужно было тронуть с наибольшей силой. А поскольку жертвоприношение должно было произойти в земле Мориа, находившейся на расстоянии трехдневного путешествия, то у Авраама было время поразмыслить над своим положением. И тут ему могла прийти на ум первая мысль – всякое убийство противоречило закону Бога, который запрещал убийство под страхом сурового наказания. Но сразу же и следовал ответ-вопрос: разве может неизменный Бог противоречить самому себе?
      Или вот еще: как предстоящее действие могло совмещаться с естественной любовью Авраама к своему собственному сыну? Ведь будет не просто убийство, а наихудшее из убийств, и чтобы быть послушным, Аврааму придется вести себя неестественно. Но если Бог настаивает на человеческом жертвоприношении, то неужели вместо Исаака нельзя найти другую жертву, как и вместо Авраама другого человека? Неужели отец верующих должен стать чудовищем из всех отцов? Наконец, как это согласуется с обетованием, что в Исааке наречется тебе семя? И как он сможет после этого вновь посмотреть Сарре в лицо? С каким видом он сможет вернуться к ней и семье, если одежда его будет забрызгана кровью Исаака?
      Словом, и времени на размышления было предостаточно, и размышления были одно убедительнее другого, чтобы дать Аврааму повод смалодушничать. А суть испытания как раз и заключалась в том, что повеление Бога должно было одержать верх над всеми этими размышлениями, что и произошло в итоге. И Авраам приступил к исполнению Божьего обетования, и дошел в своих действиях до самого решающего – «и простер руку свою, и взял нож, чтобы заколоть сына своего». Когда Исааку оставалось жить всего лишь мгновение, раздался голос с неба: «Не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего; ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня».
      Исаак был спасен. Повеление Бога принести его в жертву, безусловно, предназначено лишь для испытания, благодаря которому стало очевидно, что Авраам любит Бога больше, чем Исаака. Цель, таким образом, была достигнута, и поэтому оно было отменено, не повредив репутации неизменности Божественной воли.
      А что совершил Авраам, чтобы выдержать страшное испытание? Он преодолел себя. Преодолел все сомнения, преодолел все соблазны, дающие ему лазейку уйти от необходимости выполнить волю Бога. Последовательность и твердость Авраама заслужили не только одобрение, но и похвалу. Он получает почетное свидетельство, что праведен: «Теперь Я знаю, что боишься ты Бога». Господь знал это и раньше, но Авраам самым ярким образом подтвердил эту Его уверенность. Теперь ему ничего не нужно было делать: того, что он сделал, было достаточно, чтобы доказать свое религиозное почитание Бога и Его власти.
      А мы, в свою очередь, можем, наконец, подвести черту в нашем слегка затянувшемся исследовании. Итак, верить Богу – это: 1) отправиться по Его желанию в неизвестное, то есть, к примеру, покинуть свое греховное состояние; 2) с Его помощью преодолеть невозможное, то есть приобрести новые, духовные свойства своей натуры; 3) преодолеть себя, то есть не поддаваться сомнениям, унынию и т.п., избегать всевозможных соблазнов и искушений, и строго идти по следам веры Авраама. Бог в Своем слове призывает нас расстаться со всем ради Христа, Которого Он позже принесет в жертву ради нас, расстаться со всеми нашими грехами, хотя они дороги нам, как правая рука или правый глаз, со всем, что конкурирует и соперничает со Христом за владычество над нашими сердцами. Бог Своим провидением иногда призывает нас расстаться с Исааком, и мы должны делать это с радостным смирением и покорностью Его святой воле. Как сделали это Лыковы, уйдя в Таежный тупик на 30 лет и избавившись от тлетворного влияния богоборческой реальности. Как делает Агафья, выполняя обетование своего отца, завещавшего ей не возвращаться в мир после его смерти. Причем в те 30 лет поводов вернуться к людям у семейства Лыковых было предостаточно. Бывали времена, когда отшельники питались только травой. В один из таких периодов голодной смертью умерла Акулина Карповна – мать Агафьи. Казалось бы, ну, сколько терпеть немыслимые трудности, что еще нужно сделать, чтобы доказать свою любовь к Богу, и чем вообще должна завершиться сия одиссея… Но Агафья продолжает показывать нам и всему миру, что наилучшим доказательством людского страха перед Богом является желание служить Ему и почтить Его самым дорогим, что есть у человека, и готовность расстаться со всем для Него или ради Него. И как Авраам готов был пожертвовать своим любимым сыном Исааком ради любви к Богу, так и Лыковы готовы были жертвовать собой ради нее. Вот почему Агафья и продолжает нести этот крест.
      И только сегодня, спустя те самые 35 лет, отделяющих наши дни от выхода первых репортажей из Таежного тупика, стало возможным проникнуть в тайну, которая окружала Лыковых и будоражила воображение изумленного читателя тех репортажей.
      Тогда, конечно, не было никакой возможности сравнивать обитателей Таежного тупика с библейскими персонажами, как мы это делаем сегодня. Но существовал другой не менее интересный поворот в осмыслении отшельнического феномена Лыковых.
      Все дело в Святой Руси, вернее в том ее отблеске, который хранили явившиеся из небытия старообрядцы Лыковы (как их ближайшие единоверцы сотню лет хранили за пазухой маленький пузырек с освященной ялуторовскими старцами водой, пока не утонул в реке Абакан тот, у кого находился в то время драгоценный сосуд), будучи прямыми и главное – современными нам носителями святорусского генетического кода. Скажи об этом тогда – камнями бы (в переносном, конечно, смысле) забросали. А сегодня мы уже по-другому воспринимаем эти мысли. Они нам не только понятны, но и душу греют. Святая Русь... Что кроется за этим словосочетанием? Наверняка не каждый из нас сможет полновесно раскрыть суть вопроса. А если попытается, то предложит самый доступный из всех вариантов ответ – мол, святых тогда на Руси было много. Конечно, много, кто же сомневается, но таким ответом вряд ли исчерпывается вся глубина понятия «Святая Русь». И тут без помощи святых отцов нам не обойтись. В своем Слове в день памяти апостолов Петра и Павла после литургии в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга 12 июля с.г. Святейший патриарх Кирилл специально остановился на этой интереснейшей и важной для нашего восприятия России исторической детали.
      «Иногда нас спрашивают, что означают слова «Святая Русь», – сказал он в той проповеди. – Мы отвечаем: «Так говорят не потому, что на Руси святых было больше, чем в других местах, а потому что святость была абсолютным нравственным идеалом для нашего народа».
      Видите – спрашивают. Значит, во-первых, стремятся разобраться в незнакомых им тонкостях российской истории, а во-вторых, таких, как мы, мягко говоря, дилетантов в духовной сфере предостаточно, и, стало быть, самое время окунуться в подробности непростого вопроса. Тот идеал святости, о котором упоминает патриарх Кирилл, установлен на заре эпохи Нового Завета, и его появление связано с деятельностью апостолов Петра и Павла. Петр, можно сказать, первый христиан в том понимании, какое знакомо нам. Это он сказал Иисусу, когда Тот спросил – «а вы за кого почитаете Меня?»: «Ты – Христос, Сын Бога Живаго». До сего момента ученики, как и другие иудеи, почитали Иисуса за кого-то другого – за Иоанна Крестителя, например, или за одного из пророков, но не за Сына Человеческого и Сына Божия. И только Петр – единственный из двенадцати первоверховных апостолов – проник в суть Божественного замысла столь далеко. Да и то не потому, что был умнее других, нет, Христос пояснил, почему это произошло: «Не плоть и не кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах». И пообещал: «Ты – Петр (камень в переводе – прим.), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах».
      А Павел… Будучи фарисеем, он находился в противоположном от Петра и остальных апостолов лагере. Более того, он был ярым гонителем первых христиан, и на его совести немало напрасно загубленных жизней. Последователем Христа он стал позже и неожиданно для себя, когда направлялся в Дамаск с полномочиями от фарисейских начальников на организацию жестоких притеснений тамошних христиан.
      И эти два апостола перевернули весь мир. По словам Святейшего патриарха Кирилла, они сделали для мирового цивилизационного развития столько, сколько не сделал никто. Эти два человека, конечно, окруженные другими апостолами, сумели передать людям слова Господа и Спасителя, снабдив их комментариями, которые актуальны и по сей день. И вера Христова, которая до того не выходила за пределы Галилеи или, в лучшем случае, Палестины, распространилась по всему миру. И не просто распространилась – идеалы христианства очень скоро вошли в противоречие с идеалами могущественной Римской империи, которая объединяла, как теперь говорят, весь цивилизованный мир. И так же очень скоро христианство проникло во все поры общественной и даже политической жизни, и как западная, так и восточная часть империи стали христианскими государствами.
      «Конечно, – продолжил Святейший патриарх Кирилл, – внимательный скептический наблюдатель может спросить: а что, собственно, изменилось? При язычниках были войны – и при христианских правителях войны; при язычниках творились безобразия, царила безнравственность – и при христианских правителях было то же самое. В чем же разница? Но мы должны очень ясно понимать, в чем разница и в чем смысл того колоссального, цивилизационного поворота человеческой истории, произошедшего трудами святых апостолов, которые, в свою очередь, основывали свои труды на Евангелии Господа и Спасителя нашего. А разница вот в чем: появился непререкаемый идеал личной и общественной жизни, который именуется святостью (выделено нами – прим.) Люди по слабости своей продолжали грешить, люди по слабости своей, – и во власти бывшие, и простые, – совершали преступления, и войны не прекратились, и междоусобицы продолжались, но было нечто, что отличало новую эру от эры старой (выделено нами – прим.). Даже когда на Западе под влиянием мощных антихристианских сил этот идеал святости стал ослабляться, а после известных революционных событий – силой изгоняться из жизни общества, на Руси ничего подобного не было. Даже когда Господь посетил нас Своим праведным гневом, так что произошла и в нашей стране революция, сметавшая все внешние признаки религиозности, включая храмы и монастыри, но и она не смогла вычеркнуть из памяти людей, из их совести все то, чему они были научены предшествующими поколениями, начиная от святых апостолов».
      Вот видите, что получилось: никогда из памяти народной не уходила Святая Русь, и Песков своими репортажами из Таежного тупика, а старик Лыков вопросом «чем мы можем вам помочь», как теперь говорят, актуализировали несколько подзабытые страницы нашей истории. Остается только вслед за гениальным Пушкиным, написавшим эти слова яростному критику всего российского Петру Чаадаеву, воскликнуть: «Но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, какой нам Бог ее дал». Тем более, что вся она строилась, хоть и с отступлениями, на том основании, о котором Господь сказал Петру: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах...
      Вернемся, однако, к вопросу старика Лыкова, но теперь применительно к нашей экспедиции на Еринат, состоявшейся в августе нынешнего года. Эта экспедиция – четвертая по счету, предпринятая студентами МИРЭА, и пятая, если вести отсчет от первого нашего приезда к Агафье Карповне. Мы приехали, чтобы, как это бывало и раньше, сформировать к зиме некий запас дров и сена. То есть помочь ей, а вопросом Карпа Иосифовича наш приезд разворачивается в иную плоскость – получается, что это она помогает нам. В чем и так или это?

Агафья – это неопалимая купина
      «Наша эпоха отличается не тишиной, но сенсационностью, пустой шумихой. А духовная жизнь негромка», – говорил своим духовным чадам старец Паисий Святогорец в конце прошлого столетия, то есть во времена по нынешним меркам еще относительно спокойные и стабильные. А материальное подтверждение словам человека, которого Константинопольская православная церковь три года назад возвела в сонм святых в лике преподобного, наша студенческо-волонтерская экспедиция получает каждый год на Еринате в Таежном тупике, где находится святая обитель Пресвятой Богородицы Троеручицы и где много десятилетий несет беспримерную духовную вахту всемирно известная старообрядческая отшельница Агафья Лыкова.
      …На Еринате мы находимся уже более двух дней, ничего как бы значительного не произошло, если исходить из логики мирской жизни, тяготеющей, как точно определил Старец, к сенсационности, а на деле – столько всего случилось и свершилось, успевай только разбираться во всем. Что ж, будем разбираться, тем более, что это не только интересно, но и необходимо для нас…
      17 августа. Вылетели из Таштагола в 10.30, через 40 минут оказались в пункте назначения. Вроде всего-то полчаса с небольшим полета на «вертушке» отделяют Таежный тупик от ближайшего аэропорта, а в действительности ты оказываешься как бы на Земле Санникова. Добраться сюда можно тремя маршрутами: по воздуху на вертолете или по реке Абакан на лодке, а можно и пешком через горы и тайгу, стартовав где-нибудь в Горном Алтае. Но вертолеты так просто сюда не летают, река Абакан в верхнем своем течении превратилась в неприступную крепость из-за многочисленных плотин, образовавшихся в весенний паводок, а путь от Алтая до устья Ерината лежит через горные хребты и труднопроходимые таежные пади, населенные хищными обитателями. К тому же надо помнить, что территория эта – заповедная, и находиться на ней можно только с разрешения администрации заповедника. Так что пешком откуда-то с Алтая не пойдешь – нет пропуска в заповедник, а если рискнешь, то знай – впереди тебя ждет тревожная неизвестность, по воздуху – сложно по экономическим причинам, остается река… А вот река-то как раз и преподнесла лодочникам небывалый сюрприз в виде широченных нагромождений выдранных с корнями деревьев. Эти деревья стояли себе годами по берегам, но высокий и мощный водный поток внезапно сорвал их, помчал вниз, а поскольку древесного хлама неслось много, то в узких местах на речных поворотах образовались заторы. Один такой затор, или как местные люди говорят, залом мы видели с воздуха. Действительно – крепость! Из-за него-то заповедник долгое время не мог прислать своих людей на Лыковскую заимку, которая является частью особо охраняемой территории. Только однажды, еще в начале июля, инспектор заповедника Сергей Хлебников с несколькими энтузиастами смог пешком добраться до заимки, потратив на дорогу от залома восемь часов. Он же и пропилил проход в густой древесной мешанине, на что ушли три часа работы бензопилой.
      Затем были еще два посещения Таежного тупика. Тот же Хлебников появился здесь, чтобы скосить траву на сено, но, увы, из-за непрерывных дождей его затея не удалась. А уже за неделю до нашего прилета на заимке побывал директор Хакасского заповедника В.В. Непомнящий. В итоге выходит, что летом у Агафьи Карповны были неподолгу всего четыре группы людей, которые могли бы сделать какую-то полезную работу для нее. Самая крупная – наша, а прожили мы на заимке десять дней.
      Так что Таежный тупик при всем наличии у путешествующего люда современных транспортных возможностей – это все-таки в прямом смысле недоступная точка на карте России. И совершенно неслучайно Лыковы спрятались здесь от мира в 40-е годы, когда и вертолетов-то еще не было, да и с моторными лодками обстояло иначе, чем сейчас. Сохраняющаяся до сего дня недоступность Таежного тупика носит двусоставный характер – по заповедному и географическому принципу, и потому здесь до сих пор есть эталонный уголок дикой природы. Но здесь же находится не имеющая аналогов православная духовная обитель. Таежный тупик органичным образом соединил в себе два высочайших качества – первородный от природы и духовный. И в том и другом случае он представляет для всех нас необычайную ценность. Вот почему митрополит РПСЦ Корнилий в одном из интервью отметил, что мир тянется к Агафье Лыковой. Такую тягу объяснил в свое время старец Паисий, наш современник. «Сегодня монастыри, – говорил он, – это духовные центры, духовные крепости, и сюда мир идет за закваской». А святая обитель на Еринате, по словам владыки Корнилия, тоже монастырь, поскольку живет по монашескому уставу, пусть Агафья Карповна и не принимала монашеский постриг, но зато она, как монахи, отреклась от мира и от всего, что в нем, ради жизни во Христе. И потому к ней в полном объеме применимы следующие слова старца Паисия:
      «Монах не намечает собственной программы действий, не составляет мирских проектов миссионерской работы, он идет вперед без всякого собственного плана, и добрый Бог включает его в Свой Божественный план, а если это понадобится, то Он, ведомым ему способом, может послать его и на апостольский подвиг. Бог не требует от монахов, чтобы они выходили в мир и водили людей за ручку. Он хочет, чтобы монахи, опытом своей личности, давали людям свет и таким образом руководствовали их к вечной жизни. То есть служение монаха не в том, чтобы помогать миру, находясь в миру. Монах уходит далеко от мира не потому, что он ненавидит мир, но потому, что он любит его. Живя вдали от мира, монах своею молитвой поможет ему в том, в чем нельзя помочь по-человечески, но одним лишь Божественным вмешательством. Поэтому монах должен находиться в постоянной связи с Богом, принимать от Него сигналы и указывать людям путь к Нему».
      Может показаться странным тезис о том, что к отшельнице Агафье тянется мир. Помилуйте, скажет кто-нибудь, какая тяга, ведь за лето всего четыре группы, да и те большей частью служебные… А загляните в интернет, и все станет очевидно. Там такое количество фильмов о ней, что никакой светской львице или знаменитому политику не снилось. Фильмы, конечно, всякие по уровню проникновения в тему, что нисколько не удивительно, но их количество – прямое подтверждение слов владыки Корнилия. Есть среди них и наш скромный творческий отчет о студенческих поездках в Таежный тупик – 43-минутный фильм «10 дней в Святой Руси». Появился он в интернете в начале года, к концу августа набрал 48 тысяч просмотров, а за два следующих месяца удвоил их число. Причем никаких специальных усилий по его продвижению в глобальной сети мы не делали. Просто поместили его на сайте МИРЭА, а одну копию фильма передали в митрополию РПСЦ и -– закрутилось. Сейчас фильм можно встретить на самых разных сайтах и, конечно, в youtube, а своеобразным и красноречивым критерием содержательной полновесности нашего детища является его присутствие на сайте Московского старообрядческого духовного училища.
      Столь знаковый интерес к фильму, как представляется, связан с названием, в котором есть такие магические слова - Святая Русь. Ничего стимулирующего повышенное внимание, как это зачастую делается в медийной сфере для накрутки читательского и зрительского рейтинга, мы в названии не использовали (типа: «МИРЭА в гостях у Агафьи Лыковой»), просто написали то, что есть на самом деле. А результат – налицо. О том же говорят и комментарии к фильму. Вот некоторые из них. «Так и жили в давние времена. Она (Агафья) сохранила частичку прошлого мира». «Она (Агафья) уже просветленная. Это видно по ее лицу. Вот так при жизни человек становится святым. Слезы льют градом». Такое сияние святые отцы объясняют духовным состоянием, в котором находится человек, это и есть, по их словам, духовная красота…
      Правда, не обошлось и без альтернативного мнения. «Не дурите молодым голову, – пишет после просмотра фильма мировоззренческий оппонент. – Пользуйтесь благами цивилизации, зарабатывайте как можно больше и живите в свое удовольствие, и детей своих обеспечьте материальным и умственным багажом максимально». Но тут, как говорится, скучно дальше некуда...
      Из всего этого следует, что волонтерская миссия МИРЭА в Таежном тупике – это не только дрова, сено, уборка урожая, всякая другая работа по хозяйству, но еще и нечто более важное… Если, по выражению старца Паисия, настоящий монах – это свет миру, а уж настоящей, чем Агафья, трудно сыскать, то студенты МИРЭА, хотелось бы надеяться, помогают этот свет транслировать на более отдаленные территории, или по-другому – в души тех, кто в этом нуждается. А если уж совсем по-другому, то стоит припомнить историю апостола Фаддея из числа семидесяти последователей Христа, избранных Им дополнительно к двенадцати. А история такая…
      Правитель города Едесса, что в Малой Азии (юго-восток современной Турции), по имени Авгарь, прослышав о дивных чудесах исцелений, творимых Иисусом Христом, прислал к Нему своего человека с посланием, в котором просил Господа прийти к нему и исцелить от неизлечимой болезни, которой страдал уже много лет. Страдал же Авгарь проказой, которая не только доставляла много мучений, но и делала изгоем.
      Христос послал Авгарю нерукотворное изображение Пречистого Лица Своего и послание, в котором сообщил, что Сам прийти в Едессу не может, поскольку «Мне подобает совершить то, ради чего Я послан, и по совершении возвратиться к Пославшему Меня Отцу», но пришлет одного из учеников, который «совершенно исцелив тебя от твоей болезни, подаст тебе и находящимся с тобою, жизнь вечную».
      Авгарь, прочтя послание Господа и увидев Его нерукотворный образ, преисполнился большой радости, а вслед за тем получил значительное облегчение от своей болезни. Значительное, но не всё, поскольку малая часть проказы осталась на лице. Для окончательного уврачевания Авгаря и был послан святой апостол Фаддей. Теперь исцеление должно было быть телесным и душевным.
      Придя в Едессу, апостол поселился в доме знакомого еврея по имени Товия. Не открываясь Авгарю, святой Фаддей творил различные исцеления силою Христовою, исцелял всевозможные болезни возложением рук и призыванием имени Господа. И весть об этом вскоре распространилась по всему городу, а его жители стали приводить и приносить к святому апостолу многих больных, видя же их быстрое исцеление, дивились. Донесли и Авгарю, что неизвестный муж, пришедший из Иерусалима, творит многие чудеса именем Христовым. И Авгарь вспомнил об обещании прислать к нему одного из учеников Иисуса. Призвал к себе Товию, расспросил его о неизвестном исцелителе, и тот подтвердил – «да, действительно, муж, который проживает у меня, творит много чудес именем Господа Иисуса Христа».
      На другое утро святой Фаддей и Товия отправились к князю. Когда апостол входил в двери княжеских палат, князь посмотрел на него и заметил, что лицо его сияет каким-то необычным светом. Авгарь пришел в ужас, тут же встал и поклонился до земли апостолу Христову. Присутствующие вельможи и советники изумились, наблюдая, как князь поклонился простому человеку. Оказалось, что они не видели дивного сияния, исходившего от лица апостола Христова.
      Потом князь спросил святого Фаддея, тот ли он ученик Иисуса Христа, которого Он обещал послать, чтобы исцелить правителя от недуга. Апостол подтвердил, что тот, но предупредил, что вера князя должна увеличиться еще более, и если это произойдет, то будет исполнено всё, чего он пожелает по вере своей.
      Авгарь сказал на это: «Я столь горячо веровал в Него, что намеревался собрать войско и идти войной на иудеев, распявших Господа, дабы отомстить им за их жестокость и злобу и дабы окончательно истребить их; но мне воспрепятствовали в этом власти римские, коим подчинена страна наша». И апостол пояснил ему, что Господь не нуждается в том, чтобы кто-либо мстил за Него врагам Его, ибо Сам имеет власть над всеми. Так они беседовали еще некоторое время. Святой апостол Фаддей говорил князю Авгарю и всем, кто был вместе с ним, многое и другое о Христе, а затем крестил его. Тотчас же Авгарь получил полное исцеление от проказы.
      И не только князь Авгарь крестился после проповеди апостола, крестились все, проживавшие в доме его, крестились и те, кто видел чудеса, совершенные апостолом, а также и те, кто сам был исцелен им от болезней.
      Затем святой апостол Фаддей попросил собрать всех горожан, чтобы и они могли услышать слово Божие.
      Утром нового дня на городской площади собрался весь народ. Апостол Христов, став на высоком месте, начал благовествовать ему о едином Боге. Люди внимательно слушали апостола, так как многие были свидетелями совершенных им чудес, а потом стали прославлять Господа и просить крещения у апостола. Таким образом, город Едесса – первый в истории христианства город на Земле, где после святого крещения появились пресвитеры для окормления верующего народа, и началось строительство храмов. Князь Авгарь хотел отблагодарить святого Фаддея богатыми дарами, но тот отказался и пошел с проповедью в другие города, обращая многих язычников в христианскую веру. Дойдя с проповедью до финикийского города Бейрута, основал там Церковь и мирно в 44 году скончался. Случились эти важные события еще до того, как верховные апостолы покинули Иерусалим и разошлись по миру, чтобы благовествовать Евангелие…
      Вернемся к Агафье Карповне, чья жизнь и есть проповедь слова Божьего. Только если сама такая жизнь с мирской точки зрения сенсационна, то все остальное в ней происходит абсолютно без сенсаций, бесшумно и незаметно. За разъяснениями вновь отправимся к старцу Паисию. А он говорил по такому поводу: «Проповедуют многие, но немногие вызывают у людей доверие к себе, поскольку их жизнь не соответствует их словам. Но монах не произносит громких проповедей, рассчитанных на то, чтобы его услышали другие. Он молча проповедует Христа своей жизнью и помогает ближнему своей молитвой. Он опытом проживает Евангелие, и Благодать Божия его выдает (выделено нами). Так монах проповедует Евангелие способом наиболее достоверным (выделено нами), а это и есть то, чего жаждет мир, особенно сегодняшний. Когда монах говорит, то он выражает не просто мысль, но опыт. Однако и мысль, высказанная монахом, тоже несет в себе свет». Видите – как. Там, где у старца Паисия речь идет о монахе, представьте мысленно Агафью Лыкову, и получится, что как Господь послал святого Фаддея благовествовать в Едессу, где он, кстати, родился, так и Агафью Лыкову Он послал к нам делать то же самое. А как услышать ее бесшумную и столь актуальную по нынешним временам проповедь, если не побывать у нее? А побывать разве каждый желающий может? Если раньше, правда, в присущем атеистической эпохе ключе, виртуальную поездку на Еринат читателям «Комсомолки» с большим размахом обеспечивал писатель и журналист Василий Михайлович Песков, то сегодня, когда о религии говорить можно свободно, в меру своих возможностей и в доступной нам аудитории эту работу делаем мы, участники волонтерских экспедиций МИРЭА.
      Итак, прилетели. С нами, как и в прежние годы, к Агафье Карповне прибыли глава Таштагольского района Кузбасса Владимир Николаевич Макута и глава администрации Таштагола Алексей Анатольевич Путинцев. У них – поручение губернатора Кемеровской области Амана Гумировича Тулеева посетить отшельницу и определить, какую материальную помощь перед предстоящей зимой ей оказать. А что в такой помощи живущий в дикой тайге человек, безусловно, нуждается, говорить особо не нужно.
      Вертолет только-только приземлился на самом краешке берега Ерината, так что его хвостовая часть повисла над торопливым водным потоком, а уже со стороны заимки на береговой отмели показалась Агафья Карповна. Позже она скажет, что поджидала нас – время подошло. Так ненароком сложилась, пусть робкая, но все же традиция – во второй половине августа в Таежном тупике появляется волонтерский отряд МИРЭА. При встрече не было шумных, как водится на Большой Земле, приветствий и эмоций. Встреча эта, несмотря на годичный перерыв в общении, прошла на редкость буднично – поздоровались коротко, поулыбались друг другу, и наше пребывание на заимке потекло само собой. Как-то само собой произошло и разделение жизни на ту, что была «до», и ту, что проходит в условиях дикой тайги и духовного мира знаменитой отшельницы.
      Агафья Карповна повела посланцев Тулеева в избу, которая находится в 300 метрах от посадочной площадки, попутно рассказывая о своем житье-бытье. Естественно, разговор в такие минуты касался того, что мы называем вопросом «как жизнь?».
      А жизнь нынешним летом, как, кстати, и минувшей зимой выдалась на редкость непростой. В свой первый месяц зима показала истинный норов – стояли крепкие морозы, но потом что-то в природном механизме сломалось и наступило чуть ли не весеннее потепление, что также было неприятно из-за непривычного сочетания атмосферных осадков – дождя и снега. А уж летом природа и вовсе вывернула себя наизнанку – залили дожди. В таких условиях было сложно сделать посадки в огороде, но Агафья Карповна сделала, сложно оказалось с сеном для коз. Трава-то хорошая, а скосить изза постоянных дождей невозможно. Сергей Хлебников, инспектор заповедника, давний и верный помощник Агафьи Карповны, как раз и приходил с кордона, чтобы покосить, но не получилось.
      И опять же – медведь. Все тот же самый, который в канун предыдущих наших приездов на Еринат оказывался рядом с отшельницей чуть ли не на расстоянии вытянутой руки. На сей раз свое агрессивное внимание к ней он проявил в начале июня, когда пришел практически к жилью. Как рассказала гостям Агафья Карповна, «визит» грозного хищника пришелся на поздний вечер. Внезапно истошно залаяла собака Тайга, и она, находясь в своем балагашке, поняла, что зверь где-то рядом. Чтобы отпугнуть его, сделала несколько выстрелов из ружья холостыми зарядами. Хищник отступил. Наутро Агафья Карповна исследовала предполагаемую точку его выхода к жилью и поняла, что медведь-то был в двух шагах от нее – у пихты, где прилажен шором под сушку свежескошенной травы. До собачьей будки от пихты пять метров, до балагашка – 25-30. Получается, что зверь попросту перестал соблюдать рамки приличия, согласно которым он не вправе вторгаться в жизненную сферу человека, если тот впрямую не посягает на интересы хищника. С той поры Агафья Карповна держит старенькое ружьишко в балагашке в таком месте, где его можно взять, протянув руку. На деле это под головой, если прилечь на пол летнего пристанища. И передвигаться в окрестностях заимки стала с оглядкой, старясь не пропустить никакой мелочи в таежной обстановке, которая бы сигнализировала о близком присутствии зверя.
      Так вот трава... Если не удастся сделать запас сена на зиму, то возникает серьезная проблема с зимним содержанием коз. А их у отшельницы – семь: четыре козы, из которых дойная лишь одна, два самца и народившийся козленок. На одной постной пище, то есть без молока и сушеного творога, Агафья Карповна говорит – мне не вытянуть. А тут еще непонятная перспектива с заездком (устройство на реке для добывания рыбы по осени), что выяснится на другой день после нашего приезда – из-за сильных дождей Еринат резко прибыл. Дождь шел напролет весь предыдущий день. Из-за него-то наш вылет в Таежный тупик отложили на сутки. Шел он и в последующие после нашего прибытия дни. И просто удивительно, что в ненастье именно 17 августа образовался просвет, и нам удалось в него протиснуться.
      Монтаж заездка – трудоемкая, сложная и вовсе даже не женская работа, но случалось, что Агафья Карповна выполняла ее в одиночку, и сама же ближе к заморозкам разбирала «плотину» и выносила ее комплектующие на берег. Чтобы соорудить на речке перегородку, издавна придуманную народом и использующуюся для ловли рыбы в Сибири и на Дальнем Востоке, надо расставить по всей ее ширине треноги-козлы, по ним протянуть длинные слеги – небольшой толщины древесные хлысты, все это скрепить, чтобы течением не унесло, затем установить метровой ширины длинную ленту из дощечек, гибко связанных проволокой. Прошлой осенью Агафья Карповна с помощью такого устройства смогла добыть и насушить два объемных березовых туеса (два мешка) хариуса, еще три ведра засолила, и запаса жизненнополезного продукта отшельнице хватило на длинную сибирскую зиму.
      Заездок обычно устанавливают, когда вода позволяет, то есть лучше всего, если она спокойная и низкая. А тут река, словно дикий зверь на цепи, бурлит и клокочет, превратившись в длиннющий перекат. Человеку, не посвященному во внутренние особенности жизни Таежного тупика, глядеть на праздник водного озорства, конечно, интересно, но нам, приблизительно знающим истинное положение вещей, становится на душе тревожно при виде затянувшегося буйства стихии. В Агафьином житие уже было однажды, что она оставалась зимовать без рыбного запаса, да и мама ее Акулина Карповна ушла из жизни в такой вот безрыбный плюс неурожайный период. Как-то получится с установкой заездка теперь…
      Вот ситуация: коз не прокормить, если не запастись сеном, а как запастись, если с небес льет и льет, и время уходит, тут еще с рыбой все непонятно… Как бы чувствовал себя человек где-нибудь в наших с вами краях при подобном раскладе вещей да без денежек в кармане? Кто знает… Во всяком случае, кошки на душе наверняка бы скребли. Агафья Карповна рассказывает нам об этих сторонах жизни не только спокойно, а даже как-то безмятежно, словно о чем-то таком привычном и даже несущественном. Еще и улыбается при этом своей фирменной, по-детски непосредственной улыбкой. В чем тут дело? А здесь как раз та сторона духовной практики, трудности понимания которой описал старец Паисий в разговоре с духовными чадами: «Знаешь, как бывает трудно, когда твоей помощи просят люди, ничего не читавшие? Все равно что ученик начальной школы идет к профессору университета и говорит ему: «Помоги мне». И что тогда говорить профессору? Что один плюс один равняется двум?» Как понимать, казалось бы, такую простую с внешней стороны линию жизни отшельницы, которая одновременно внутри является многоуровневой и, как мы догадываемся, красивой? Как все это понимать, если всего-то находишься на подготовительных курсах перед поступлением в школу духовного просвещения? И все же будем стараться делать это, коли уж приехали сюда…
      Итак, вопрос: почему Агафья Карповна, с одной стороны, не скрывает, прямо скажем, своего ужасного положения, а с другой, нисколько им не тяготится? А это – нам в урок и назидание. Ребята, мол, и у вас, я знаю, бывают трудности, но не надо на них зацикливаться, не надо их бояться, надо… А вот, что надо, следует из наблюдений за ее повседневной жизнью в Таежном тупике.
      Одно из них такое: Агафья Карповна ничем не хвалится. А ведь такая, казалось бы, возможность преподнести себя в лучшем виде: любой мирской человек из такого бренда, как лыковский, выжал бы максимум – какую-нибудь школу выживания придумал или что-нибудь в таком роде... А почему?
      Ответ находим у апостола Павла в его втором послании к коринфянам. Это послание апостол написал, будучи обеспокоенным некоторой турбулентностью в их церкви. Но Павел не хочет, чтобы получатели документа восприняли его как начальника их веры. И говорит об этом сразу же – только Христос является Господином нашей веры. Но зато в силу ряда обстоятельств (мы их для краткости упустим) Павел вынужден хвалить себя. А уж ему-то есть, чем похвалиться, ведь он был восхищен до третьего неба. Неизвестно, происходило ли это в течение тех дней, когда он оставался слепым после своего обращения или когда-то позже. Неизвестно и как все это выглядело: путем ли отделения души от тела или путем необычайного проникновения в глубины откровения. Сам апостол говорит: в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю... Это третье небо названо раем, что является намеком на тот земной рай, откуда были изгнаны Адам с Евой. И быть восхищенным туда – великая честь.
      Но Павел рассказывает об этом с чрезвычайной скромностью. Казалось бы, человек, имевший такие видения и откровения, должен очень хвалиться ими, но Павел говорит: не полезно хвалиться мне… Поэтому и поведал о пережитом только четырнадцать лет спустя. И сделал это не без некоторого нежелания, как бы вынужденно, в силу необходимости. При этом говорит о себе в третьем лице, скрывая, что был тем самым человеком, кого Бог так почтил. Его смирение проявляется также в том, что удерживал себя от похвалы, явно не желая излишне распространяться на эту тему. Тот, кто ни в чем не уступал первоверховным апостолам, сам был человеком выдающегося смирения. Это превосходное качество – иметь смиренный дух при высоких достижениях, ибо кто унижает себя, будет возвышен – так говорят святые отцы.
      Далее поговорим о рассуждениях Павла про похвальбу тезисно:
      1. Он отмечает: «Если захочу хвалиться, не буду неразумен, потому что скажу истину, но я удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня». Иначе говоря, хоть и правда, но не скажу, можете не так подумать обо мне.
      А действительно, бывает же у каждого из нас что-то такое, чем можно позволить себе похвалиться. Так и делается в большинстве случаев… Только при этом, случается, умалчивают о каких-нибудь подробностях, и у слушателя формируется, скажем так, иллюзорное представление о человеке. Ладно бы, если все происходит по простоте душевной, а если с расчетом? Словно о таких случаях Толстой записал в дневнике: «Самоуверенные и потому ничтожные люди всегда импонируют скромным и потому достойным, умным, нравственным людям именно потому, что скромный человек, судя по себе, никак не может представить, чтобы плохой человек так уважал себя и с такой самоуверенностью говорил о том, чего не знает». Сказано резковато, но точно.
      2. Павел говорит: «И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился».
      А это о чем? Да о том, что наша похвальба может быть использована против нас. Говорят же: язык мой – враг мой. В современном мире, наполненном многими угрозами, такое предупреждение очень актуально по мотивам самозащиты.
      3. Павел называет самовосхваление неразумием. Действительно, мудрому человеку не подобает слишком много и слишком часто хвалиться собою. Самохвальство обычно свидетельствует не только о гордости (а это – грех), но и о глупости, о чем у Толстого записано: «Сначала поражаешься, почему людям глупым свойственны такие уверенные, убедительные интонации. Но так и должно быть. Иначе бы их никто не слушал».
      4. Апостол говорит: вообще хвалиться не полезно, ибо приду к видениям и откровениям Господним. Он не упоминает о том, что видел на третьем небе, в раю, но говорит, что слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать, – так возвышен язык высшего мира и так превосходит он разумение человека. Кроме того, их нельзя пересказывать нам еще и потому, что на время нашего пребывания на земле нам дано вернейшее пророческое слово, более верное, чем подобные видения и откровения.
      В переводе на обычный житейский язык это означает, что когда рассказываешь о чем-то значительном, в чем ты участвовал или что пережил, всегда помни о чем-то более важном, что связано с твоим успехом, если он, конечно, был достигнут. И об этом тоже есть у Толстого: «Как нужно, нужно отвыкнуть от мысли о награде, похвале, одобрении. За все хорошее, что мы можем сделать, нам не может быть никакой отплаты. Плата вперед получена нами такая, что с самым большим усердием не отработаешь ее».
      5. Павел: а уж если хвалишься, хвались о Господе. Если мы способны установить добрые правила для своего поведения, действовать согласно им, достигать успеха соблюдая их, то вся слава и хвала должна быть приписываема Богу. Высшие служители, апостолы должны быть особенно осторожны, чтобы не возгордиться своими успехами, но всю славу за свой труд и за успехи в нем воздавать Богу, ибо не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь. Из всех видов лести наихудшей является лесть самому себе, и самовосхваление не лучше, чем самообман. В самом предпочтительном случае самовосхваление не есть слава и часто бывает таким же безумием, как и гордость. Поэтому, вместо того чтобы хвалиться собою, нужно стараться заслужить Божие одобрение, оно будет для нас наилучшей похвалой. Более всего апостол подчеркивает, что он необычайно много страдал за Христа, и именно этим хвалится, вернее, хвалится благодатью Божией, сделавшей его способным переносить немалые страдания – безмерные раны, частые заключения в темницы и многократные угрозы смерти.
      6. Павел говорит коринфянам, а вместе с ним и нам: если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью своею. А это как? Как человек, при жизни побывавший на третьем небе – в раю, может говорить о собственной немощи?
      Павел трижды молил Бога, чтобы Он удалил от него жало плоти, но Господь сказал: «Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи». И потому, резюмирует апостол, «я гораздо охотнее будут хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова». Он имеет в виду не свои греховные немощи (их-то как раз следует стыдиться), но свои переживания, обиды, оскорбления, нужды, гонения и притеснения за Христа. Он хвалился немощами своими и находил в них радость, поскольку эти немощи давали Христу прекрасную возможность проявить возможности Своей благодати, которой и был удостоен Павел. Благодаря этой благодати он мог сказать: когда я немощен, я силен. Таков парадокс христианской жизни: когда человек слаб сам по себе, тогда он силен благодатью Господа Иисуса Христа; когда он сознает свою немощь, тогда стремится к Христу и делается способными получить силу от Него и познать на опыте Его силу и благодать.
      Агафья Карповна ничего такого нам, конечно, не говорила и не говорит, но она и не должна этого делать, это нам надо самим пытаться разглядеть в ее словах, поступках, укладе жизни нечто важное для себя, коли судьба подарила возможность быть рядом с этим удивительным человеком.
      Остаток первого дня на заимке ушел на обустройство походного быта, разговоры с хозяйкой, психологическое вживание в новую для каждого из нас реальность. И хотя физической работой пока еще не занимались, но на ночлег все угомонились довольно быстро, подустали все же от обилия впечатлений, переезда и прочих деталей таежной жизни. Не пришла на привычные по прошлым приездам ночные посиделки и Агафья Карповна. Видимо, и у нее были на то свои причины. Скорее всего, уделив нам днем и вечером немало своего времени, она должна была подумать и о себе. Надо помолиться, да и коз накормить-напоить, поесть самой…
      18 августа. Утро выдалось погожим, неизвестно, правда, каким будет день, но и то хорошо, что без промедлений приступим к своим волонтерским делам. Так и получилось. После завтрака сразу взялись за работу. Она кипела на двух точках – заготовке дров и заготовке сена. По совету нашего друга и неизменного участника студенческих экспедиций на Еринат Николая Седова мы распределились так, что большая часть ребят занялась выкашиванием травы на подходах к заимке со стороны вертолетной площадки. Два года назад за десять дней до нашего приезда именно в этих местах Агафья Карповна столкнулась с медведем чуть ли не нос к носу. Зверь и человек шли навстречу по берегу реки, увидеть друг друга они смогли, когда вышли из-за поворотов тропы каждый со своей стороны. Реакция Агафьи Карповны была молниеносной, но и необычной для любого из нас – она пропела тоненьким голоском Иисусову молитву, а ею, как объясняют святые отцы, призывается Святой Дух. Хищник в ту же секунду метнулся от берега в лесные заросли. Там, где он убегал от отшельницы, мы и косили траву, которая за длинный период роста набрала приличную массу. Но вот проблема – косить можно только серпами, поскольку местность неровная и лесистая. Работа серпом несложная, но малопродуктивная, если оценивать ее, исходя из экспедиционного лимита времени, а другого способа нет, так что за серпы и – вперед.
      Выкошенную траву с целью просушки надо разместить на специальном вешале, смастеренном из высоких жердей и напоминающем двускатный шалаш. Такое вешало в Таежном тупике называется шоромом. Нам пришлось строить новый шором, поблизости от прежнего – дерево, которое служило опорой для него, подмыло, и конструкция разрушилась. Новый получился вдвое больше предшественника, и его удалось завесить травой на две трети. Хотели и могли заполнить полностью, но помешал дождь. Вот так быстро закончилась погожая погода. А еще утром теплилась надежда, что повторится погода, которую мы помним по прошлым экспедициям – сухая и жаркая. Мы исходили из повторяемости природных явлений, то есть мыслили стереотипно, в то время как Агафья Карповна в очередной раз продемонстрировала необыкновенную способность жить воедино с природой, а та изменила свой ход. Изменила настолько, что отшельница вспомнила давнее предсказание какого-то святого – стихия перестанет исполнять свой чин, предупредил он. Об этом предсказании рассказывал ей в детстве тятя Карп Иосифович. Как звать святого и когда он жил, Агафья Карповна не знает, да и нам, по возвращении домой, во всезнающем интернете не удалось найти никаких святоотеческих зацепок по поводу необычного поведения природы. А поведение и в самом деле оказалось экстраординарным: с начала лета до второй половины августа дожди в Таежном тупике, по словам его хозяйки, шли 60 дней. Повторим эту важную информацию иначе – из 80 летних дней 60 были дождливыми. Какое тут сено…
      А мы, верхогляды, обнадеженные утренним ярким солнышком, предлагали Агафье Карповне скосить литовкой траву на ближайшем склоне и сжать озимую рожь. А она: «Да вот, если будет солнце, тогда можно бы скосить траву…» Если будет… Как в воду глядела. Впрочем, чему тут удивляться, если дожди идут практически ежедневно. Отсюда и осторожность в решениях.
      Наученные опытом предыдущих экспедиций, мы понимали, что в Таежном тупике надо во всем следовать рекомендациям, советам и предложениям его хозяйки. Потому и взялись за серпы. Как предчувствовала Агафья Карповна, так в итоге и вышло. Ближе к вечеру начался дождь, который продолжался всю следующую ночь, весь следующий день, ночь другую и день другой… Начавшись в пятницу, шел с редкими перерывами и в воскресенье. Если бы трава была скошена на склоне в пятницу, как мы предлагали, ей бы лежать под дождем в лучшем случае до понедельника – в субботу и воскресенье работать из-за праздников нельзя. А если бы к понедельнику наступила хорошая погода, тогда ее пришлось бы ворошить, чтобы помочь быстрее просохнуть. Есть, правда, другой вариант – таскать вниз к избам и размещать на шоромах. В общем, дополнительная в любом случае работа, которой, впрочем, в деревенской жизни нельзя избежать, но тут уж она совсем не нужная из-за ограниченности времени нашего пребывания на заимке.
      В итоге первый свой рабочий день на заимке наша группа сделала немало полезного. По сути, все потенциально рабочее время удалось использовать сполна. Вечером Агафья Карповна и Георгий – помощник, который приехал на заимку по направлению митрополии РПСЦ еще в ноябре 2014 года, провели вечернюю службу, предварявшую праздничную, субботнюю. А сама вечерня плавно перетекла в последующую беседу с Агафьей Карповной о житьебытье.
      19 августа. Праздник Преображение Господне. В православном календаре этот праздник называется Преображение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. В народном же календаре он именуется Вторым, или даже Яблочным, Спасом. Но когда же произошло само событие преображения – неужели в конце лета, а не перед крестными страданиями Спасителя, как явствует из логики евангельского повествования? Историк В. Болотов доказал, что Христос преобразился перед учениками незадолго до Своей последней Пасхи, в феврале или марте по нашему календарю. При этом, анализируя историю нескольких праздников, он показывает, что в установлении календарных дат своих торжеств церковь иногда руководствовалась «педагогическими» соображениями. Фиксируя праздники нарочито в дни языческих торжеств, церковь хотела преодолеть местные традиции, связанные с прежними религиозными обычаями. Так произошло и с праздником Преображения. Ранее всего, по мнению В. Болотова, он был учрежден в Армении и Каппадокии взамен местного почитания языческой богини Астхик (аналог греческой Афродиты) и приходился на шестую неделю после Пасхи.
      В православной церкви Преображение имеет статус двунадесятого праздника. А при чем здесь, спрашивается, яблоки? Все просто. Действительно, предписанная церковным уставом в этот день молитва говорит о благословении винограда. Но заимствовав от греков календарь праздников и сопровождающих их обрядов, россияне поневоле должны были заменить виноград яблоками – основными плодами северной России. Отсюда и другое название праздника – «Яблочный Спас», не имеющее никакого отношения к его богословской и исторической основе.
      Мы с Андреем Викторовичем Горбатюком, руководителем студенческой группы, проснулись и встали в праздничный день пораньше, освободив пространство перед иконами, где Агафья Карповна и Георгий будут молиться. Служба началась в 5.20 и продолжалась 5 часов 11 минут. Но 5.20 было на наших часах, а на часах, висевших на стене, значилось ровно шесть. Поначалу мы предполагали, что они идут неверно, и надо бы их подвести, поставив точное время, а точным, считали мы, может быть именно наше. Только оказалось, что именно наши часы идут неправильно, если их соотносить с ходом времени в Таежном тупике. Как пояснила Агафья Карповна, ее часы выставлены по времени восхода солнца. Других деталей мы не знаем, но то, что сказала отшельница, подтверждает аксиому – время, по которому живем мы и она, разное.
      Время в Таежном тупике, а оно здесь наполнено духовным смыслом, опережает наше, мирское. Так, между прочим, живет единственное в мире монашеское государство на Афоне, где сутки начинаются не в ноль часов, как по всей земле, а в шесть вечера. Эта традиция идет от Византийской империи, чей флаг на Афоне и сегодня развевается рядом с греческим - государственным.
      Готовясь к службе, отшельница принесла из балагашка тлеющую головешку, положила ее на поверхность железной печки, раздула огонь, зажгла от него три свечи и установила их перед иконами. Огонь, как видим, применялся особый – чистый, то есть добытый не от спичек или зажигалки, а с помощью древних приспособлений – куска железа, твердого камня, трута и бересты. Но в данном случае Агафья Карповна поступила проще – принесла головешку из костра, который уже был зажжен старинным способом.
      Потом сняла верхнюю лопатину (лопатина – это общее название для верхней одежды), оставшись в длинном до пят сарафане (сарафан тот, что мы привезли в подарок от митрополии год назад, только укорочен по росту отшельницы и расставлен по низу клиньями), сняла резиновые сапоги, покрыла голову светлым платком. Все ее облачение, пусть и не столь нарядное, каким бы оно могло оказаться в других (городских, предположим) условиях, должно было подчеркивать приподнятость праздничной атмосферы.
      Георгий был одет в одежду скромную, но тоже соответствующую, сколько это возможно в глухой тайге, статусу великого православного праздника.
      Агафье Карповне, по всему видно было, нездоровилось. Но она сказала позже, отвечая на мой вопрос, что все нормально, так бывает всегда. Да и понятно – балагашек с его суперспартанской спецификой вовсе не обеспечивал избыток бодрости тому, кто в нем обитал день за днем все теплое время года, начиная с апреля. Но службу, тем не менее, провела с полной отдачей сил. Присаживалась на скамью редко, что можно было делать, когда Георгий читал молитвы той части богослужения, которая называется «часы». Во время чтения часов разрешается дать небольшой отдых ногам. Георгий тот и вовсе первый раз присел уже в конце службы, когда заключительные молитвы читала Агафья Карповна.
      В Таежном тупике мы в миниатюре увидели картину подобных богослужений времен Святой Руси с ее строгостью в отношении к религиозным обязанностям. Для подтверждения этих наблюдений сделаем небольшой экскурс в историю. В середине XVII века, еще до раскола, в Москве с визитом побывала делегация Антиохийского патриархата. Архидиакон Павел Алеппский, состоявший в той делегации, оставил обширные записки об увиденном в русских церквах. Нам будут интересны некоторые детали из них. В частности, он заметил, что никто из москвичей не пропускает служб. «Ежедневно они бывают в церквах за обедней, и в каждом приходе все присутствуют в своей церкви, мужчины, малые дети и женщины, причем всякий приносит, по их обычаю, для церкви одну или несколько свечек, из коих к каждой приклеена копейка. Во всех их церквах выходят от обедни ежедневно только после третьего часа (за 9 часов до заката солнца), до которого они постятся «.
      Далее: «Все дороги изобилуют церквами, и куда бы кто ни поехал, останавливается служить обедню в ближайшей церкви. Всему этому причиной их великое желание постоянно бывать у церковных служб». «Мы дивились на порядки в их церкви, ибо видели, что все они, от вельмож до бедняков, прибавляли к тому, что содержится в законе, канонах и постановлениях типикона, прибавляли постоянные посты, непрестанные большие поклоны до земли даже по субботам и воскресеньям, хотя это и не дозволено». «Стоят они в церкви неподвижно, как камни... Их крестное знамение совершается ударами пальцами о лоб и плечи на самом деле, при чем они делают поклон, а не так, как мы чертим каракули. Так крестятся не только мужчины и женщины, но и маленькие мальчики и девочки, которые научены поступать так же». «А что касается нас, то душа у нас расставалась с телом, оттого что они очень затягивали обедни и другие службы; все выходили не иначе, как разбитые ногами и с болью в спине, словно нас распинали».
      Говоря о почитании русскими людьми икон, Павел Алеппский добавляет: «Они действительно преклоняются перед ней (то есть перед иконой), а не так, как мы молимся кое-как».
      Эти заметки позволяют нам сделать два замечания. Первое: подтверждение отдельным наблюдениям иностранного гостя мы встретили в Таежном тупике, где сегодня действительно жив дух Святой Руси. И второе: люди, которые, как отмечает Павел Алеппский, а он, кстати, не рядовой член делегации, а сын Антиохийского патриарха Макария, «молятся кое-как» и вместо поклонов «чертят каракули», сыграли важную роль в создании предпосылок для церковного раскола в России. Патриарх Макарий был в числе тех заграничных церковных иерархов, которым на втором этапе Большого Московского Собора 1666-1667 годов удалось навязать чрезвычайно жесткие по отношению к русским старообрядцам определения, фактически сделавшие необратимым раскол в Русской церкви (за подробностями тех роковых событий, которые с полным основанием можно считать прообразом современных «цветных революций» и которые аукаются России до сих пор, отсылаем к книге «Свет таежного тупика»).
      После праздничной службы Георгий отправился к себе, а Агафья Карповна осталась и мы еще долго разговаривали. За окном избы лил, ненадолго затихая, дождь...
      Всю пятичасовую службу мы записали на диктофон. Узнав об этом, Агафья Карповна проявила интерес к записи. Немного промотав ее вперед, чтобы найти голос отшельницы, включили диктофон на воспроизводство. Ни сам диктофон, ни наушники она, конечно, в руки не взяла, и уже тем более не вставила наушники в ушные каналы, а слушала звук через один из звукоизлучателей, наклонив к нему ухо, сами же наушники находились в этот момент в руках одного из нас на некотором расстоянии от головы отшельницы. Но голос из диктофона, похоже, был слышен хорошо, потому что слушала она его с кроткой улыбкой на лице, шевеля при этом губами в такт долетающим до нее звукам. Со стороны было заметно, что она вновь проживает молитвенное настроение праздничной службы. А это – проявление благоговения. Только мы еще не понимали, что нам неслыханно повезло – оказаться рядом с человеком, который переживает непередаваемые мгновения счастья, и видеть, как это происходит. О таком состоянии старец Паисий говорил, что благоговейный человек отчетливо ощущает присутствие Бога, Ангелов и святых, он чувствует близ себя присутствие призирающего его Ангела-хранителя. Движения его тонки и аккуратны, потому что внутри его Благодать от Бога. «Благоговейный делает то, что он делает, потому что он так это ощущает в себе», – объяснял Старец своим духовным чадам. И добавлял: «Скажу тебе, что если человек не имеет благоговения, то он не имеет ничего. Благоговейный же, будь он и необразован, всякую святыню видит чисто, видит ее такой, какая она есть в действительности. Он не ошибается ни в чем, что связано с Божественными смыслами. Благоговейный человек словно ребенок, не имеющий злого помысла о своих отце и матери, потому что своих родителей он любит, уважает и видит все, что они делают, добрым и чистым. Насколько же больше должно благоговеть перед Богом, Который ни с чем не сравним, и во всем совершенен!».
      Вот такого ребенка, о котором три десятка лет назад говорил старец Паисий, мы и видели в эти минуты перед собой. А везение наше состояло в том, что находиться рядом с благоговейным человеком полезно, потому что благоговение, по словам Старца, передается. Движения, поведение человека благоговейного, объяснял он, как аромат, передаются другому. И добавлял: конечно, если в нем самом есть доброе расположение и смирение.
      А как понять, спросите вы, в какой момент благоговейный человек проявляет это самое благоговение? Действительно, не будет же он тебя предупреждать – вот смотри, мол, сейчас я покажу, как надо… Нет, надо наблюдать за ним и стараться распознать в его действиях скрытый от тебя глубинный смысл. Вот, к примеру, мы увидели, что отшельница после службы направляется к Еринату. Зачем? Думаете, за водой для коз? Так без ведер идет. Тогда зачем? Оказывается, она пошла к реке, чтобы омыть в ней руки, которые во время службы держали Святое Евангелие – ими нельзя после окончания молитв делать черновую работу, скажем, прикасаться и уж тем более погружать их в поганое ведро. А поганым в данном случае называется ведро для приготовления корма домашним животным, или ведро, в котором носят воду для них из реки. Руки, прикасавшиеся к священной книге, история которой насчитывает более трех веков и которая находилась в руках христиан еще до Раскола, сохраняют и несут на себе священную благодать. Эту благодать нельзя транжирить, к ней следует относиться как к знаку Божественного внимания до последнего мгновения ее земного присутствия, и потому руки следует омыть в кристально чистой воде Ерината. Думаете, причуда? Да нет, тут все очень серьезно, ведь сделай Агафья по-другому и Благодать уйдет от нее, потому что Благодать, говорит старец Паисий, не может пребывать в человеке неблагоговейном. А он, напомним, является святым, какового Господь посылает на землю один раз в 400 лет. И чтобы уж совсем не казалось странным посещение Ерината отшельницей после службы, вновь сошлемся на Старца. «Будем, насколько возможно, внимательны ко всему, – советовал он. – Хорошо будет после Божественного Причащения, антидора или Соборования протереть руки, смоченной в спирте ваткой, а потом сжечь ее». Где всему этому научился сам Старец? В семье, у святого Арсения Каппадокийского, своего односельчанина и духовного отца, крестившего и предсказавшего ему монашеский подвиг, чьими книгами руководствовался в юношеском возрасте Арсений (имя старца Паисия в миру), в монашеской среде, наконец. А где Агафья, от первого своего дня и до сей поры живущая вдали от мира? В семье, и от книг…
      Слушая запись, Агафья Карповна произнесла для нас коротко: «Псалтирь…» Это означает, что псалмы надо знать наизусть. Она и знала, о чем свидетельствовало движение ее губ, сопровождавшее – синхронно, надо думать – звучание молитвы в наушнике, хотя во время службы читала их по книге. Потом добавила – экзопсалмы. Что такое экзо- или эксопсалмы, выяснить не удалось, но, судя по тому, что отшельница назвала их количество – шесть, речь идет о шестопсалмии, которое, действительно, является важнейшей частью утреннего богослужения православной церкви. Оно почти весь год безотложно читается на каждом утреннем богослужении (исключение составляет Светлая Пасхальная седмица). Значение шестопсалмия таково, что к нему и относиться следует особенно благоговейно. «Кто кашляет, уходит в другую комнату», – заметила Агафья Карповна. Сидеть в это время на службе и уж тем более ходить туда-сюда ни в коем случае нельзя. Даже внешне эта часть богослужения имеет свою особенность: гасятся все яркие светильники, и молящиеся находятся в полумраке (так и было в Таежном тупике). Особое внимание требуется при чтении и слушании шестопсалмия, поскольку «покаяния псалмы сии исполнены суть и утешения». А почему нельзя сидеть? Ответ находим у старца Паисия: «Потому что оно символизирует Страшный Суд. Поэтому хорошо, если во время чтения шестопсалмия ум идет на час Страшного Суда. Шестопсалмие занимает шесть-семь минут. После первой статии мы даже не крестимся, потому что Христос придет сейчас не для того, чтобы распяться, но явится миру как Судия». Вот какие дела…
      После прослушивания записи шестопсалмия Агафья Карповна поинтересовалась: «То ли останется на пленке или куда будет перенесено?» Объяснили ей, что для записи звуков сейчас пленка не нужна. Рассказали, что диктофон, который она видит перед собой, способен непрерывно записывать звуки 790 часов, то есть месяц. Столь солидные возможности миниатюрного аппарата развеселили отшельницу.
      Вот интересно: цивилизационная «дремучесть», свойственная старику Лыкову и самой Агафье, когда они сорок лет назад вошли в соприкосновение с миром, осталась в прошлом. При живом Карпе Иосифовиче, к примеру, фотосъемка отшельников была жестко табуирована, а за соблюдением запрета он следил строго. И хотя гости все равно украдкой делали фото отшельников, бдительный дед распознавал их ухищрения по едва слышному щелчку затвора фотокамеры и сразу же пресекал дальнейшие поползновения к фотографированию. Конечно, пришлые люди не сдавались и придумывали иные способы обойти «режимные» ограничения. Из воспоминаний авторов первого киносюжета о Лыковых известно, что кинокамеру во время съемки они прятали в какой-то коробке, привалив ее тряпьем, чтобы заглушить шум мотора… И даже самому Пескову, который в глазах Лыковых занимал особое место, все равно приходилось исхитряться, чтобы запечатлеть для истории мгновения жизни отшельников и их самих. А запечатлеть надо было обязательно! Исполины старообрядчества, беззаветные исповедники веры православной, которые олицетворяют собою важнейшие страницы отечественной истории, уже не принадлежали себе, они принадлежат – в лучшем значении этого слова – всем россиянам и, разумеется, их потомкам. Агафья Карповна сегодня – это, по сути, такое же национальное достояние как… «Газпром», пусть сравнение не покажется натяжкой или хуже того – ересью. Только недооцененное, а большей частью непонятое обществом в его истинном значении. Не зря и не случайно много чего видевший на белом свете Песков прикипел к Лыковым еще в атеистическом безвременьи и ездил в Таежный тупик, пока позволяли силы и здоровье. Только «Газпром» олицетворяет материальную составляющую нашей жизни, а отшельница Агафья Лыкова – духовную и историко-культурную, и обе они зависят друг от друга и дополняют друг друга.
      И она интуитивным образом теперь понимает это. Чему подтверждение – наша совместная с нею работа над упоминавшимся ранее фильмом «10 дней в Святой Руси», а теперь и над его продолжением. Наши репортерская назойливость и въедливость, подкрепленные, разумеется, ответственностью, которую Агафья Карповна могла не раз оценить по предыдущим экспедициям, теперь ее не только не пугают, но и воспринимаются как необходимый элемент профессиональной работы. Она убедилась, что мы для нее не враги, не какие-то там искатели и распространители чего-то нехорошего в ее жизни, как это, к сожалению, выглядело порой в действиях иных интересантов в прежние годы (хотя какую, спрашивается, нехорошесть может нести в себе этот ангельский человек, даже абсурдно говорить об этом), а уже в чем-то и хроникеры Таежного тупика, и потому идет нам навстречу. Теперь даже квадрокоптеру с видеокамерой не возбраняется барражировать над заимкой, снимая с воздуха изумительные виды окрестностей и жизнедеятельность людей, включая саму отшельницу. Легко представать реакцию на такую вольность ее тяти – Карпа Иосифовича... Агафья же Карповна посмотрит с улыбкой на нарушителя «ветхозаветной» дисциплины и промолвит – «ну, кого придумал…» А про коптер и вовсе – «бес летает», и тоже с улыбкой.
      Весь масштаб цивилизационной эволюции отшельницы трудно оценить, но кое-что помогает понять нам одна историческая деталь, которая относится ко времени Петра I. Как известно, великий реформатор не только прорубил окно в Европу, но и круто переустраивал внутренние основы жизни своих подданных. И многие его нововведения повергали народ в настоящий ужас. Как-то в один из дней к святителю Димитрию Ростовскому, которого царь Петр уважал за ученость и который по обширной своей епархии передвигался пешком, подошли двое и спросили: «Владыка святый, как ты повелишь? Велят нам бороды брить по указу государеву, а мы готовы головы наши за бороды положить». Святитель удивился вопросу и, в свою очередь, спросил бородачей: «Что отрастет – голова ли отсеченная или борода бритая?» Те, помолчав, отвечали, что борода отрастет, а голова нет. «Так и вам лучше не пощадить бороды, которая, десять раз обритая, отрастет, чем потерять голову, которая раз отсеченная, уже не отрастет никогда, разве в общее для всех воскресение из мертвых», – отвечал Димитрий.
      Когда он пришел в келью, этот разговор возобновился с другими недовольными указом Петра об обязательном брадобритии, который, между прочим, острее всех коснулся именно старообрядцев; они полагали, что, обрив бороду, потеряют образ и подобие Божие. Митрополит терпеливо объяснял, что образ Божий и подобие его не в одном лице человеческом состоят, но более всего – в невидимой душе. Понимая все же обоснованность людской тревоги, он написал особое рассуждение «Об образе Божии и подобии в человеце», которое несколько раз перепечатывалось по повелению Петра.
      Рассуждение – это рассудительность, то есть способность иметь трезвый взгляд на самого себя и окружающий мир. И святитель Димитрий на практике продемонстрировал эту способность, преподав бородатым мужикам простую науку умеренности. Только святитель продемонстрировал ее триста лет назад, когда Россия через силу выбиралась из своего нехотения какого-либо прогресса, а Агафья Карповна – в эпоху мощного воздействия на повседневную жизнь информационных и других технологий. И если в первом случае людям была свойственна некая заторможенность в осмыслении перемен, то во втором, напротив, торопливость в применении новинок следующего технологического уклада, что чревато немалыми проблемами для человека и его нравственного мира. Вот Агафья Карповна с ее рассудительностью и есть тот самый оселок, с помощью которого можно подправить определенные издержки в нашем восприятии прогресса и всего практического, что с ним связано.
      Для справки: оселок – кремнистый камень, на котором точат или правят бритвы и другие резучие орудия для придачи им самого тонкого лезвия. На бруске точат, на оселке правят, говорится в толковом словаре Даля. Подобные устройства использовались людьми с давних времен, археологические находки свидетельствуют, что оселки имели широкое распространение в самых разных культурах бронзового века. Не вышли они из употребления и сегодня. А уж у нас-то в России имеется такой нравственный оселок, какого во всем мире не сыскать. И где? В Таежном тупике, который еще недавно воспринимался всеми как крах жизненных устремлений человека. «Вот такие люди, их судьбы, по моему разумению, и способствуют укреплению единства нашей истории и наших народов. Они дают всем приближающимся к ним ощущение глубинной связи с Творцом, со своим народом, вселяют веру в свои силы, дают пример твердого самостоянья и успехов в борьбе за независимость», – говорил об Агафье Лыковой предстоятель РПСЦ митрополит Корнилий на Всемирном русском народном соборе в 2014 году. Добавим: и простой, и вместе с тем доходчивый пример того, как в наше стремительное время важно оставаться в ангельском человечьем обличье, чтобы не сковырнуться с большой высоты технологических достижений, тоже дают. Живя в дикой тайге, она на практике действует так, как когда-то давно рекомендовали святые отцы: в главном соблюдай единомыслие, во второстепенном поступай свободно, и во всем проявляй любовь.
      Наш новый фильм из Таежного тупика о такой Агафье Лыковой, которую при всем избытке информации о ней большая часть нашего общества еще не знает. Если коротко, то ее саму и ее родителей, взрастивших ее, можно представить в образе горящего, но не сгорающего куста терновника. Как известно, через такой образ в Ветхом Завете описывается явление Бога пророку Моисею. Вкратце напомним этот библейский сюжет.
      Моисей, бежавший из Египта из-за угрозы своей жизни, пас овец, принадлежавших тестю – Иофору, священнику Мадиамскому. Однажды он оказался в глубокой пустыне у горы Хорив. И вдруг видит горящий терновый куст, который хотя и горит огнем, но остается при этом совершенно целым. И решил посмотреть, что за диво такое. И выяснить – отчего такое диво возможно в пустыне, где растения редки и все живое устроено предельно рационально, а ведет себя экономично, и как можно тогда гореть и не сгорать. Господь увидел, что Моисей идет смотреть на куст, и заговорил с ним. Не подходи сюда, сказал Он ему, и сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть святая земля. А святая она оттого, что в пламени огня горящего куста терновника беглому Моисею явился Бог, Который объявил ему Свое намерение освободить сынов Израилевых (сынов Иакова то бишь) из египетского плена. А дальше началась история с их исходом из Египта и все последующие события, приведшие к восхождению на Голгофу нашего Спасителя – Иисуса Христа.
      Почему Бог выбрал терновый куст для Своей акции в пустыне? Объяснение кроется в особенностях этого невысокого кустарникового растения – его ветки утыканы колючками, листья неширокие, цветки небольшие, ягоды кислые и вяжущие, но зато оно засухоустойчиво и зимостойко, и потому спокойно растет в тайге, в пустыне и в горах, словом, своеобразная калька с людей. Именно за стойкость к невзгодам терновник прославлен священными традициями разных народов. В христианстве с ним связан символ неопалимой купины. Помимо нитей, ведущих к образу Богоматери, у неопалимой купины в православии есть еще один собирательный смысл, называемый исихазмом.
      Исихазм – подвиг отшельничества и безмолвия, уходящий корнями в ранние годы Восточной церкви. В начальную византийскую эпоху исихазм означал вообще отшельничество – одинокий подвиг пустынника. Хорошо иллюстрирует его содержание следующий пример из монашеской жизни. Некий старец в монастыре ругает послушника: «Что ж ты все время болтаешь? Я тебе говорю – молчи, а ты только и знаешь, что болтать!» Юноша чуть не плачет: «Отче, да я же рта не открываю, за весь день ни единого слова не вымолвил!» «Нет, болтаешь!» – стоит на своем старец. Прошел год. Однажды подходит к послушнику отче и хвалит: «Молодец, сегодня хорошо молчал!» Инок в недоумении: «Да ведь я сегодня только и делаю, что разговариваю – и по тому поводу пришлось, и по тому…» «Это ты устами говорил, а ум твой пребывал в благоговейном молчании, не мешая сердцу молиться. И потому через тебя Святой Дух мог действовать. А раньше ты уста-то смыкал, да от болтовни помыслов твоих у меня в ушах гремело, так что и сам в свое сердце Господа не впускал, и мне вдобавок мешал всячески».
      Таким образом, исихаст или иначе – отшельник стремится воплотить в себе богочеловека по Благодати Божьей. Происходит процесс обожения или, как говорил преподобный Серафим Саровский, стяжание Святого Духа, что для христианина является главной целью на земле.
      Горящим и несгорающим кустом терновника может быть любой человек, в том числе и кто-нибудь из нас с вами, потому Бог и выбрал столь непритязательное растение, как терновник, обитающий в горах, пустыне и тайге, то есть повсюду, чтобы показать широкую вариативность означенного явления. А уж Агафья Лыкова с ее-то аскетичной жизнью вдали от мира – это и впрямь сама неопалимая купина. Так что делать новый фильм о ней и ее беспримерной миссии, с одной стороны, нужно, а с другой, боязно – слишком сложно. Но, как говорится, взялся за гуж… Забегая вперед, отметим, что дополнительно к волонтерской программе экспедиции наша группа сделала приличный задел по фильму, в чем, безусловно, есть немалая заслуга хозяйки Таежного тупика – Агафьи Лыковой, хотя мы ей со своей суетой наверняка были также докучны, как послушник из монастыря наставнику. Хорошо бы, конечно, к этому заделу добавить зимние съемки, но это уж как Господь управит… А что касается Агафьиной помощи в съемках, то может показаться, что она преступает правила своей отшельнической жизни и излишне раскрывается перед миром. Но это не так. Это, если хотите, ее христианская обязанность – нести духовный свет Таежного тупика нам, людям, вовлеченным в круговерть современной технократической цивилизации. В конце концов, верующий человек он ведь не только с утра до вечера погружен в молитвы или духовные размышления. Что пользы, вопрошал апостол Иаков, брат Иисуса Христа, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? Может ли это вера спасти его? И сам же отвечал – как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва. Более того, если кто-то знает, как делать добро и не делает его, тому грех. Вот как! Ну, разве Агафья, человек до мозга костей пропитанный Евангелием, не знает этого? Конечно, знает. И потому к участию в нашем видеопроекте она подошла очень ответственно. Однажды, уже в конце дня, мы попросили ее подняться к избушке, расположенной на краю верхнего огорода, чтобы там записать ее рассказ о «переселках». Избушка та – как своеобразный музей, хранящий экспонаты отшельнической старины. Там есть предметы и орудия труда еще раннего периода затворнической эпопеи Лыковых. И, конечно, ее рассказ о подготовке к переезду с «севера» на Еринат и самом переезде «кинематографичнее» звучал бы именно в этой избушке.
      Агафья Карповна безропотно отправилась с нами на гору, хотя позади у нее напряженный трудовой день, а впереди – хлопотливый вечер, и провела на съемках столько времени, что кто-то из нас пошутил: «Агафья Карповна живыми нас отсюда не отпустит…» Шутка была связана с тем, что мошка – зловредное насекомое микроскопических размеров, не дающее покоя и днем, к вечеру да еще тут, на высоте, что называется, совсем озверела. Она лезла в уши, в глаза, забиралась в волосы под головным убором и ела тебя там, где трудно смахнуть, сбить ладошкой, как сбивают комара…
      Отшельница испытывала те же неудобства, что и мы, но показала наглядно, как работает – с полной отдачей, не жалея времени и себя. И этот ее вклад в работу над студенческим фильмом будет записан, как говорил старец Паисий о подобных вещах, в личной небесной сберкнижке. Данным эпизодом палитра Агафьиных добрых дел, связанных с пребыванием нашей группы в Таежном тупике, конечно, не исчерпывается, их, без всякого преувеличения, много… Если обобщено, то все десять дней на заимке, от первой до заключительной минуты, мы жили в волшебной атмосфере добра, которую вряд ли на сто процентов воспроизведешь на Большой Земле.
      В тот день, когда отмечался праздник Преображения Господня, можно было с разрешения отшельницы заняться какой-нибудь самой простой работой, не связанной с различными заготовками. И она была – переноска из-под крутого косогора ближе к жилью дров, заготовленных еще в начале июля Сергеем Хлебниковым и его напарниками. Но – дождь! И лишь в конце дня, практически перед наступлением сумерек, удалось воспользоваться редким окном в ненастье. В итоге наши парни перенесли наверх одну поленницу дров. Работа оказалась нелегкой – тропа размокла, превратившись в скользкую катушку, идти стороной невозможно – там заросли густой и мокрой травы, а за спиной тяжеленный тюк из громоздких поленьев, и подъем в гору – под 45-50 градусов. Намучались, одним словом, но зато сделали то, что отшельнице было бы просто не под силу. А зимой и вовсе те дрова по снежной катушке не поднять. Считай, что спасли Серегин труд…
      20 августа, воскресенье, праздник Воскресения Христова, христианам в этот день работать нельзя вообще. Когда Агафьиному деду – Иосифу кто-то из соседей сказал в воскресный день – смотри, мол, Иосиф, заготовки-то у тебя в сенях для полозьев (саней) согнулись сверх меры, он ответил: пусть они хоть в колесо согнутся, только в воскресенье я за них не возьмусь…
      Но ягоду собирать можно. Год назад мы так и поступили, отправившись за ней вместе с Агафьей Карповной на склон горы за Еринатом. Ягоды не набрали – ее во время цветения, как выяснилось, побило градом, зато славно прогулялись и посидели с отшельницей на полянке, послушали ее рассказы о русской старине. Нынешним летом нам уже не удалось перейти Еринат из-за того, что он сверх всякой меры разбушевался, да и на дворе делать было нечего – дождь зарядил надолго. Поэтому ребята провели этот день в палатках и под навесом у избы Николая Седова, той самой, где до недавнего времени жил его отец – Ерофей Сазонтьевич, бывший работник геологоразведочной партии, чьи люди в 1978 году обнаружили семью Лыковых, и он же постоянный спутник Пескова в походах в Таежный тупик, а затем его постоянный житель. Понятное дело – общались в тот день и немало с Агафьей Карповной.
      21-25 августа. Весь день в понедельник прошел в хлопотах по хозяйству. Сегодня перераспределили задачи, и теперь основные наши силы сосредоточены на заготовке дров. При этом по-прежнему приоритетной считается и заготовка сена. Поэтому продолжали косить траву на таежных неудобицах, стаскивая ее в тюках к шоромам. К тому шорому, что был устроен в первый день работы, мы добавили новый. Это означает, что травы в этих местах можно заготовить значительно больше, чем это делалось ранее. Самому юному участнику экспедиции, 12-летнему школьнику Макару, кстати, приехавшему в Таежный тупик уже в третий раз, поручено собирать мать-и-мачеху, которую отшельница зимой будет использовать в лекарственных целях. Вроде бы простое дело – скосить и разместить листья травы на просушку на крыше сеней, но тоже требует определенной сноровки. И ответственности. Траве надо высохнуть основательно, чтобы быть пригодной к употреблению, а главное – долго храниться. А солнце то и дело закрывают тучи, периодически моросит дождь. Чтобы подсохшую траву уберечь от дождя, надо вовремя прикрывать ее куском полиэтилена. Деревенские ребятишки, с младых ногтей приученные к работе на земле, справляются с таким поручением, что называется, на автопилоте. А каково городскому мальчишке, живущему в искусственной среде, враз перестроиться на деревенский лад? В общем, были у Макара кое-какие сложности на своем участке работы, но с Божьей помощью он справился с ними. Траву собрал, за несколько погожих дней высушил, упаковал в мешок и спрятал на чердаке. А в другое время помогал ребятам там, где его помощь была возможна и нужна.
      Поскольку погода в понедельник выдалась неплохая, то Агафья Карповна собиралась убрать в этот день рожь и горох, которые росли на двух делянках на склоне горы. Весь день собиралась, а подступилась к работе ближе к вечеру. Озимую рожь сеяла в прошлый наш приезд. Кадры, на которых она разбрасывает семена ржи, вошли в фильм «10 дней в Святой Руси». Рожь сжала сама, а горох убирала с ребятами.
      Этот горох непростой, ему с полным основанием можно дать название – «Лыковский». Давным-давно, когда Лыковы только открылись внешнему миру, к ним зачастили ученые разных специальностей. Был среди них доцент Ишимского сельхозинститута В.И. Шадурский, изучавший историю сибирского земледелия, и он обнаружил в Таежном тупике очень интересные для науки приемы и методы ведения аграрного дела. А выращенный здесь горох и вовсе поразил его. Горох очень крупный и перед созреванием выдерживает небольшой – до пяти градусов – мороз. «Я такого еще не видел», - признавался Шадурский. Этот горох имеет на одном стебле 25-30 стручков по 7-8 больших горошин в каждом, по урожайности он значительно превосходит известные селекционные сорта. Горох, по отзывам отшельницы, питательный, не требовательный к качеству почвы, не боится заморозков (а первый под осень заморозок случится при нас уже следующим утром), и его можно высевать первым из огородных культур, а после него лучше растут другие овощи. Делянка с горохом находится в двух шагах от той, где росла рожь, и Агафья Карповна чередует на них эти две культуры. Освободившаяся от гороха полоска земли будет нами через несколько дней очищена от пожнивных остатков и перекопана, так что на ней можно снова сеять рожь, что она и сделает уже после нашего отъезда. Под горох землю вскопает уже весной.
      С уборкой гороха Агафья Карповна и ребята управились уже в вечерних сумерках. С последними его вязанками они спустились к избам в 20.55. Эта деталь говорит о том, что деревенская жизнь, с виду неспешная, на самом деле очень напряженная по ритму – все время надо что-то делать, чтобы не проворонить что-нибудь важное. А «важное» – это как раз убрать горох, пусть уже и темновато, или уберечь просыхающее сено от возможного ночного дождя. Спросил Агафью Карповну: надо ли прикрыть пленкой сено на шоромах (у изб стояли еще два шорома, внешне напоминающие эскимосские жилища, сено на них появилось еще до нашего приезда). Спросил так, будто она могла забыть об этом. Но и не спросить не мог – все-таки хотелось разгрузить ее от забот. Закинув голову, оценила облачность – «Поди, не будет дождя-то…» Это означает – не закрываем. Вязанки с горохом разместили навалом на крыше навеса, наутро их надо будет разбросать тонким слоем, чтобы влажный еще горох не «загорел» под воздействием солнечных лучей.
      День хоть и подошел к концу, но отшельница продолжала еще чем-то заниматься у балагашка, наверное, козам пойло с комбикормом готовила, а потом ей надо приготовить что-нибудь поесть себе, побывать на обязательных ночных посиделках с московскими гостями, помолиться, а уж только после всего этого можно на отдых определяться… Спать в балагашке на своем спартанском ложе устроится уже далеко заполночь, чтобы чуть свет приняться за новый круг земных обязанностей. Все это напомнило одну библейскую историю…
      Хозяин дома вышел рано поутру, чтобы нанять работников в виноградник. Договорился с ними по динарию в день, отправил в виноградник. Около третьего часа он вновь вышел, видит, что стоят другие на торжище праздно, нанял и этих. И они пошли в виноградник. Опять вышел около шестого и девятого часа, сделал то же. И вот, наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: «Что вы стоите здесь целый день праздно?» Они же ответили: «Никто нас не нанял».
      Здесь ключевое слово «праздно». А хозяин дома, сказавший это слово, подобен Царству Небесному. Иначе говоря, речь идет о получении пропуска в это Царство.
      «Что вы стоите здесь целый день праздно?» – спрашивает Христос. «Никто нас не нанял», – ответили ему праздные люди. А ведь они могли бы поступить, как поступил ученик одного аввы. Этот ученик жил отдельно от духовного наставника. Однажды авва услышал, как бесы жаловались друг другу – никак не можем, дескать, подступиться ни к учителю, ни к ученику. Авва удивился. Ну, ладно, подумал он, ко мне бесы не могут подступиться, потому что Благодать Божия не позволяет, она их обжигает, а ученик-то как защищается? Пошел он к ученику, стал расспрашивать – как, мол, ты тут, не постигает ли тебя уныние? А уныние – это тяжкий грех, бесы того и ждут, чтобы человек упал на дно своего душевного состояния, которое психологи называют когнитивным диссонансом. В таком психическом раздрае оказалась, к примеру, в начале нулевых годов послушница Надежда Небукина, которая прожила в Таежном тупике пять лет. О ее ссоре с Агафьей можно прочесть у Пескова в «Таежном тупике», о последствиях ссоры - в книге «Свет таежного тупика».
      Ученик ответил: «Да нет, я натаскал много камней и все время что-нибудь строю». И авва понял, что у парня нет времени на уныние. Бесы не могут к нему подступиться, поскольку все его мысли поглощены непрерывным физическим занятием. Но и трудоголик может, как ни странно, быть праздным, если забывает о духовном возделывании. Да что говорить, даже выдающихся духовных подвижников уныние не обходит стороной, о чем напоминает история Антония Великого, основателя отшельнического монашества. А было так…
      Антоний жил в пустыне много лет, много трудился на духовной ниве, но однажды его стало одолевать уныние. И тут он увидел, что какой-то человек ходит от него неподалеку, ходит туда и сюда. В пустыне? Где никого, кроме Антония, не было на многие километры? Присмотрелся Антоний: а человек пойдет в одну сторону – помолится там, вернется – позанимается рукоделием, снова помолится и опять возвращается к рукоделию. И все время – туда-сюда, туда-сюда… Понял Антоний, что перед ним Ангел и что он показывает ему, как надо преодолевать праздность – работать физически и работать духовно. «Сей Ангел был послан от Бога святому Антонию, чтобы научить его, как и ему должно поступать и каким образом он должен жить, чтобы спастись. Посему и сказал ему Ангел: «Делай так и спасешься», – читаем в «Лествице».
      По поводу праздности человечество накопило много суждений, и все они сходятся в одном – в ее неприятии. Латиняне, к примеру, говорят, что праздность открывает ворота всем порокам, греки – природа не терпит пустоты. А вот мысли о праздности наших великих соотечественников:
      Суворов: «Праздность – корень всему злу, особливо военному человеку».
      Екатерина Великая: «Праздность есть мать скуки и всех пороков».
      Лев Толстой: «Стыдиться можно и должно не какой-либо работы, хотя бы самой нечистой, а только одного: праздной жизни». И т.д.
      Агафья Карповна, как видим, не имеет понятия о том, что такое праздность, жизнь в Таежном тупике к ней не располагает. Она не бывает праздной даже когда идет куда-нибудь. Идет по каменистой береговой отмели – выискивает глазами и подбирает необычные по форме и красивые речные камешки, потом подарит их гостям, почти все приезжие покидают Еринат с таким редким подарком, который, если вдуматься, своей природной фактурой символизирует характер и свойства того твердого самостоянья, о котором говорил владыка Корнилий. Да и что еще увозить отсюда, спрашивается, как не пример уверенного самостоянья всем бесам назло? И простой на вид, но столь драгоценный камешек с берега Ерината будет постоянно служить напоминанием о нем дома…
      Идет по лесной тропинке, рассказывает городскому попутчику, какие полезные растения по ее обочинам водятся, вот володушка – она от змеиных укусов, вот медуница – помогает остановить кровотечение при мелкой травме (что автор этих строк и испытал на себе, когда резанул по пальцу серпом, Агафья Карповна тут же насобирала листьев целебной травы, крепко помяла их, чтобы появился сок, и закрыла ими рану)… Рассказывая о чем-нибудь полезном для тебя, тут еще и траву рвет козам, так что пока доберется до изб, наберет приличный пук той же пучки, которую ее подопечные едят с удовольствием, как дети – конфеты. Кстати, о пучке. Ее научное название – борщевик рассеченный. И когда Агафья Карповна показала пучку нашим ребятам, а следом прозвучало - борщевик, те чуть ли не врассыпную бросились – испугались, что могут получить ожоги при соприкосновении с ней. Но сибирский борщевик вовсе не опасен, в отличие от своего «знаменитого» собрата с Кавказа. Напротив, его сочные стебли, листья и корневища раньше являлись ценным подспорьем для крестьянского стола. Побеги и листья использовались для приготовления супов, щей, салатов и даже пельменей. Мягкие стебли с нераспустившимися цветками, ошпаренные в кипятке, обваливали в муке и жарили в масле, получалось вкусное жаркое. Настои и порошок корня применялись как лекарство успокаивающего и противосудорожного действия. Черешки со снятой кожицей мариновались впрок. Вот этими-то черешками (не маринованными, конечно, и с неповрежденной кожицей) Агафьины козы и любят лакомиться зимой – только шум, говорит отшельница, стоит в стайке, когда они едят высохший борщевик. Сегодня о полезных свойствах борщевика городские люди не знают, потому и шарахаются от него при встрече.
      А молитва всегда с нею – это молитва Иисусова (Исусова – на языке старообрядцев). Ходишь, говорит она, молись, делаешь – молись, сидишь – молись… «А вы так же поступаете?» – спрашиваем. «Едак…» – был ответ. И сказала, что от бабушки Улиты получила это наставление. Бабушкины слова подкрепила ссылкой на христианскую догматику: «Да и в книге записано, что на Суде никому не отпереться, что не было времени молиться». И добавила: «Да и лежишь – молись…»
      История старообрядчества знает много примеров самоотверженного исполнения обязанности верующего. Один из них связан с именем протопопа Аввакума, к 400-летию рождения которого в России начали готовиться в нынешнем году. Так, в 1671 году, когда гонения на староверов выглядели как вспыхнувший высоким пламенем огромный жертвенный костер, Аввакум и его друг Лазарь во время Великого поста провели сорок дней в полном воздержании от пищи, а десять дней «и воды не хлебали, да правила было отстали» и снова стали пить воду. В «Послании к Борису» он подробно рассказывает, сколько времени проводил с семьей каждый вечер в молитве, отслужив перед этим в церкви все полагающиеся по уставу службы. Вообще в будние дни заутреня с участием протопопа шла четыре часа, в «полное» – пять, в воскресенье всенощная длилась 10 часов. После заутрени Аввакум еще час говорил один причастное правило, после обедни – тоже. Отдохнув два часа, принимался за чтение книг, затем – вечерня, после ужина он прочитывал с семьей ряд канонов, кондаков, молитв, а после этого уже только с женой принимался снова за молитву, во время которой сам Аввакум клал 50 и затем еще 300 земных поклонов и читал 600 раз молитву Иисусову и 100 раз молитву Богородице, а жена – 200 поклонов и до 400 молитв. Когда приспевало время заутрени, шел в церковь и, не дожидаясь пономаря, начинал сам благовестить…
      Потрясающее благочестие и потрясающая самоотдача в духовной работе над собой!
      А волонтерские дела между тем шли на заимке своим чередом. Дров в итоге заготовили семь поленниц (еще несколько поленниц с минувшего года – на противоположном берегу Ерината, в резерве). Накосили три стожка сена на косогоре, скосили траву на неудобицах на берегу реки и развесили ее на просушку на двух шоромах, очистили ямку (погреб) и приготовили ее к закладке картофеля нового урожая, достроили пристройку к стайке – здесь будет вторая очередь курятника (эту пристройку начали сооружать еще прошлым летом), перетаскали ближе к жилью, как уже отмечалось, дрова из-под косогора. Это все крупные дела, но были и мелкие, о них за недостатком места умолчим. К сожалению, не удалось помочь Агафье Карповне в установке заездка на Еринате, который ей нужен для заготовки рыбы на зиму. Река из-за непрерывных дождей так и не пришла в норму ко времени нашего отъезда. Только в предпоследний день появилась некоторая надежда, что удастся расставить по ширине реки козлы-кобыльники, протянуть по ним слеги, остальное бы уже доделала сама Агафья Карповна. Но не получилось. Когда пришли к намеченному для заездка месту, поняли, что еще рано, еще бы день-два, вода опустилась бы до привычных значений, и тогда можно было бы установить конструкцию. И, тем не менее, сделали очень важную часть работы – подтащили к берегу слеги и козлы. Каждую слегу тащили вшестером с берегового пригорка, где они лежали на сохранении с прошлой осени, а это – 50-60 метров. Словом, хоть в чем-то отшельнице помогли по заездку.
      Десять дней в Таежном тупике, наполненные высоким смысловым и практическим содержанием, легкостью душевного состояния, пролетели, можно сказать, со скоростью звука. Подошла пора готовиться к отъезду. Вертолет ждали в субботу, но из-за непогоды он в тот день не прилетел. Распаковали вещи и взялись за недоделанные дела… К заездку, правда, все равно не смогли приступить, вода не ушла. Зато докосили траву на неудобицах, складировали остававшиеся на земле дрова, и, конечно, использовали дополнительное время для общения с отшельницей.
      Как оценивать кусочек жизни, проведенной рядом с таким удивительным человеком как Агафья Лыкова? Безусловно, как подарок судьбы, как возможность прикоснуться к истории своего Отечества, прежде всего, к истории его духовных взлетов и падений через судьбу людей, чья преданность православной вере перешагнула через века и границы. И надоедливая мошка, сырость и холод в палатках из-за частых дождей, и серьезные физические нагрузки во время работы, и какие-то другие походные неудобства – все это с лихвой компенсируется полученным в Таежном тупике зарядом исторического и духовного оптимизма. Да и к слову сказать, мошку, постоянный дождь и все остальные бытовые передряги ребята вынесли стойко и спокойно, ведь у них перед глазами была спартанская жизнь человека, всю свою жизнь проведшего в условиях дикой природы.
      В воскресный день погода благоприятствовала полетам, и вертолет наконец-то прибыл за нами. Владимир Николаевич Макута и Алексей Анатольевич Путинцев в рамках многолетних гуманитарных связей Кузбасса с Таежным тупиком привезли Агафье Карповне 150 килограммов муки, 250 килограммов корма для кур и коз, а также 50 килограммов пшеницы и 50 килограммов других круп, апельсины и арбуз. Еще два мешка комбикорма – от администрации заповедника «Хакасский». Помимо этого Агафье Лыковой доставили свечи, батарейки, глину для обмазки печки и выращенные дачниками огурцы, помидоры и кабачки. Глина понадобилась для ремонта русской печи в храмовом доме. Тающий на крыше по весне снег сначала облепил тисками железную печную трубу, а потом, придя в движение, продавил ее, она, в свою очередь, сместила свод печи – топить теперь нельзя, хлеб печь тоже. А одной буржуйкой жилое помещение зимой не прогреть, тогда огонь придется поддерживать беспрерывно, и дров может не хватить на весь отопительный период… Печь будет ремонтировать, конечно, сама Агафья Карповна.
      Этим же бортом на Еринат прибыл инок Гурий, которого митрополит Русской православной старообрядческой церкви Корнилий отправил в помощь отшельнице. Живший здесь с ноября 2014 года единоверец Георгий улетал вместе с нами в Таштагол и далее на родину – в Оренбургскую область, ему потребовалась врачебная помощь. Улетал не без сожаления. Если бы не болячка, которую можно подлечить только на материке, он, не раздумывая, остался бы на Еринате. Георгий – не любитель лишних разговоров, но однажды все же рассказал, что ему нравится жить здесь, он любит уединенность и потому ценит духовный климат Таежного тупика. Хотя, добавил он, иной раз и ему хочется воспользоваться некоторыми благами городской жизни, к примеру, интернетом.
      Пока вновь прибывшие гости беседовали с отшельницей, ребята перетаскали к избам весь привезенный груз. Работа нужная и важная, ведь не сделай парни ее, значит, таскать тяжести ей и отцу Гурию. Словом, потрудились не зря. Только в этом «не зря» заложено куда больше значения, чем спервоначалу кажется. Мы, живя в своих городах, даже не задумываемся, что значат для нас монахи и отшельники, которые по факту тоже являются иноками – иными людьми. И вновь на помощь приходит старец Паисий. Его спросили: «Каково дело монаха?» И Старец отвечал:
      «Дело монаха – стать сосудом Святого Духа. Он должен сделать свое сердце таким чутким, как листочек сусального золота. Все делание монаха есть любовь, и в путь свой он тоже выходит от любви к Богу, которая заключает в себе и любовь к ближнему. Монах размышляет о несчастье человечества, его сердце молится о мире. Так монах милует мир молитвой. Есть монахи, помогающие людям больше, чем мог бы помочь им весь мир. К примеру, человек мирской помогает бедняку килограммом риса и парой апельсинов, да и те часто дает лишь для того, чтобы его увидели другие, которых он сам при этом еще и осуждает за скупость. Но монах творит молитву и ею, в молчании, шлет целые тонны помощи своим ближним».
      Целые тонны помощи… То есть парни, играючи, перетаскали примерно 600 килограммов груза, а взамен получат «тонны помощи». Какой помощи, как нам увидеть ее, или хотя бы приблизительно понять, о чем речь…
      А тогда нужно обратиться к фильму «10 дней в Святой Руси», который легко отыскать в интернете. Разъяснение содержится в словах митрополита Корнилия, сказанных в этом фильме. Он, как и старец Паисий, тоже считает, что дело монаха – молитва за всех. И она, Агафья Лыкова, это действительно молитвенница за весь мир. «На сегодняшний день, – говорит владыка, – Агафья – это знаковый человек, который как подвижники во все времена… Вот как спрашивали в первые времена христианства, почему Господь не разгневается и мир не уничтожит в грехах, а святой говорит – потому что два или три человека молятся за весь мир, и Господь слышит их молитву, идет им навстречу и помогает людям, чтобы они совсем не погибли. Я думаю, что один из таких людей сегодня – это Агафья Лыкова. Она наша в какой-то мере охранница этой молитвой, которую она (совершает) за себя, за род человеческий, за нашу церковь, за всех крещенных людей, православных… Это нам очень важно». И заключил: отшельница Агафья Лыкова – образец веры. Образец в том, как служит вере, как помогает нам, своим ближним...
      В Кузбассе, кстати, этот аспект взаимоотношений Амана Тулеева, главы региона, с ней, молитвенницей за весь мир, похоже, хорошо понимают. Вовсе не случайно практически во всех информационных сообщениях местных СМИ о завершении волонтерской экспедиции студентов МИРЭА на Еринат, а также о гуманитарной акции Макуты с Путинцевым присутствует такая деталь – Агафья Лыкова молится за Кузбасс. И дается любопытная подробность – отшельница передала письмо Тулееву и подарок – именной поясок. Мы видели этот поясок, он выполнен из длинной – более метра - полоски синей материи, по всему полю которой многократным повтором идут имя и фамилия кемеровского губернатора. Надпись сделана вышивкой. Так и напрашивается в воображении примерно такая картинка: отшельница сидит вечером у буржуйки, где шают, то бишь горят без пламени, отдавая остатки калорий прогорающие дрова, держит в руках заготовку для будущего пояска, вышивает на нем буквы и – молится. А то, что она обязательно в такие минуты молится, мы знаем от нее самой же: работаешь – молись, сидишь, идешь или лежишь – молись…
      Но Кузбасс не только помнит о том, что отшельница молится за него, и старается ответить ей добром на добро, отправляя гуманитарную помощь в Таежный тупик из года в год вот уже два десятилетия. В определенном смысле он соглашается еще и с тем, что ее отшельническая миссия совмещает духовный и государственный смыслы. Речь о том, что некоторое время назад Агафья Лыкова была награждена медалью «За веру и добро», которая в Кузбассе имеет стасус государственной награды. Названием медали сказано все самое главное для человека, вера же, как известно, без дел мертва, а дела должны быть только добрыми…
      И вот настал момент отлета всех гостей Таежного тупика. Побежали последние минуты нашего пребывания в этом знаковом для России месте. Расставаясь с отшельницей, говорим принятое в таких случаях – «Простите Христа ради, Агафья Карповна», она молча смотрит на нас взглядом, в котором выражено все и который не выходит из памяти, вызывая комок в горле. Попрощались с отцом Гурием, сказав и ему «Простите Христа ради», в ответ – «Бог простит, и вы меня простите»…
      И хотя закрутились винты у «вертушки», Агафья и отец Гурий не уходят с вертолетной площадки, стоят бок о бок в двадцати метрах от машины, глядя на нас, невидимых. Винты вращаются все быстрее, от вертолета понеслись струи воздуха, подхватив с отмели песок, мелкие камешки, мусор… Тут уж Агафья Карповна не выдерживает и торопливо отходит еще метров на двадцать туда, где громоздилась приличная куча послепаводкового хлама, пытаясь найти хоть какую-то защиту от вихревых потоков. Обычно при взлете винтокрылой машины она прячется от ветра и пыли в береговых зарослях, но сейчас привычный сценарий сломался. Отец Гурий последовал за ней. Словно понимая, что, может быть, это он – невольная причина Агафьиного дискомфорта, прикрыл ее собой от мощного натиска воздушной массы. И совсем не объяснить, почему, но отец Гурий неожиданно раздвинул полы своей монашеской рясы, превратив их в своеобразную ширму, отделявшую отшельницу от существа с ревевшим на взлетном режиме двигателем. Слишком уж слабая и ненадежная преграда, хотя как знать... Трогательная картина, с щемящим оттенком... Глядя на нее, подумалось: может хоть теперь Агафья Карповна обретет душевный покой…
      Вертолет осторожно, словно пробуя свои силы, приподнялся над береговой отмелью, как бегун на стометровке по команде «Внимание!», а затем резко рванул ввысь и в сторону. На мгновение в боковом окне мелькнули две удаляющиеся фигурки, затушеванные поднятой при взлете пылью, а дальше поплыли тайга, полоска реки, гольцы…
      15 Ноября 2017 г.

>>